много лет назад призналась автору, что она «четыре года спала со своими драгоценностями вместо мужа. Англия уже никогда не будет прежней».
Другим последствием бомбардировок стали эвакуация женщин и детей в сельскую местность и резкий рост числа разводов среди мужчин и женщин среднего возраста.
С другой стороны, прибытие в 1942 году американских войск с сигаретами и нейлоновыми чулками оживило черный рынок, и богатство начало накапливаться – не в тех руках. Таким образом, две закономерности, которые действовали по Европе на протяжении всей войны, выполнялись и для Англии. Ювелирные изделия были самой портативной, ликвидной и легко защищаемой формой богатства, и единственными людьми, разбогатевшими во время войны, были те, кто в той или иной форме был связан с черным рынком.
…но Лондонский фондовый рынок побеждает: британцы «непобедимы»
В конце 1940 года Лондон был осажденным городом в бедственном положении. Но несмотря на все это, лондонский фондовый рынок выстоял. Как показано на рисунке 3.5 в главе 3, в середине 1930-х годов казалось, что экономика Великобритании идет на поправку, и индекс Financial Times продемонстрировал огромный рост, к концу 1936 года он утроился по сравнению с минимумом 1932 года. Это был единственный крупный рынок в мире, превысивший максимум 1929 года. Обратите внимание на формирование двойной вершины. Затем, когда международная ситуация ухудшилась, он снова упал, и к январю 1940 года снизился почти на 40 % по сравнению с максимумом 1937 года. Первая половина 1940 года была практически постоянным прямым падением и возвращением к минимумам 1932 года. Минимум был достигнут после Дюнкерка и падения Франции в начале лета, когда в небе над головами лондонцев бушевала Битва за Британию. В течение остальной части года, когда Битва за Британию продолжалась и началась операция «Блиц», цены выросли. Позднее Черчилль писал, что больше всего он беспокоился в конце августа, но минимумы на фондовом рынке случились раньше. Почему? Возможно, потому что дно медвежьего рынка, по определению, должно быть точкой максимальной медвежьей активности. Свежие новости не обязательно должны быть хорошими; они просто должны быть не такими плохими, как те, что уже были. В мае и июне 1940 года большинство акций в Лондоне продавались со скидкой от 20 до 40 % к балансовой стоимости, и слабонервные пессимисты продавали людям решительным. Фактически, покупка акций рассматривалась почти как выражение уверенности и неуверенности. Нация теперь была полностью вовлечена и, как писал Черчилль в «Их звездном часе» [107], «душа британского народа и расы оказалась непобедимой» [108].
В книге «Сокровищница великих репортажей» пять корреспондентов, Роберт Баннелл, Хелен Киркпатрик, Эдвард Р. Марроу, Роберт Кейси и С. Н. Берман ярко описывают атмосферу того времени в Лондоне и по всей Англии. Страна, угнетаемая тяжелыми временами и раздираемая классовой борьбой, внезапно объединилась как никогда прежде. Угроза бомбардировок и вторжения сплотила людей, и они забыли о классовой борьбе и недовольстве. До поры до времени они не обращали внимания на трудности. Каждый хотел иметь оружие. Общим врагом были немцы, и как мужчины, так и женщины хотели внести вклад в защиту своего острова. Это было волнующее время.
Черчилль рассказывает в «Их звездном часе» о посещении [батареи] береговой обороны близ Дувра. Бригадир сообщил ему, что у него всего три противотанковых орудия, прикрывающих четыре мили основного пляжа. Более того, для каждого орудия имелось только шесть снарядов. Он спросил, как Черчилль считает, правильно ли будет, если он позволит своим людям сделать по одному выстрелу, для тренировки, чтобы они хотя бы увидели, как работает орудие. Черчилль ответил ему, что они «не могут позволить себе тренировочные снаряды, и что стрельбы до последнего момента следует проводить на ближайшем полигоне». Англичане осознали, что борьба идет не на жизнь, а на смерть, и были сосредоточены на защите своего острова любой ценой. Местная оборона разработала бомбу, которая прилипала к стали немецких танках. Идея заключалась в том, что солдаты или гражданские лица должны были подбежать к танку и налепить на него эту «липкую бомбу», даже если взрыв будет стоить им жизни.
Битва за Атлантику
С июля 1940 года по июль 1941 года шла другая борьба не на жизнь, а на смерть, – битва за Атлантику. Британцы знали, что, если линии снабжения их острова будут прерваны, они не смогут долго выживать и тем более вести войну. Позднее Черчилль писал: «Единственное, что действительно пугало меня во время войны, это была опасность, связанная с подводными лодками. Наши артерии, даже на всем протяжении ширины океанов, и особенно на подходах к острову, были под угрозой». Немцы использовали подводные лодки, надводные рейдеры и бомбардировщики Хенкель-111 для нападения на конвои. За неделю, закончившуюся 22 сентября 1940 года, было потоплено 27 судов общим водоизмещением почти 160 000 тонн. Несколько недель спустя конвой в Атлантике был уничтожен группой подлодок, и 20 из 34 судов были потоплены за два дня. В романе Николаса Монсератта «Жестокое море» превосходно описывается долгая битва против подлодок, лютого холода и безжалостного моря. Зимой в Северной Атлантике человек мог продержаться в воде живым всего около двух минут.
В октябре 1940 года шесть немецких надводных рейдеров вырвались в Северную Атлантику и начали атаковать конвои. Эсминцы и переоборудованные грузовые суда, вооруженные шестидюймовыми орудиями, с экипажами Королевского флота, защищали конвои от подлодок, но у них не хватало огневой мощи и брони, чтобы сражаться с немецкими крейсерами. Один из самых драматичных инцидентов произошел, когда карманный линкор «Шерер» [109] настиг конвой из 37 судов в сопровождении вооруженного пассажирского лайнера, переоборудованного во вспомогательный крейсер «Джервис Бэй». Капитан «Джервис Бэй» понимал безнадежность сражения, но решил атаковать немецкий линкор и вести бой как можно дольше, чтобы дать конвою время рассеяться в наступающей темноте. Подняв огромный боевой флаг, он на полной скорости приближался к немецкому кораблю. «Шерер» открыл огонь из 14-дюймовых орудий с дистанции 18 000 ярдов, в то время как «Джервис Бэй» все еще не подобрался к врагу на расстояние выстрела своих старых шестидюймовых орудий.
По мере сокращения дистанции некоторые из его снарядов начали давать эффект. В ходе неравного боя «Шерер» был вынужден повернуть, чтобы уйти от выпущенных торпед. Тем временем конвой разбегался во все стороны. С наступлением темноты «Джервис Бэй», охваченный пламенем и полностью потерявший управление, продолжал двигаться, пока около восьми вечера не затонул, не спуская боевого флага. 200 человек команды, включая капитана (который посмертно был награжден Крестом Виктории) пошли ко дну вместе с кораблем [110]. Только теперь «Шерер» повернул к конвою, который рассеялся в ветреной ночи. Он смог догнать и потопить четыре [111], но обеспокоенный тем, что его позиция теперь известна, он прервал атаку и ушел в Южную Атлантику.
