Ознакомительная версия.
Он пытался убедить меня, но я сказал ему сделать капитаном Тьяго Силву. Я думаю, что он до сих пор видит меня лидером команды, и не важно, есть на мне повязка или нет. Либо ты лидер, либо нет. Наличие у тебя повязки не означает, что ты – настоящий капитан, однако Тьяго Силва – он и капитан, и лидер одновременно. Надеюсь, я помогаю ему справляться с этими обязанностями.
Карло – лидер от природы. Его стиль не показной – он тихий. Он не притворяется; в нем нет фальши. В футболе навалом тех, чей стиль в том, чтобы притворяться, рисоваться, но в конечном счете их ждет провал – люди видят их насквозь. Карло же всегда верен себе. Если бы он не был верен себе, я бы не сказал о нем всех этих слов. Я не тот, кто будет смягчать свои суждения.
Клубом, в который превратился «Пари Сен-Жермен» теперь, он стал не благодаря тем, кто приходит в него сегодня, а благодаря Карло, который был здесь в самом начале. Благодарить людям нужно ребят, пришедших именно тогда, тех, кто сделал всю трудную работу, а не тех, кто пляшет и празднует успех сегодня, когда все уже отлично. Когда он ушел, я не был уверен, что хочу остаться, потому что у меня с ним были очень хорошие отношения. Я бы верил в него, даже если бы мы не выиграли чемпионат. Я убежден, что он был правильным кандидатом для этого проекта, но не на двухлетний срок. Десять лет были бы более подходящим сроком, и он тоже видел себя здесь на долгие годы.
Он так верил в этот проект, так верил в то, что он – тот человек, которому суждено добиться успехов с ним. Я очень сожалел о его уходе, как в силу профессиональных, так и в силу личных причин. Он позвонил мне, все объяснил, а я сказал:
– Я не хочу, чтобы вы уходили: кто знает, может, это последний год моей карьеры футболиста, и я бы хотел провести его под вашим началом.
Он ответил:
– Нет, мы пойдем разными дорогами. Я уже выбрал «Реал Мадрид», потому что в «ПСЖ» у меня все пошло не так.
Я знал, что игроки «Реала» будут счастливы, потому что знал, что они получат, потому что знал, что только что потеряли мы.
– С этого момента больше не зови меня Тренер, – сказал он мне. Мы все звали его Тренером или Мистером Анчелотти. – Это приказ, – продолжал он. – Больше не зови меня Мистером – зови меня по имени, потому что считаю тебя другом. Слушай, что я говорю, потому что ты оскорбишь меня, если назовешь Мистером.
У меня никогда не было таких отношений с тренером, какие были с ним. Я знаю, как это бывает в футболе. Сегодня мы друзья, мои партнеры и я, но если я уйду из команды в следующем году, со сколькими из них я буду общаться потом?
Не знаю. Никогда не знаешь, потому что это футбольные друзья, по сути сослуживцы. Как много из них будут рядом на жизненном пути? У меня есть Максвелл, мой друг в команде, с которым я, наверное, буду на связи до конца своих дней, а еще есть Карло. Я до сих пор разговариваю с ним – он мой друг.
Взаимодействие с начальством
Договоренности между главным боссом – владельцем клуба или президентом – и аппаратом управления, контролирующим нижестоящую структуру, могут образовывать собой настоящий лабиринт. Такие запутанные, сложные структуры вовсе не обязательны, потому что футбольные клубы не такие колоссальные предприятия. В финансовом отношении они в лучшем случае компании среднего бизнеса. Что усложняет дело, так это то, что в отличие от рядового бизнеса, где все роли распределены, а конечный продукт не так часто оценивается в порядке обратной связи, все люди, связанные с клубами, очень страстно любят футбол. У каждого есть свое мнение. Говорят, что споры в академических кругах такие яростные потому, что предметы спора зачастую тривиальны; то же касается и футбола.
На мой взгляд, разграничение между боссом (для меня это президент) и тем, кого я именую генеральным директором – в бизнес-терминологии это CEO или исполнительный директор, хотя в футболе эта должность называется по-разному, – очень важно для дела. По окончании этой главы мой бывший босс по «Милану», генеральный директор Адриано Галлиани, красноречиво расскажет, в чем для него состоит разделение обязанностей, но, как по мне, моя работа заключается в том, чтобы сладить со всеми ними в спокойной, властной и прагматичной манере. Взаимодействие с начальством – реальность любого бизнеса.
