Ознакомительная версия.
Я провел в Перу всего два дня. Меня удивляло, что люди, которых я видел за работой, — носильщики в аэропорту, водители автобусов, персонал в гостинице, продавцы в магазинах — работали ничуть не менее эффективно, чем их коллеги в Норвегии. Почему же люди здесь так бедны? Впоследствии мой вопрос приобрел более зрелую форму: что такого особенного в этом рынке, который вознаграждает людей с одинаковым уровнем производительности настолько разными доходами в разных странах? На следующий день после чаепития на свалке, когда вонь от мусора почти выветрилась из моей одежды и волос, я вместе с другими школьниками из Швеции и Финляндии, занятыми в кампании, обедал с президентом Фернандо Белаунде в президентском дворце. Все мы понимали, что строительство школ-это хорошая идея, но никто не понимал, откуда берется бедность. Дома я решил поискать ответ на этот вопрос в энциклопедии, но безрезультатно. Мое любопытство росло. Почему, как недавно подсчитал Всемирный банк, водитель автобуса во Франкфурте получает реальную зарплату, в 16 раз большую, чем не менее профессиональный водитель автобуса в Нигерии? Я решил найти ответ на этот вопрос. В результате родилась книга, которую вы держите в руках.
Закончив университет в Швейцарии, а затем получив степень магистра делового администрирования в Гарварде, я открыл маленькое обрабатывающее производство в Италии. Однако вопрос, зародившийся на свалке в Лиме, не оставлял меня. Мне казалось странным, что он не интересует почти никого, кроме меня.
В 1967 году, как и сегодня, экономисты утверждали, что свободная торговля способствует экономическому равенству, нивелируя зарплаты бедных и богатых людей по всему миру. Более того, считается, что свободная торговля — это система, в которой нет проигравших. В определенные исторические периоды — в 1760, 1840 и 1990-е годы — возникало коллективное убеждение, «доказанное» экономической наукой, что если специалист по высоким технологиям и посудомойка, живущие в разные странах, начнут обмениваться, то они внезапно начнут получать одинаковые реальные зарплаты. За расцветом этих теорий в 1760, 1840-е годы и сейчас неизменно следовали крупные общественные проблемы и даже революции, которые прекращались, когда научное сообщество вновь захватывали менее абстрактные и более практичные теории, позволяя исправить причиненное зло. Американский экономист Пол Кругман был прав, когда утверждал, что в определенные исторические периоды все прежние знания забываются и в мире воцаряется невежество.
Годы шли. Я начал понимать, что существуют разные экономические теории. Причина, по которой мой вопрос никого не интересует, в том, что господствующая экономическая теория основана на предпосылках, которые порождают не только неправильные ответы, но и неправильные вопросы (илл. 1). В стандартной экономической науке понятия неравномерного развития разных стран просто не существовало. Эти вопросы захватили меня настолько, что я взял отпуск на своей фирме, чтобы написать диссертацию по экономической теории в США и попытаться найти на них ответы. Я интуитивно избегал теоретических абстракций, исключавших факторы, которые в реальной жизни могли оказаться решающими для создания бедности или богатства. Гораздо позже я узнал, как удачно сумел выразить эту мысль Гете: «Теория, мой друг, суха, но зеленеет жизни древо».
— Смотри-ка! Большая желтая бабочка!
— В это время года они почти не встречаются, если, конечно, она не прилетела из Бразилии… Наверняка так и было!
— Иногда так бывает, ты знаешь… Они прилетают из Бразилии и…
— Это не бабочка… Это картофельный чипс!
— Ну ничего себе! Точно! И как это только картофельный чипс мог попасть сюда из самой Бразилии!
Как и в экономической науке, неверные предпосылки приводят не только к неправильным выводам, но и порождают неправильные вопросы. Нереалистичные предпосылки — проклятие абстрактной экономической теории начиная с теории торговли Давида Рикардо (1817 г.) и заканчивая теорией общего равновесия, сложившейся после Второй мировой войны. Эти предпосылки повлияли на либерализм и на плановую экономику коммунистических стран.
ИЛЛЮСТРАЦИЯ 1. Неверные предпосылки рождают неправильные вопросы. Карикатура Чарльза Шульца из журнала «Peanuts» © 1960. United Feature Syndicate, Inc. (Воспроизведено с разрешения правообладателя.)
