родителя-нарцисса начинает понимать, что в мире нет для нее безопасного места для жизни. У нее появляются симптомы травмы: диссоциация, чтобы выжить и хотя бы на время вырваться из своего повседневного существования; зависимости, которые ведут к самосаботажу и, возможно, даже к членовредительству, чтобы справиться с болью, вызванной нелюбовью, пренебрежением и жестоким обращением со стороны родителей.
Всепроникающее чувство неполноценности и токсичного стыда, а также подсознательная запрограммированность заставляют ее во взрослом возрасте легко привязываться к эмоциональным хищникам.
В своем настойчивом стремлении найти спасителя она, наоборот, наталкивается на тех, кто хронически унижает ее, подобно ее абьюзерам из прошлого. Безусловно, ее психологическая устойчивость, хорошие навыки адаптации в условиях хаоса и способность «быстро оправляться» от стресса также коренятся в раннем детстве. Токсичными партнерами эти качества воспринимаются как своего рода «актив или капитал», так как, по их расчетам, она, скорее всего, останется в абьюзивном цикле, чтобы попытаться «наладить отношения».
Потом она будет страдать от последствий не только ранней детской травмы, но и многократной повторной виктимизации во взрослой жизни, пока при адекватной помощи и поддержке не проработает свои глубинные раны и не начнет мало-помалу разрывать порочный круг. Прежде чем ей удастся прервать цикл насилия, она должна найти возможность и время, чтобы восстановить свою психику. На этом этапе в большинстве случаев необходимо на некоторое время отказаться от новых отношений. Кроме того, важное значение для исцеления имеет «отказ от любых контактов» (или «сокращение контактов» со своими абьюзерами, если речь идет о более сложных ситуациях вроде совместного родительства), чтобы предотвратить усугубление любой из уже имеющихся травм.
Путь к исцелению для пережившего комплексную травму
По мере того как жертва комплексной травмы постепенно ломает несостоятельные, плохо работающие паттерны, у нее начинает формироваться более здоровое чувство личных границ и более обоснованное чувство собственного «я», она обрывает связи с токсичными людьми. Под руководством психологов она работает над своими триггерами, симптомами комплексной травмы и начинает прорабатывать некоторые из изначальных травм. Она горюет по детству, которого у нее никогда не было; она горюет о травмирующих утратах, которые стали причиной реконструкции детских ран. Она начинает осознавать, что жестокое обращение было не ее виной. Она начинает заботиться о своем внутреннем ребенке, который нуждается в постоянной заботе и ласке. Она начинает переосмысливать убеждения, которые лежат в основе ее чувства неполноценности и стыда. Когда она поймет, почему вся ее жизнь – это сплошные эмоциональные американские горки, путь к восстановлению станет гораздо яснее.
Это только один из множества примеров того, что собой представляет жертва комплексной травмы, но это очень наглядный пример, который иллюстрирует, насколько разрушительными могут быть последствия насилия в раннем детстве и комплексной травмы для мозга, тела и психики. Процесс восстановления от комплексной травмы напряженный, трудный, требующий больших усилий и даже пугающий, но он ведет к освобождению и обретению своего места в жизни.
Жертвы комплексной травмы несут в себе по жизни опыт травли и издевательств независимо от их срока давности. Перенесшие нарциссическую травму особенно часто сталкиваются с трудной проблемой прорабатывания ран, которые могут быть скорее психологическими, чем физическими, но влекут за собой не менее разрушительные последствия.
Жизненный опыт перенесших комплексную травму наделяет их огромной психологической устойчивостью, а также дает возможность выработать более мощные механизмы адаптации по сравнению с остальными. Тем не менее они, бесспорно, испытывают глубокие страдания и требуют профессионального вмешательства. Сеть поддержки, включающая специалиста по психотравмам, который разбирается в комплексной травме, сообщество переживших травму в дополнение к профессиональной помощи и разнообразные методы исцеления, направленные на восстановление разума и тела, – все это может стать настоящим спасением для жертв комплексной травмы.
Травмированному человеку, который чувствует, что его постоянно лишают права голоса и ни во что не ставят, предоставляются широкие возможности для исцеления и колоссального личностного роста, после чего он наконец обретет голос и признание.
1. Herman, Judith Lewis. Trauma and Recovery: the Aftermath of Abuse – from Domestic Violence to Political Terror. Basic Books, 1997.
2. National Center for PTSD. Complex PTSD. 1 Jan. 2007, www.ptsd.va.gov/professional/ptsd-overview/complexptsd.asp. Accessed 1 Oct. 2017.
3. Staggs, Sara. Complex Post-Traumatic Stress Disorder. 17 July 2016, psychcentral.com/lib/complex-post-traumatic-stress-disorder/. Accessed 1 Oct. 2017.
