«
Ведь я каждый день переживаю конец света и все-таки продолжаю одеваться и раздеваться, есть и мыть посуду, принимать гостей, словно ничего и не происходит!» (36).
Например, она может попробовать классический путь, начав с экспозиционной терапии. Она поговорит со своим психотерапевтом о том, что такое травма. Они обсудят протокол экспозиции и ее основную идею – избегание того, что вызывает тревогу, лишь подпитывает отвращение и снижает качество жизни, а столкновение с раздражителями, вызывающими тревогу, уменьшает симптомы и дистресс (3, с. 124). И тогда она решит пойти навстречу своему страху. Филифьонка встретится в естественных условиях с ситуациями, людьми, местами или видами деятельности, которые на самом деле безопасны, но которых она избегает из-за ассоциаций с травмой. А потом пройдет через повторное переживание своего травматического опыта, рассказав о нем своему терапевту, встретившись с воспоминаниями о нем, переработав эмоции и мысли, возникающие при этом. Возможно, она даже напишет подробный рассказ о том, через что ей пришлось пройти, и все это поможет ей отличить там и тогда от здесь и сейчас, связать несвязанные части ее истории, извлечь элементы памяти о травме [25].
Возможно, ее заинтересуют терапевтические подходы, основанные на осознанности, и она решит попробовать что-то из третьей волны КПТ – скажем, терапию принятия и ответственности. Тогда ей предстоит работа с тремя важными темами: с тем, чтобы учиться жить в настоящем моменте; с тем, чтобы исцелять прошлое; с тем, чтобы строить будущее. Она будет учиться этому, развивая свою гибкость и расширяя окно устойчивости, – и воплощать свои ценности через соответствующие этому действия [26]. Она будет фокусироваться на изменениях в своем поведении, шаг за шагом двигаясь навстречу жизни, в которой будут править ее ценности. Оставит, наконец, мрачный дом, который ее угнетает, переедет в красивое место, посадит фруктовые деревья и будет наслаждаться моментом здесь и сейчас, смотря на море, которое ласково плещется у ее ног, и принимая любые свои чувства как своих лучших друзей.
А может, Филифьонку заинтересует другая сторона работы с осознанностью – помимо психотерапий третьей волны осознанность также является центральным компонентом терапий с концепцией «разум – тело» (1, с. 753). Тогда она попробует тайцзы или, например, йогу – поскольку Филифьонка в поисках информации о травме наткнется на одно из исследований, которое показало, что йога значительно улучшила проблемы с возбуждением при ПТСР и способствовала кардинальному улучшению отношения участников к их телу (2, с. 300). Возможно, Филифьонка станет заядлой любительницей таких тренировок и будет начинать свое утро не со стирки коврика, а с занятий на нем йогой – фокусируя свое внимание на дыхании и телесных ощущениях больше, чем на «правильности» исполнения поз. Она не будет торопиться, поскольку развитие утраченной ею интероцепции (телесной осознанности) может высвободить демонов прошлого – ее телесные воспоминания, и это может привести Филифьонку к регрессу. Но маленькие шаги в направлении большей связи со своим телом помогут ей не перегонять саму себя.
Или Филифьонка предпочтет ДПДГ-терапию (десенсибилизация и переработка движением глаз), поскольку прочитает о ее высокой научно доказанной эффективности, и, возможно, именно этот подход поможет ей переработать травматический опыт. Во время сессий с психотерапевтом она будет сосредоточиваться на тех своих воспоминаниях, которые остались у нее о травме, и одновременно проводить билатеральную стимуляцию – скорее всего, повторяющиеся движения глаз, поскольку это наиболее часто используемая форма билатеральной стимуляции, научно обоснованная исследованиями (1, с. 402). Возможно, этот подход поможет ей интегрировать воспоминания в ее жизненный опыт и оставить их в прошлом – и, может, тогда ее ожидание катастрофы все-таки прекратится.
Или она выберет когнитивно-процессинговую терапию. Тогда она вместе с терапевтом обнаружит у себя массу когнитивных искажений, заметит неверные интерпретации и свои необоснованные настоящим моментом предположения (1, с. 376) – и в конце концов, смотря на тихое море, она будет видеть спокойствие, а не катастрофу. Когнитивные навыки, которые она приобретет, помогут ей осознать травматический опыт, а еще определить и поставить под сомнение мысли, приводящие к трудностям в дисрегуляции эмоций и взаимоотношениях с другими людьми, – и отныне все ее чаепития с Гафсой будут проходить в более радостном ключе. Ведь ее убеждения о себе и мире станут гораздо дружелюбнее.
Может быть, ее выбор падет на нарративную экспозиционную терапию, и тогда она попробует создать связное автобиографическое повествование о наиболее значимых для нее событиях. Это даст ей возможность отстаивать права на свою историю и рассказать о ней другим людям – не только Гафсе, но и всем жителям вселенной муми-троллей. Может быть, именно это создаст почву для преодоления гнева и бессилия Филифьонки. Возможно, она даже напишет книгу о своей жизни и назовет ее «Прощай, катастрофа, – здравствуй, жизнь!» – или станет блестящим спикером, с готовностью проявляющим уязвимость и вдохновляющим других на перемены в их собственной судьбе.
Кто знает, возможно, Филифьонка решит дать шанс эмоционально-фокусированной терапии, направленной в первую очередь на негативный опыт привязанности. Возможно, она будет сопротивляться этой идее какое-то время. «“Мама сказала бы, что есть такое слово, как долг”, – пробормотала Филифьонка» (36). Но все-таки она даст себе возможность попробовать – и, может быть, тогда Филифьонка придет к разрешению проблем со значимыми близкими, которые оказали глубокое негативное влияние на ее развитие (2, с. 471), находясь в теплых, безопасных и полных эмпатии терапевтических отношениях. Уровень ее стресса снизится, так же как и количество стыда, печали, гнева и отчуждения в отношении ее семьи. Ее самооценка повысится, она увидит, какой сильной она может быть. Она откажется от своих нереалистичных детских ожиданий, связанных с тем, что ее близкие изменятся, и обратится к своим внутренним ресурсам для того, чтобы удовлетворить свои потребности. Возможно, она простит их – а возможно, и нет. Но она точно постарается их принять – и признать, что другие люди могут быть с ней добры и ласковы. И тогда она скажет: «Пусть я и написала всем своим родственникам, что переехала в дом, который мне не нравится, и мне было стыдно менять свое решение, теперь я на своей стороне. И хотя я знаю, что они не изменятся и, скорее всего, сочтут меня легкомысленной, я справлюсь с этим. Я переезжаю туда, где буду более счастлива!»
Или же ее заинтересует концепция работы с разными частями «я» – и она попробует терапию IFS, или терапию, основанную на теории структурной диссоциации, или любой другой вариант, включающий в себя работу с субличностями. Ей удастся исцелить свои эмоциональные раны, переключить ее защитников с их экстремальных ролей, укрепить доверие разных ее частей к
