небольшого числа фактов или даже фактов единичных. Но эти гипотезы есть не индуктивное обобщение (что давно отмечено Поппером), а содержание Абсолютного разума, частично доступного человеческому уму, и возникающее в сознании обычно в результате "озарения", благодаря применению эвристических методов. Из Абсолюта черпаются идеи-гипотезы в упрощенном виде догадок и затем представляются в виде завершенных теорий, обычно в математической форме, поскольку математические объекты также являются содержанием Абсолютного разума.
Является научная истина абсолютной или относительной? Понятно, что она не абсолютна, т. к. по мере развития науки представления об одних и тех же объектах исследований меняются. Не будучи опровергаемы совершенно, они уточняются и углубляются, но по принципу соответствия остаются справедливыми в предыдущей, более узкой области применимости. Поэтому научную истину следует считать относительной в смысле истинности относительно определенного уровня развития науки.
Является ли научная истина объективной? Если под объективностью понимать независимость от личных пристрастий индивидов, то она объективна. Если же соответствие понятий человеческого разума вне и независимо от сознания существующим вещам внешнего мира, пресловутой материи, то это незаконная постановка вопроса. Об этом подробно говорилось в ч.1.и ч.2.
Могут ли быть в RII абсолютные истины? Вроде бы да, если под абсолютной понимать истину окончательную, неизменяемую и никогда в будущем не уточняемую. Например, о том же Наполеоне. Или 2х2 = 4. Но это уже вопрос о словах. Поскольку нас интересует Абсолют, то во избежание путаницы будем называть упомянутые выше типы истин в RII окончательными, оставив наименование "абсолютная" для истины об Абсолюте.
Что касается истин относительных, то если всегда указывать относительно чего они высказываются, недоразумений не будет. Например, Москва находится на востоке (если от Лондона) и на западе (если от Пекина). Противоречие кажущееся.
Но тогда как же возникают реальные противоречия, о которых так много писали Брэдли и многие другие, до и после него? Например, Кант показал, что если человек пытается рассуждать о всеобщем, выходящем за пределы его конечного опыта, то он с неизбежностью впадает в антиномичные противоречия. Понятие "антиномичность разума" означает, что противоречащие друг другу утверждения могут быть с равным успехом либо оба доказуемы, либо оба не доказуемы. Но антиномии — это не диалектические противоречия. Последние возникают, когда речь не идет "о всеобщем" и бесконечном. Они возникают сразу, как только мы пытаемся понять сущность того или иного явления.
Например, что есть свет. С научной, "метафизической" в смысле Гегеля точки зрения — это поток частиц, обладающих волновыми свойствами. Но это ответ на другой вопрос. На вопрос не что есть свет, т. е. какова его сущность, а из чего он состоит. Состоит он из фотонов. А что есть фотоны? Это кванты электромагнитного поля — опять-таки ответ на другой вопрос — какова природа фотонов, а не их сущность. Мы привыкли считать, что если постигли причину какого либо явления, следовательно получили возможность на него воздействовать, то тем самым постигли и его сущность. Но это не так. Физика микромира в своих попытках объяснить физический мир дошла до создания т. н. Стандартной модели и на этом практически остановилась. Дальнейшее продвижение от нее вглубь "материи" оказалось крайне затруднительным, поскольку воссоздание существовавших в начальные периоды Большого взрыва "кирпичиков мироздания" требует такой концентрации энергии ускорителей, которая трудно достижима. БАК (большой адронный коллайдер), посредством которого в 2013 году вроде бы обнаружили бозон Хиггса и тем самым вроде бы получили доказательство адекватности Стандартной модели, является близким к технически возможному и экономически целесообразному пределу создания ускорителей заряженных частиц. Хотя ЦЕРН надеется "пробить" строительство на порядок более мощного ускорителя. Т. о. используя принцип "что из чего состоит", наука не смогла объяснить сущность феноменов внешнего мира. Разве что экспериментально доказала концепцию буддистской мадхьяма-вады, по которой вещи не имеют независимого существования и представляют собой непрерывный поток следующих одна за другой дхарм. Это будщистская доктрина зависимого происхождения (пратитьясамутпада.
В отличие от науки метафизика ставит вопрос о сущности каждого феномена. Что есть свет по своей сути? Ответ очевиден — это отсутствие тьмы, т. е. свет — это не-тьма. И наоборот. Что есть движение? Это не-покой. И наоборот. Что есть добро? Это противоположность злу. И т. д. Следовательно, пытаясь проникнуть в сущность явлений, что является целью метафизики, мы сталкиваемся с двойственностью всего сущего, с диалектическим дуализмом. Т. о. метафизика и диалектика эпистемологически связаны друг с другом.
Этот дуализм присущ самим объектам, или он является особенностью человеческого мышления? Но, начиная с Канта, мыслителями различных философских направлений, как идеалистических, так и позитивистских, доказано, что наше восприятие всего является результатом синтеза внешних по отношению к индивиду данных и работы его ума.
Как бы там ни было, но при рассмотрении всех явлений с точки зрения их сущности возникают непримиримые противоречия, которые описываются законами диалектики. Вопрос: может ли использование этих законов помочь в постижении сущности явлений и, более того, сущности бытия? История знает два ответа: немецкий, инспирированный Гегелем, который англосаксы, всегда предпочитавшие эмпирический подход теоретическим спекуляциям, назвали "тевтонской заумью". Этот ответ — да. Его можно назвать позитивной диалектикой. В ее основе лежит убеждение, что противоречия имманентно присущи самим явлениям, существуют независимо от сознания и только отражаются в сознании. Но, как уже указывалось в ч.1, даже сам термин "противоречие" относится к мышлению и только к нему. В природе противоречий нет: плюс не противоречит минусу; противоположности есть, но они не ведут борьбу и не отождествляются. Позитивная диалектика была использована основоположниками марксизма для обоснования превосходства своего "учения" над обычными, "метафизическими" социологическими концепциями. И не критично воспринята в России вследствие укоренившегося представления об интеллектуальном превосходстве немцев.
Второй ответ — прямо противоположный: возникновение противоречий при попытках постижения сущности объектов исследований свидетельствует о неспособности разума решать эту задачу. Диалектический дуализм очерчивает границы применимости разума, точнее дискурсивного мышления, в постижении истины. Это — негативная диалектика, известная со времен Нагарджуны.
Почему же диалектика была сочтена мощнейшим средством познания, превосходящим обычную, формальную логику? По-видимому потому, что она затрагивает наиболее глубинные основы мышления и тем самым создает иллюзию максимального приближения к истине. Но если это и истина, то она негативна. Применение диалектики в позитивном направлении, как методологии постижения истин феноменального мира в виде диалектической логики, ни к чему хорошему не привело. Причина лежит на поверхности. Вот как об этом пишет проф. В. Свинцов: "Дело в том, что т. н. диалектическая логика обладает поистине безграничными возможностями аргументационного обслуживания любой теоретической или политической позиции. Она легко переходит от "тезиса" к "антитезису", причем на каждый из переходов при желании можно подобрать соответствующую цитату
