как иначе мы можем вообще что-то сказать о видимости"? Раз в первой части книги было установлена видимость феноменального мира, то ясно, что использовался некий критерий реальности, и этот критерий — наличие внутренней противоречивости рассмотренных явлений. "Но если это так, то ясно, что, отвергая противоречивость, как видимость, мы применяем положительное знание о конечной природе вещей. Абсолютная реальность такова, что она не противоречит самому себе; вот абсолютный критерий. И это абсолютно доказывается тем фактом, что, пытаясь отрицать это или даже пытаясь усомниться в этом, мы молчаливо признаем его действительность". И далее: "Если мы можем быть уверены, что непоследовательность нереальна, то мы должны логически быть уверенными в том, что реальность последовательна".
Вот здесь Брэдли, по-нашему мнению, сам несколько непоследователен. Видимость феноменального мира он обосновывает наличием противоречий, которые проявляются при диалектическом анализе, когда все объекты рассматриваются во взаимной связи, когда мысль пытается проникнуть в их сущность. Если анализ вести методом формальной, аристотелевой логики, то никаких противоречий не будет. А когда Брэдли переходит к попыткам понимания Абсолюта, то использует (незаметно для себя) именно формальную логику: если видимость это А, то ее противоположность, не-А, будет реальностью. Если проводить анализ, неукоснительно применяя диалектический подход, то доказательством будет закон единства противоположностей, который здесь вполне применим, поскольку речь идет о понятиях.
Далее Брэдли пытается выяснить, какова природа реальности. "Конечная реальность (мы согласны) не допускает самопротиворечия, но запрет или отсутствие сами по себе не равны положительному знанию. Таким образом, из отказа в противоречивости не следует никакого положительного качества". В продолжение этого вопроса: "Если мы можем быть уверены, что непоследовательность нереальна, мы должны логически быть уверенными в том, что реальность последовательна (опять использование закона исключенного третьего, авт.). Вопрос касается исключительно того значения, которое следует придавать последовательности. Мы теперь видели, что это не просто исключение противоречия, поскольку это просто наша абстракция и в противном случае просто ничто. И наш результат до сих пор таков: известно, что реальность обладает положительным характером, но этот характер в настоящее время определяется только тем, что исключает противоречие". Т. е. хотя реальность есть и она свободна от внутренних противоречий, но это знание не дает никакой информации о ее структуре. Поэтому Брэдли идет дальше: "Мы видели, что вся видимость должна принадлежать действительности. Ибо то, что появляется, и вообще что бы то ни было, не может выходить за пределы реального. И теперь мы можем объединить этот результат с только что достигнутым заключением. Мы можем сказать, что все, что является, как-то реально так, чтобы быть самосогласованным. Характер реального заключается в том, чтобы обладать всем феноменальным в гармоничной форме … Реальность — это в определенном смысле то, что имеет положительный характер, исключает разлад… во всем, что должно быть реальным". Но, с другой стороны, "все, что является, должно быть реальным. Видимость должна принадлежать действительности, и поэтому она должна быть согласованной и иной, чем кажется". Это уже единство противоположностей. И важный вывод: видимость и реальность не являются чем-то совершенно разным в нашем восприятии. Чем они являются "в себе" — это другой вопрос. Для нас важно, что нет непреодолимой пропасти между реальным и не реальным.
Анализируя природу реальности, Брэдли в следующей главе пишет: "Нашим результатом пока является то, что все феноменальное в каком-то отношении реально; и Абсолют должен, по крайней мере, быть таким же богатым, как и относительный мир. И, кроме того, Абсолют один; не может быть множества независимых реальностей. Вселенная в этом смысле одна, и ее различия существуют гармонично внутри одного целого, за которым нет ничего. Следовательно, Абсолют, до сих пор, является индивидуумом и системой, но, если мы остановимся на этом, то он остается формальным и абстрактным. Можем ли мы тогда задать вопрос о конкретном характере системы? Конечно, я думаю, это возможно". И это притом, что в первой части Брэдли доказывал, противоречивость всех понятий, их неспособность выразить реальность. Выход он находит в отождествлении реальности и опыта (experience). "До сих пор наш вывод будет заключаться в том, что Абсолют — это одна система, и что ее содержание — не что иное, как чувственный опыт". Более того: ""Реальность вне опыта, — есть порочная абстракция, существование которой было бы чистейшей бессмыслицей… все то, что в каком-то смысле не было пережито или воспринято, кажется мне лишенным смысла". Такое заключение можно было сделать, только если считать опытом рутинные восприятия повседневности и игнорировать духовный опыт подвижников как христианства, так и других мировых религий.
Неспособность адекватного выражения реальности мыслью обусловлено ее односторонностью, невозможностью охватывания целостной действительности. Действительность не сводится к восприятиям, как полагал Беркли с его эмпиризмом, ни к мысли, как считал Гегель с его панлогизмом, ни к воле, как утверждал Шопенгауэр с его волюнтаризмом. Все это вместе взятое, "опыт" в самом широком смысле этого термина, и является, по Брэдли, абсолютной реальностью. Т. е. реальность не трансцендентна; она посюстороння, но неадекватно воспринимается из-за особенностей человеческого мышления.
Абсолют, трактуемый как гармония мысли, чувства и воли в этой юдоли страданий, представляется явным абсурдом. Но не для Брэдли. Он говорит: "безобразное, заблуждения и зло — все они принадлежат Абсолюту и по существу входят в богатство Абсолюта". Т. о. чем больше в жизни дисгармонии и зла, тем Абсолют богаче. Надо быть очень благополучным человеком, чтобы удовлетворяться такой идеей. Кроме того, наш философ сам себе противоречит, когда заявляет, что Абсолют является гармонией множества своих частей. В первой части книги не он ли утверждал, что все, что состоит из частей, может быть только видимостью. Казалось бы, что возникновение антиномий при попытке постичь сущность явлений, свидетельствует о неспособности мысли решить эту задачу. Но скептицизм для Брэдли неприемлем. И он тратит много страниц, чтобы опровергнуть такой вывод, и как-то привести свои теоретические соображения в соответствие с практикой.
"И, если мне говорят, что различия в этом целом (Абсолюте, авт.) потеряны, и все же различия есть, и поэтому их следует оставить вне — я должен ответить на это обвинение встречным обвинением в бездумной путанице. Ибо различия не теряются, но все они содержатся в целом. Тот факт, что целое содержит больше, чем совокупность изолированных явлений, вряд ли доказывает, что различий вообще нет. Когда элемент соединяется с другим во всем опыте, тогда, в целом и для целого, особенности, их ограничивающие, не обязательно существуют; Но, тем не менее, каждый элемент в своем собственном частичном опыте может сохранять свою собственную специфику".
Для ответа на вопрос, как может быть, что явления внутренне
