Можно ли говорить о том, что побочный продукт чересчур активного использования нефти буквально трансформируется в такую абстрактную форму «загрязнения», которая способна уничтожить общественное согласие? В данном случае следует вернуться к понятию энтропии. Энтропия — это расход энергии и ее преобразование в негативные побочные продукты, не все из которых материальны. Загрязнение воздуха — одно из выражений энтропии. Так же как и общественный беспорядок. Как и поломка в институционной системе[43]. Телесная смерть — это нечто другое. Такие негативные побочные продукты энтропии могут стать взаимозаменяемыми в зависимости от комбинации условий и обстоятельств. При анализе истории XX века можно найти этому подтверждение. В новую эру энтропия нашла выражение в таких обстоятельствах, на первый взгляд не связанных друг с другом, как война, промышленное загрязнение окружающей среды, порнография, разрушение общепринятого понятия о ценности денег и неумелое воспитание детей. Энтропия, как и Господь, существует везде и всегда.
Например, для многих историков настоящая причина Первой мировой войны до сих пор остается загадкой. Почему убийство австрийского эрцгерцога в Сербии заставило Англию и Францию расплатиться в общей сложности 2,2 миллиона жизней? Какова на самом деле была причина конфликта Англии и Франции с Сербией или за что пострадала королевская династия Габсбургов? Австрия как политическая держава уже находилась в глубоком упадке. Почему Россия отдала примерно 1,7 миллиона жизней в борьбе, которая не затрагивала ее жизненных интересов, а в дальнейшем переросла в жестокую гражданскую войну, которая унесла еще больше жизней? Есть много объяснений, но чаще других говорят о дипломатических интригах. Но стоила ли «слава» небольшого дипломатического альянса стольких жизней?
Я полагаю, что найти какое-то объяснение всему этому можно, взглянув на ситуацию с экологической точки зрения. Первая мировая война началась тогда, когда промышленные страны перешли к решающему этапу на пути от эпохи угля к эпохе нефти. Человечество находилось в процессе движения от первого уровня высокой энтропии до более высокого. Когда нефть начали активно использовать, появилось много побочных продуктов постоянно увеличивающейся энтропии. Интересно заметить, что в 1911 году, за несколько лет до начала войны, Уинстон Черчилль, тогда первый лорд адмиралтейства, активно переводил британский флот с угля на нефть. Военные корабли, работавшие на нефтяном топливе, были оснащены дальнобойными и более мощными орудиями, чем корабли, работавшие на угольном топливе. К тому же во время первых военных наступлений использовали технику и оборудование прошлого столетия: поезда везли солдат на фронт, а миллионы лошадей и мулов тащили артиллерию и боеприпасы, — но довольно быстро воины пересели на автомобили с бензиновым двигателем и танки. Оружие тоже усовершенствовалось: возросла разрушительная сила его огневого воздействия. Все это довольно естественным путем привело к увеличению энтропических побочных продуктов, а именно беспорядкам, разрушению окружающей среды и смертям.
Более того, к энтропическому побочному продукту относился болезненно оптимистический взгляд на грядущую «золотую эпоху XX века». Он привел к легендарному разочарованию в цивилизации, породившей войну, потерю веры в систему, традиции и власть, а также крах германской экономики из-за условий Версальского договора. Как мы знаем, после Первой мировой войны Америка находилась в более выгодном положении. Германия тонула, США оставались на плаву. Какое-то время.
Экологический взгляд на историю мог бы объяснить возникновение тоталитарного правительства как еще одного побочного продукта высокой энтропии. Нацизм можно рассматривать как политику, «загрязненную» нездоровой (абсурдной) идеологией, — всеобщий хаос, зачастую характеризующийся массовым психозом. Такая система возникла из всеобщего состояния душевного дисбаланса, вызванного индустриализмом. Система воспринимала своих граждан в качестве защиты против хаоса — против энтропии. Логическая схема машины была наложена на все социальные отношения в масштабе, равном массовому производству фабричных товаров. Использовались одни и те же методы. Система достигла небывалой «промышленной продуктивности» в уничтожении граждан, не подходивших под требуемые стандарты. Холокост Гитлера был четко организованной машиной смерти. Приспосабливание к потенциальной емкости экологической системы происходило с безжалостной логикой тейлоризма[44]. Вторая мировая война с промышленной точки зрения оказалась более отлаженной «машиной смерти», оставляющей после себя разруху и хаос. Когда война закончилась, главы европейских государств были повержены.
Энтропия, порожденная Второй мировой войной, была намного масштабнее и сильнее, чем энтропия Первой мировой войны. Во время Первой мировой войны военные действия проходили в основном в сельской местности. Это были классические поля сражений. Большая часть сражений Второй мировой войны проходила в городах. Бомбардировщики дальнего действия стали намного мощнее и совершеннее. За время Первой мировой войны не пострадала ни одна из главных столиц. За Вторую мировую войну сотни больших и малых городов по всей Европе и Азии были практически стерты с лица земли. Берлин лежал в руинах. Лондон был изуродован до неузнаваемости. А Хиросима и Нагасаки превратились в радиоактивный пепел. Потери Первой мировой войны были невероятными, ужасающими, выходящими за рамки всех страшных фантазий цивилизованного народа, но по большей части жертвами стали солдаты. Во Вторую мировую войну гибло преимущественно гражданское население, при этом количество погибших во много раз превзошло число жертв Первой мировой войны.
На протяжении 1950-х и 1960-х годов Европа, Япония и Россия активно занимались развитием промышленности. Они снова встали на ноги. Страх перед атомным оружием сдерживал явный конфликт между Соединенными Штатами Америки и ее главным идеологическим противником среди приходящих в себя после войны промышленных держав — Советским Союзом. Войны этой эпохи можно назвать мелкомасштабными опосредованными войнами (ведущимися между двумя державами через третью сторону), проходящими преимущественно с использованием старого оружия и примитивных техник боя (естественно, о ядерных ракетах речи пока вообще не идет). Разоружение в конце 1940-х годов ввело Америку в экономический дискомфорт. Еще свежи были воспоминания о Великой депрессии. Но обстоятельства изменились. Соединенные Штаты могли снова выйти на мировой экономический рынок. Благодаря хорошей промышленной базе и тому, что многие страны пребывали в разрухе, США заняли ведущие позиции. Новое поколение финансовых лидеров начало понимать, что деньги можно делать и на кредитах, выдаваемых истощенным державам, своим противникам в войне, заставляя их тем самым покупать американские товары. И такой подход был более продуктивным, чем накопление обременительных репарационных платежей, которые в прошлом привели к появлению диктатуры Гитлера и к войне. Америка как держава, верившая в деньги, кредит и финансовую систему, могла перестроить мировую финансовую систему таким образом, чтобы обеспечить если не процветание, то по крайней мере максимальную стабильность. Было составлено Бреттон-Вудское соглашение, подписанное еще до окончания Второй мировой войны.
