Ознакомительная версия.
Закон СССР «О государственном предприятии (объединении)» 1988 года юридически закрепил имевшиеся в тот период взгляды и представления о перестройке управления экономикой. Во-первых, он исходил из такой формы экономической реализации государственной собственности, при которой трудовой коллектив как хозяин распоряжался обособленной частью этой собственности и нес экономическую ответственность за ее эффективное использование. Во-вторых, закон закрепил новую концепцию централизма – государство планирует лишь важнейшие народнохозяйственные пропорции, регулирует экономические интересы и не лимитирует все материально-вещественные потоки между предприятиями. В-третьих, впервые было указано, что хозяйственная деятельность подчиняется прежде всего законам, устанавливающим лишь цели, принципы и ограничения экономического поведения предприятия, а не инструкциям – подзаконным актам, регламентирующим все экономическое поведение предприятия. В-четвертых, закон признал многообразие форм производства (межотраслевые государственные, производственные и научно-производственные объединения, малые и средние предприятия) и моделей хозрасчета[37]. В конечном счете формула «государство не отвечает по долгам предприятий, а предприятия не отвечают по долгам государства» представляет собой известную ленинскую мысль о том, что тресты и предприятия на хозрасчете были основаны именно для того, чтобы они сами отвечали и причем всецело отвечали за безубыточность своих предприятий[38]. Таким образом, идеологически самостоятельность предприятий и организаций восходит еще к ленинским временам.
Новые предлагаемые условия хозяйствования не должны были позволить отстающим коллективам оставаться на иждивении у передовых трудовых коллективов. Предстояло «заложить» новые, хозрасчетные, организационные и правовые основы, в соответствии с которыми в выигрышном положении будут находиться коллективы и работники, трудящиеся более ответственно и качественно, проявляющие инициативу, предприимчивость, осваивающие новейшие достижения науки и техники, передовой опыт других коллективов. Для того чтобы возродить практически утраченный престиж квалифицированного труда, новаторства, заинтересованность работников в высших конечных результатах, в хозяйском отношении к своему делу, нужны были три предпосылки: 1) предоставить коллективам и отдельным работникам самостоятельность и возможности распоряжаться общественным достоянием, повысить их ответственность за эффективность его использования; 2) обеспечить участие трудящихся в управлении экономикой на всех уровнях (от бригады до народного хозяйства); 3) доходы должны быть поставлены в зависимость не только от того, как человек трудится на рабочем месте, но и от деятельности предприятия в целом[39].
Хозяйственный расчет стал важнейшей экономической формой соединения самостоятельности, заинтересованности и материальной ответственности предприятий за конечные результаты своей деятельности. На всех совещаниях говорилось, что предприятие может и должно проявлять инициативу, заниматься маркетингом, разрабатывать стратегию, проявляя гибкость в тактике. На этапе перестройки хозяйственный расчет характеризовался следующими нововведениями: 1) переходом от самоокупаемости к самофинансированию расширенного воспроизводства на предприятии; 2) ориентацией на конечные результаты; 3) укреплением нормативной основы; 4) поиском и внедрением новых форм внутрихозяйственного расчета, увязанных с конечными показателями работы предприятий. В соответствии с Законом о государственном предприятии предлагалось две модели хозяйственного расчета предприятия (рис. 1.1). Первая модель гарантировала определенный уровень зарплаты, но прирост ее относительно ограничен. Вторая модель не ограничивала максимальный уровень зарплаты, но и не гарантировала минимальный. Сначала почти все предприятия выбирали первую модель, однако позже, медленными темпами, начало увеличиваться количество сторонников второй.
То, что в литературе называли переходом к полному хозрасчету, на практике означало ужесточение экономических требований к соотношениям качества продукции и затрат на ее изготовление, роста производительности и средней заработной платы, выручки от реализованной продукции и издержек производства. Эти требования сконцентрировались в двух понятиях – «самоокупаемость» и «самофинансирование». Самоокупаемость означает, что денежная выручка от реализации продукции позволяет, во-первых, возместить все затраты на использованные материальные ресурсы, включая амортизацию основных фондов и оплату труда, а во-вторых, отчислять часть чистого дохода на общественные нужды. Иначе говоря, безубыточная работа и есть самоокупаемость, которая обеспечивает процесс простого воспроизводства на предприятии. Самофинансирование предполагает более высокий уровень рентабельности: превышение денежной выручки над издержками. Хозрасчетный доход (прибыль) должен быть достаточен для того, чтобы обеспечить уже не простое, а расширенное воспроизводство, в том числе техническое перевооружение и реконструкцию действующего производственного аппарата, социальное развитие коллектива[40].