Люди спрашивают, как я справлялся с Сильвио Берлускони в «Милане», Романом Абрамовичем в «Челси», Флорентино Пересом в «Реале» и Нассером Аль-Хелаифи в «Пари Сен-Жермен». Я отвечу: для меня это не такие важные отношения. Я провожу мало времени во взаимодействии с президентами. Большую часть времени я работаю с генеральным директором клуба, а уже он – тот, кто проводит время с президентом. По сути, мы выполняем одну и ту же работу, но на разных уровнях. Он пытается защитить меня от того, что мой друг Алессандро Неста называет «президентским шумом», а я, в свою очередь, защищаю игроков от всего того, что исходит сверху и может их отвлекать. Я не могу контролировать направление мыслей президента; я могу лишь надеяться, что мне удастся повлиять на него, а лучший способ это сделать – побеждать. Конечно, я понимаю, что если он доволен, то доволен и я, а если он недоволен, то я остаюсь без работы и уже не могу защищать игроков.
С Берлускони я очень быстро понял, что, раз он владеет «Миланом», моя задача в том, чтобы радовать Берлускони. Традиция «Милана» – играть в красивый футбол, что отличается от подхода «Ювентуса», где самая главная вещь – победы. Что ж, раз так, я решил построить команду, от игры которой Берлускони будет получать удовольствие. Я построил атакующую команду с Пирло, Зеедорфом, Руем Коштой, Кака и Шевченко – все они были на поле одновременно. Я понял, что никакая другая система не имеет больше значимости, чем президент. Если Берлускони хочет прийти в раздевалку порассказать нам свои шутки, я должен понять это, потому что это его раздевалка. Я даже позволил ему войти в раздевалку перед игрой с «Ювентусом» в финале Лиги чемпионов-2003. Он – босс, так что, если он хочет, он может даже прийти послушать предматчевую установку.
Все думают, что Берлускони давил на меня, но на самом деле это не так. Он испытывал ко мне очень теплые чувства. На самом деле он подталкивал меня, когда мы побеждали, но когда все складывалось не очень хорошо, он поддерживал меня. Когда дела у нас шли хорошо, он говорил мне:
– Нет, ставить нужно вот этого форварда. Мы должны играть в более атакующий футбол. Это не мое мнение, я указываю тебе, что это то, что я хочу видеть.
Я отвечал:
– У нас есть два форварда. Шевченко в составе, а кроме того, с ним играет Кака.
– Нет, – настаивал он. – Кака не форвард, он полузащитник. – Это были просто его пять копеек, которые он хотел вставить, когда все шло хорошо. Ходили слухи, что он пытался сам определять состав, присылая мне список игроков для «старта» перед матчами. Это просто ложь. Команды всегда были моими командами. Иногда после выигранных матчей он любил высказать свое мнение и рассказать мне о том, кем сыграл бы и как это сделал, но это всегда происходило после игр и после побед.
Грубо говоря, моя роль в клубе заключается в том, чтобы делать счастливым президента. Как мне это удается? Я не хожу к президенту сам, но я должен быть готов ответить на любой вопрос, который он задаст мне, когда решит прийти ко мне. Период моей работы в «Челси» определенно научил меня этому. Регулярные встречи я провожу с генеральным директором, который отвечает перед президентом, а мы обычно встречаемся раз в неделю, но часто этих встреч нет в планах, и в зависимости от разных клубов частота их различается – никаких оговоренных правил на этот счет не существует. В «Пари Сен-Жермен» я встречался с Леонардо каждый день, но в «Мадриде» и «Челси» все было иначе.
Грубо говоря, моя роль в клубе заключается в том, чтобы делать счастливым президента.
Отчасти поэтому я был так удивлен и расстроен в Париже, когда мне выставили ультиматум президент и Леонардо, сказавшие, что я должен выиграть следующий матч у «Порту» или буду уволен. Когда такое исходит от президента, это, конечно, не редкость, такое бывает. Но с Леонардо я встречался каждый день, объяснял ему наши тренировки, рассказывал о ситуации с травмами, делился тактическими планами, раскрывал стратегию. Фраза, которую я вдруг услышал от него – «выиграй следующий матч», – не имела никакого смысла для меня. Мы общались ежедневно.
Итак, генеральный директор – связующее звено между президентом и мной, он передает мои послания президенту, и наоборот. Естественно, для меня очень важно иметь хорошие отношения с генеральным директором, поскольку мы много времени проводим вместе, а он может повлиять на то, как президент оценивает мою работу. Другая полезная функция, которую выполняет генеральный директор, – он служит буфером между мной и президентом. Когда кто-то из нас злится или раздражается, генеральный директор выступает в роли миротворца. Галлиани часто приходилось играть эту роль в «Милане».
Ознакомительная версия.