Только через много лет я понял, что Гарвардская школа бизнеса за два года обучения незаметно сделала меня адептом альтернативной, ныне исчезнувшей экономической традиции, которая куда ближе к реальной жизни, чем сегодняшняя экономическая наука. Метод ситуационного исследования, которым пользуются в деловых школах, основан на методологии Немецкой исторической школы. Эдвин Гей (1867–1946), основатель и первый декан Гарвардской школы бизнеса, 12 лет проучился в немецкоязычных университетах и был последователем немецкого экономиста Густава Шмоллера (1838–1917) и его исторического подхода[6]. Стандартная экономическая наука зачастую приучает людей смотреть на мир сквозь призму методологических и математических линз, при этом упуская из вида факторы реальной жизни. Исторический же подход, напротив, собирает любые фактические доказательства, если они имеют отношение к делу. В этой книге глобализация анализируется по методу ситуационного исследования (кейс-стади), как если бы ее анализировала Гарвардская школа бизнеса. Однако мне хотелось, чтобы в мире был достигнут максимальный уровень реальной заработной платы, а не максимальный уровень прибыли. Один документ, разработанный в Гарвардской школе бизнеса, так описывает любопытство, которое является движущей силой хорошего исследования: «Непрерывно наблюдая, изучая и размышляя, вы натыкаетесь на какой-то факт и думаете: „Я этого не понимаю. Здесь какое-то несоответствие между теорией и тем, что я наблюдаю в реальности. Этот факт не вписывается в теорию. Мне кажется, это важно. Кто-то ошибся — либо я, либо теоретики. Я хочу это выяснить[7]“». Какой контраст с тем, как ведет свои исследования стандартная экономическая теория, жестко ограниченная инструментами и предпосылками! Она неизменно движется по пути наименьшего математического сопротивления[8], а не наибольшей релевантности.
Я начал изучать бедные страны, чтобы понять причины их бедности. Впоследствии мне стало ясно, что бедность — это нормальное явление, вполне соответствующее картине мира, созданной экономистами. Традиционно существование богатства и бедности объяснялось тем, что разные виды экономической деятельности качественно различаются, как источники богатства. Доминирующая сегодня теория утратила эту точку зрения, хотя экономическое устройство бедных стран гораздо больше соответствует тому, что написано в стандартных учебниках по экономике, чем экономическое устройство богатых стран. Введем и поясним две пары ключевых терминов, которые описывают разницу между видами экономической деятельности, характерными для бедных и для богатых стран; это совершенная и несовершенная конкуренция, возрастающая и убывающая отдача.
Совершенная, или товарная, конкуренция означает, что производитель не может влиять на цену производимого товара, он работает на совершенном рынке и только из газет узнает, какую цену рынок готов заплатить за его товар. Такая ситуация типична для рынков сельскохозяйственных товаров и минерального сырья. Совершенной конкуренции, как правило, сопутствует ситуация, называемая убывающей отдачей: при расширении производства после достижения определенного момента увеличение количества одних и тех же факторов производства (капитала и/или труда) приводит к производству все меньшего количества продукции. Например, если вы вкладываете все больше тракторов или трудовых ресурсов в одно и то же картофельное поле, то по достижении определенного момента каждый новый работник или новый трактор будут производить меньше, чем предыдущие. Совершенная конкуренция и убывающая отдача в стандартных учебниках экономической теории считаются нормальным положением дел.
Когда расширяется производство в промышленности, затраты ведут себя противоположным образом — снижаются, а не растут. Как только механизированное производство налажено, то чем больше растет объем производства, тем меньше становятся издержки на единицу продукции. Например, первый экземпляр компьютерной программы стоит очень дорого, но все последующие копии почти ничего не стоят. В сфере услуг и обрабатывающей промышленности нет активов, зависящих непосредственно от природы, — ни полей, ни шахт, ни рыболовных угодий, ограниченных по количеству или качеству. В этих отраслях увеличение производства вызывает падение издержек или рост отдачи. Промышленным компаниям и производителям продвинутых услуг важно иметь большую долю на рынке, потому что большие объемы производства позволяют им снизить издержки производства за счет растущей отдачи. Растущая отдача создает власть над рынком: компании в большой степени могут влиять на цену того, что они продают. Эта ситуация называется несовершенной конкуренцией.
Ознакомительная версия.