Рис. 1.1. Две модели хозяйственного расчета предприятия (объединения) (по [32])
Масштабность поставленных перед государственными предприятиями задач порождала в общественном сознании двойственное чувство. Хватит ли решимости и смелости у плановых органов, разрабатывающих все детали перестройки, все ее многочисленные акты, инструкции и положения, довести реформирование до логического конца? И с другой стороны, хватит ли энергии у самих трудящихся для проведения экономической реформы? Отделом социальных проблем интенсификации общественного производства Института социологических исследований (ИСИ) АН СССР были проведены исследования на предприятиях, перешедших в 1987 г. на условия самофинансирования и самоуправления[41]. Ученые попытались выяснить, как стали работать трудовые коллективы, обретя, казалось бы, свободу для проявления самостоятельности, инициативы, ответственности за свою деятельность. Опрос проводился на фоне следующей ситуации. С января 1987 г. в порядке очередного эксперимента на условия самофинансирования и самоуправления были переведены предприятия сразу пяти важнейших отраслей народного хозяйства – нефтехимической, автомобильной, приборостроительной, химического машиностроения и легкой промышленности СССР. В том же году предприятия этих пяти министерств, переведенных на условия полного хозяйственного расчета, недопоставили своим потребителям продукции на 2,3 млрд руб. (в 1986 г. – на 1,7 млрд руб.), выплатив за невыполнение своих обязательств по поставкам свыше 1 млрд руб. штрафов и еще 520 млн руб. различных пеней и неустоек за другие нарушения. Предприятия затратили на производство созданной продукции гораздо больше средств, чем планировали, потеряв только на удорожании себестоимости свыше 700 млн руб. Несмотря на получение различных поощрительных надбавок за выпущенную продукцию почти на 440 млн руб. они все-таки не сумели свести концы с концами. Не получили запланированной прибыли все переведенные на условия этого эксперимента министерства. Если на предприятиях, не переведенных на полный хозяйственный расчет, темпы роста объема производства составили 4,1 %, то в условиях полного хозрасчета – всего 2,5 %. Если в обычных условиях производительность труда возросла на 4,3 %, то в условиях эксперимента – на 3,6 %. По сравнению с 1986 г. темп роста производительности труда ускорился всего на 0,1 % (по остальным отраслям промышленности – на 0,5 %). Однако эти крупные потери и убытки практически не отразились на заработной плате работников данных предприятий. Она даже возросла, как и было запланировано, в среднем на три с лишним процента, достигнув 203 руб. А на предприятиях Министерства легкой промышленности СССР, принесшей наибольшие убытки и потери, зарплата работников поднялась даже выше плановых расчетов.
Полученные результаты социологических исследований не выявили качественных сдвигов ни в реальном поведении трудовых коллективов, ни в настроении людей. Тогда почему в условиях самофинансирования, которые должны неумолимо делать хозрасчет реальным и полным, вознаграждение трудовых коллективов оказалось слабо связанным или совсем не связанным с конечными результатами их производственной деятельности? Значит, при огромных финансовых и трудовых затратах радикальной перестройки и обновления производственных отношений не происходило. Что мешало преобразованиям? Одним из основных выводов вышеуказанного исследования и в чем-то ответом на последний вопрос было признание самими руководителями опрошенных предприятий наличия, по их мнению, самой острой проблемы, оказывающей дезорганизующее воздействие на производство, – существующей процедуры разработки и утверждения плана производства. Обычно руководители хозяйств все невзгоды «сваливали» на технологию планирования. Теперь большинство из них видели корень зла в ошибочной идеологии планирования, в неправильном понимании места и роли плана в механизме управления экономикой, в недооценке подлинных общественных нужд и потребностей в качестве главных двигателей материального производства (табл. 1.3).
Ознакомительная версия.
