По мнению X. Арендт, партийная и административная бюрократия была полностью подчинена воле И. В. Сталина, являясь столь же атомизированной, как и все общество СССР. Система террора и регулярные «чистки» в партии и государственном аппарате позволяли тоталитарному вождю по собственному произволу заменять партийных, государственных и военных функционеров любого ранга. Тем самым исключалась какая-либо возможность превращения верхушки партийной и административной бюрократии в правящую элиту.
Какие элементы бюрократизации общества СССР содержатся в сформулированном американскими политологами К. Фридрихом и 3. Бжезинским «синдроме тоталитаризма из 6 пунктов»?
В конце 50-х гг. важную роль в формировании концепции тоталитаризма сыграла совместная монография К. Фридриха и 3. Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия».
Тоталитаризм концептуализировался учеными как политический феномен, неразрывно связанный с европейской цивилизацией Нового времени. Авторы констатировали, что даже в либерально-демократических сообществах, таких, как, например США, гражданин как личность или как член группы беззащитен перед подавляющим технологическим превосходством тех, кто концентрирует в своих руках власть и, бюрократизируя управление, оказывается в состоянии манипулировать массами граждан. Вероятно поэтому тоталитарные государства являются логическим завершением технологической и бюрократической обусловленности современного общества.
Как и X. Арендт, к числу предварительных условий становления тоталитарных диктатур авторы относили появление такого рычага воздействия на общественно-политическое и социальное развитие, как политические партии, идеология и харизматическое господство. Партия, ее лидер и идеология неразрывно связывают тоталитарную диктатуру с современной демократией и свойственной ей бюрократической структурой управления.
Непосредственная связь тоталитарного режима с современностью обуславливает его отличие от всех предшествующих форм тирании и автократии. Основное отличие состоит в революционном характере тоталитарных диктатур и в их полном пренебрежении как к традиционным институтам, так и к формальному принципу законности. Цель тоталитарной революции — распылить (атономизировать, по X. Арендт) все существующие социальные единицы и заменить плюрализм социальных групп абсолютным единством, скроенным по лекалам тоталитарной идеологии. Власть тоталитарного режима «покоится» не на балансе существующих социальных сил, но вытекает, из революционного натиска своих фанатичных приверженцев, в т. ч. консолидированных в молодежных организациях, которые мобилизуют массы обещаниями лучшего будущего или силой.
К. Фридрих и 3. Бжезинский считали, что при всех очевидных различиях между вариантами тоталитаризма их объединяет совокупность базовых черт, позволяющая рассматривать их в качестве единого целого. Они выделили шесть таких черт:
1. Развернутая идеология, охватывающая все жизненно важные стороны человеческого бытия, которой, как предполагается, придерживается все население. Эта идеология сфокусирована на некоем совершенном конечном состоянии общества.
2. Как правило, возглавляемая одним человеком единственная массовая партия, чье ядро безраздельно предано идеологии, — партия, которая либо стоит над бюрократической государственной организацией либо неразрывно слита с ней.
3. Система террористического полицейского контроля, поддерживающего партию и осуществляющего надзор за ней самой в интересах ее лидеров и систематически использующего при этом современную науку, особенно психологию.
4. Технологически и бюрократически обусловленный полный контроль партии над средствами массовой коммуникации.
5. Полный контроль над эффективными средствами вооруженной борьбы.
6. Централизованный контроль и руководство всей экономикой посредством бюрократической координации ее ранее независимых составных частей, как правило распространяемый на большинство других общественных организаций и групп.
По оценке К. Фридриха и 3. Бжезинского, только сочетание всей совокупности названных выше черт позволяет характеризовать, в частности, диктатуру И. В. Сталина как тоталитарную. Таким образом, «синдром тоталитаризма из 6 пунктов» оказался довольно удачной попыткой формализации того, о чем десятки исследователей безуспешно дискутировали на протяжении предшествующей четверти века. Вслед за предложенной К. Фридрихом и 3. Бжезинским объяснительной моделью тоталитаризма на Западе открылась целая полоса новых исследований феномена взаимосвязи бюрократизма и тоталитаризма, сложившейся в СССР.
Какое развитие получили исследования бюрократических сторон тоталитарного общества СССР в период 60 — 90-х гг. XX столетия в западной политической и исторической науке?
Работы западных историков и политологов в 30-60-х гг. не привели к выработке вполне сформировавшейся политической социологии советской системы, но заложили для этого одну из важных предпосылок. С одной стороны, продолжились поиски определения в рамках базового концепта тоталитаризма и его бюрократической составляющей, попытки дать в связи с этим более полные характеристики и подробные описания происходящих процессов в СССР, придать второе дыхание «классической» концепции тоталитаризма. С другой — развернулась полемика по поводу роли и места вождя партийной и государственной бюрократии в тоталитарной модели, т. к. равноценной замены И. В. Сталину, по единодушному мнению западных аналитиков, не нашлось. В этой связи получила распространение идея о наличии в СССР периода 50-90-х гг. коллективного руководства при сохранении тоталитарной и бюрократической сущности режима.
В объяснении процесса возникновения тоталитарного режима в СССР основной акцент переносится с личных качеств диктатора на социальные условия, в которых протекал этот процесс.
В западных исторических исследованиях ставится вопрос о социальных корнях событий 20-30-х гг. С точки зрения ряда авторов, в этот исторический период в советском обществе действовали различные силы, способные в той или иной мере повлиять на выработку политического курса. Наиболее влиятельной среди этих сил, несомненно, являлась партийная и государственная бюрократия.
В работах западных историков особо подчеркивается роль регионального партийного аппарата в осуществлении различных политических кампаний, инициированных центром. При этом отмечается тот факт, что местные партийные чиновники могли существенно влиять на ход той или иной кампании, «привязывая» ее к местным условиям и своим собственным интересам. Региональные органы управления осуществляли реальную власть во многих сферах и при этом нередко игнорировали волю центрального аппарата.