4. Stines, Sharie. What Is Trauma Bonding? 23 Oct. 2015, pro.psychcentral.com/recovery-expert/2015/10/what-istrauma-bonding/. Accessed 2 Oct. 2017.
5. Van der Kolk, Bessel. The Body Keeps the Score: Brain, Mind, and Body in the Healing of Trauma. New York, Penguin Books, 2015.
6. Van der Kolk, Bessel. Childhood Trauma Leads to Brains Wired for Fear. 3 Feb. 2015, sideeffectspublicmedia.org/post/childhoodtrauma-leads-brains-wired-fear. Accessed 1 Oct. 2017.
7. Walker, Pete. Complex PTSD: from Surviving to Thriving. Lafayette, CA, Azure Coyote, 2013.
8. Walker, Pete. Frequently Asked Questions About Complex PTSD. Dec. 2013, pete-walker.com/fAQsComplexPTSD.html. Accessed 1 Oct. 2017.
9. Walker, Pete. Shrinking the Inner Critic in Complex PTSD. Dec. 2013, www.pete-walker.com/shrinkingInnerCritic.htm. Accessed 2 Oct. 2017.
Взрослые дети родителей-нарциссов описывают симптомы и последствия жестокого обращения в детстве
«Я постоянно пересматриваю свою прежнюю оценку тех или иных ситуаций и моих реакций на них. Мне кажется, я не доверяю собственному чувству реальности. Я постоянно паникую по поводу правильности решения и обращаюсь к другим, чтобы получить подтверждение правильности своих ощущений и действий. Я поменяла несколько мест работы, каждая была вполне достойной, но я всегда нахожу повод, чтобы уволиться. Боюсь, что люди увидят, что я не обладаю такими способностями, как они думают. Повышение сразу покажет, что я фальшивка, самозванка, потому что на самом деле я не смогла реально стать умной, хорошей и т. п.».
Аманда, северная часть штата Нью-Йорк
«Я чувствую себя брошенной и нелюбимой. Когда я была подростком, несколько раз пыталась совершить самоубийство. Чаще всего моя мать ничего об этом не знала. До того дня, когда я предприняла серьезную попытку самоубийства. Меня обнаружил мой кузен и отвез в больницу. После того как мне сделали промывание желудка и перевезли в психиатрическую больницу, мать забрала меня оттуда. Она забрала меня в тот же день, когда я попыталась покончить с собой. Она не могла позволить, чтобы ее дочь находилась в больнице, так как в этом случае я могла разоблачить ее».
«Я чересчур критична к себе. Я пережила сексуальное насилие, и мне кажется, что это привело к задержке созревания и развития. Я не проявляла интереса к мальчикам до 14 лет и в возрасте 12 лет все еще играла в куклы. Я могла отключаться от окружающего мира и жить в своем воображаемом мире. Я ненавижу вступать в конфликты и противоречить людям. Зачастую я сама не знаю, чего на самом деле хочу. Я чрезмерно нагружаю себя разными обязательствами. Я поняла, что на самом деле не знаю себя, кто я есть, какие у меня интересы. У меня совершенно не получается управлять финансами, возможно, потому что мне недодали тех базовых знаний, которые получили другие. Я совсем не умею заботиться о себе. Я избегаю общения, отношений. Я быстро устаю. У меня бывают моменты, когда я чувствую себя одинокой и впадаю в депрессию. А еще я испытываю тревогу».
Рэйчел, Сент-Луис, Миссури
«Я великий эмпат. Постоянно связываюсь с нарциссами и другими людьми с расстройствами кластера В».
«Употребляю наркотики и склонна к саморазрушительному поведению».
«Постоянная грусть и суицидальные мысли из-за нездоровой злости. Хроническая депрессивная тревожность, а недавно диагностировали еще и диссоциативное расстройство личности, проявляющееся, когда я не могу справиться с нагрузками и стрессом. Я 13 лет получал клиническую психиатрическую помощь, плюс регрессия после семнадцатилетнего перерыва».
«Я закрывала глаза на абьюзивное поведение, так как оно стало моей нормальностью, после того как я начала говорить. Лучшего я не знала. Произошло привыкание к хаосу. Была уверена, что хаос – признак того, что все в порядке. Была уверена, что именно моя привлекательность в сексуальном плане определяет мою ценность и делает достойной любви».
Марша, Британская Колумбия, Канада
«Кажется, что некоторые вещи противоречат друг другу, но это не так. Я начинаю злиться, когда кто-нибудь говорит мне, что делать или как проявлять свои чувства, но до сегодняшнего дня
