Затем огромное состояние Эндрю Меллона перешло к его сыну Полу, передавшему его в управление профессионалам, в руках которых оно выросло еще больше, тогда как сам Пол занимался филантропией, собирательством произведений искусства и предавался гедонизму. Пол и его отец стали соучредителями Национальной галереи искусств в Вашингтоне (округ Колумбия), где и находится огромная коллекция Меллонов. Пол Меллон был известен как конезаводчик. При его жизни принадлежавшие ему скакуны трижды выигрывали скачки «Triple Crown». Способности Пола находить произведения искусства и выбирать хороших лошадей совместились в собранной им исключительно ценной коллекции выполненных Джорджем Стаббсом рисунков лошадей. Ныне эта коллекция находится в Йельском центре британского искусства. Пол Меллон умер в 2000 г., в возрасте 91 года. К сожалению, автор этой книги не был упомянут в завещании Пола Меллона и потому не может вести утонченно-гедонистическую жизнь. Дело не только в том, что прапрапрадед автора эмигрировал из Ирландии обратно в Шотландию, но и в том, что его сын, прапрадед автора, обратился в католицизм. В охваченной фанатизмом и нетерпимостью Шотландии конца XIX в. это оказалось не слишком удачным ходом. Его едва начавшаяся карьера врача была прервана законом, запрещавшим католикам заниматься медициной.
Таким образом, шотландские Меллоны поднялись на менее высокую (пусть и не столь претенциозную) ступень социальной лестницы, нежели американские Меллоны. Мой дед был учителем, отец, сэр Джеймс Меллон, заболел страстью к странствиям и стал успешным дипломатом. Я твердо верю в то, что эмиграция – лучший вариант. Я уехал из Великобритании сразу же по окончании университета и отправился в Гонконг. Надеюсь, что, если эту книгу купят достаточно много людей и если я последую собственным советам при размещении капитала, в один прекрасный день я смогу соперничать с американскими Меллонами по богатству!
Род Чалаби
Семейное имя Чалаби появилось в Ираке во времена Османской (турецкой) империи; таким образом, оно турецкое, а не арабское.
Когда в Ираке существовала монархия (т. е. с момента получения Ираком независимости от Великобритании в 1921 г. и до 1958 г.), дед автора, Ахмад Чалаби (родственник Ахмада Чалаби, возглавлявшего Государственный совет Ирака после свержения Саддама), был членом Демократической партии Ирака и врачом, работавшим по утрам на государство, а по вечерам – в своей частной клинике. После свержения монархии Ахмад работал в министерстве здравоохранения. В середине 60‑х годов XX в. он купил земельный участок и построил дом на берегу реки Тигр. Там он намеревался жить с женой, шестью сыновьями и их женами и детьми.
Отец автора был старшим сыном в семье. В 1959 г. он поехал в СССР учиться на инженера. В 1966 г. вернулся в Багдад и через два года женился на матери автора. После свадьбы молодожены решили переехать в построенный дедом семейный дом. Получив свою часть дома, они уехали на медовый месяц в Египет. 1968 г. был также годом прихода к власти в Ираке ныне бесславной партии «Баас». (Хотя Саддам Хусейн пользовался очень большим влиянием с самого начала правления «Баас», он не был официальным президентом Ирака еще целое десятилетие.)
Когда родители автора вернулись из свадебного путешествия в Багдад, в аэропорту супругов встретили родственники, которые отвезли их домой, вернее, как они думали – домой. По дороге им рассказали, что дед Ахмад арестован по не известной никому причине. Неделю спустя Ахмад позвонил жене и сообщил, что правительство желает завладеть их домом, и если семья не покинет дом, его не выпустят из заключения. Очевидно, что выбора не было. Семье пришлось вывезти всю мебель и согласно приказам правительства освободить дом. После этого Ахмада выпустили, а дом был захвачен партией «Баас». Некоторое время там жил Саддам Хусейн.
Через год баасисты известили Ахмада о том, что должны выплатить ему какую-то арендную плату, и несколькими месяцами позднее решили заплатить за дом, который, по сути дела, «национализировали». Очевидно, что цена не подлежала обсуждению под страхом нового ареста или более свирепой расправы. Так семья лишилась дома.
Дедам и родителям автора пришлось снимать себе жилье. По мере усиления баасистского режима в последующие годы жизнь граждан, осмеливающихся на малейшую критику режима, стала подвергаться опасности. Родители автора решили, что дальше дела пойдут еще хуже, и отец воспользовался своими связями, чтобы получить для семьи студенческую визу на въезд в Великобританию. Поначалу родители с двумя детьми уехали в Оксфорд, но через пару лет обосновались на окраине Лондона, где живут и поныне.
Одному из дядей автора, Аднану, пришлось покинуть Ирак после того, как баасисты начали уничтожать всех, кто мог представлять для них угрозу. Он и его друзья бежали в Чехословакию, откуда вернулись в северный Ирак, где вместе с курдами сражались с баасистским режимом во время ирано-иракской войны. Когда же Саддам начал использовать против бойцов сопротивления химическое оружие, они серьезно пострадали от последствий его применения, и многие отказались от борьбы, возвратившись в страны изгнания.
Сегодня все пятеро братьев отца, давным-давно покинув Ирак, живут в США, Канаде и Великобритании.
Решение бежать из Ирака, принятое семьей на ранних этапах правления баасистов (в 60–70‑х годах XX в.), несомненно, спасло жизнь многих ее членов, которые вполне могли погибнуть в последующие десятилетия при жестокой диктатуре Саддама Хусейна.
По сравнению с последствиями роста населения и его старения последствия расширяющегося разрыва между теми, кто живет припеваючи (надо полагать, в число таких счастливцев входят и читатели этой книги), и теми, кто еле-еле сводит концы с концами, имеют большее значение.
В настоящее время около 80 % населения мира составляет население развивающихся стран{14}. Ожидается, что через 20 лет этот показатель возрастет до 84 %, а к 2050 г. – до 87 %. Расширяющаяся пропасть между «имущими» и «неимущими» имеет ужасающее влияние на сохранение стабильности в мире. А большинство жителей Богатого мира пока не вполне осознают масштабы этого разрыва.
Внутри самих богатых государств разрыв между «имущими» и «неимущими» огромен и продолжает увеличиваться. Похожее непропорциональное распределение богатства было, по всей вероятности, одной из причин тяжести Великой депрессии конца 20‑х – начала 30‑х годов XX в. Депрессия разразилась потому, что в те времена (как и сейчас) средняя семья не получила своей полной доли прибыли от повышения производительности труда. В результате попросту не хватало состоятельных потребителей, способных купить вновь появляющиеся избытки товаров, производимых, в частности, США.
