В чем недостаток следующего предложения:
• « Acme не придает конкуренции особого значения»?
Здесь несколько проблем. Во-первых, это весьма заносчивое утверждение. Оно позволяет предположить, что руководство компании Acme не воспринимает вопрос конкуренции всерьез. Кроме того, это заявление звучит глупо. Любая конкуренция имеет значение.
Кроме того, на чисто вербальном уровне данное предложение также негативно, поскольку в нем присутствует ужасная частица «не». Люди в большинстве своем, и особенно бизнесмены, отрицательно реагируют на отрицание. Давайте переделаем это предложение и избавимся от высокомерия, глупости и ужасной частицы «не»:
• « Acme имеет сильные конкурентные преимущества».
Вот еще одна распространенная форма отрицания:
• «Мы – не…».
Многие презентации начинаются с описания того, чем не является компания; говорите вместо этого, чем она является .
И наконец, рассмотрим еще одну проблемную фразу, для чего вернемся в январь 1987 года. Президент Рональд Рейган долго не высказывался по очень щепетильному вопросу, муссировавшемуся в СМИ: об участии его администрации в скандале «Иран – контрас» [9] . Наконец, Рейган согласился выразить свое мнение на пресс-конференции. На следующий день газеты пестрели заголовками, включавшими его главное утверждение:
• «Допущены ошибки».
Но Рейган не сказал, кто их допустил.
А теперь перейдем на десять лет вперед. В январе 1997 года президент Билл Клинтон долго не высказывался по очень щепетильному вопросу, муссировавшемуся в СМИ: об участии его администрации в незаконной деятельности по сбору средств. Наконец, он дал согласие выступить на пресс-конференции. На следующий день газеты пестрели заголовками:
• «Допущены ошибки».
История повторяется. И Рейган, и Клинтон сформулировали свои заявления в страдательном залоге. Эта грамматическая конструкция сообщает, что было сделано, но не упоминает, кто это сделал. В результате создается впечатление, что говорящий пытается избежать ответственности, фальсифицируя данные и туманно выражаясь.
Это весьма распространенная практика в политике, где Рейган и Клинтон (также как и тысячи других государственных деятелей) стремятся защитить своих коллег, избирателей и самих себя. Но она совершенно не приемлема в бизнесе, где ответственность первостепенна. Страдательные предложения лишают действие деятеля, снимают с руководства и выступающего ответственность и вину за любые события, хоть плохие, хоть хорошие.
Все приведенные выше примеры касаются не только синтаксиса, но и психологии. Разница между пассивным и активным залогами не всем очевидна грамматически, но весьма влиятельна. Избегайте первого, используйте второй. Верните деятеля в предложение и менеджмент в уравнение.
Вместо того чтобы говорить:
• «Допущены ошибки»,
• «Достигнут прогресс»,
• «Коэффициент ошибок снижен»,
скажите:
• «Мы ошибались».
• «Мы достигли прогресса».
• «Мы снизили коэффициент ошибок».
Возвращая в предложение деятеля, вы возвращаете менеджмент в уравнение. Подсознательно это воспринимается как эффективный менеджмент.
Когда вы разработаете четкую историю и подготовите ясный графический материал, отрепетируйте свое выступление. Проговаривайте его несколько раз через определенные промежутки времени. В процессе продумайте и отработайте формулировки, которые вы будете использовать для выражения своих мыслей. Выберите и запланируйте четкие внутренние связки. Стройте позитивные, вежливые и уверенные фразы.
Точно так же как выбор дизайна слайдов может воспрепятствовать пониманию или улучшить восприятие вашей презентации, конкретные слова, фразы и предложения могут раздражать вашу аудиторию или помогать вам завоевывать ее. Заблаговременно обращая пристальное внимание на выбор слов и тщательно отрабатывая выступление, вы сумеете сделать презентацию живой и яркой.
Глава 11 Настройка презентации
...
Пример из практики компаний
• Elevation Partners
• Cisco Systems
В первый день учебы в Нью-Йоркском университете я, в состоянии полного бесчувствия, посетил ориентационное собрание для первокурсников. Мне пришлось расстаться со школьными товарищами и бетонными стенами Нью-Йоркской средней школы, и теперь, одинокий, оторванный от близких друзей последних четырех лет, я вошел в мраморные залы мемориальной капеллы Гулда. Я был былинкой в море незнакомцев, таких же запуганных грандиозным окружением и еще более усмиренных нашими обязательными головными уборами – яркими фиолетовыми шапочками.
Мой благоговейный страх усилился, когда вошла процессия деканов и профессоров, облаченных в черные академические мантии, и заняла места на сцене, свысока взирая на нас, желторотых первокурсников.
Каждая из этих августейших особ по очереди приветствовала нас, и их громоподобные голоса отражались от куполообразного потолка капеллы. Я поразился тому, как отличается их речь от привычной мне в школе, где все учителя говорили с сильным нью-йоркским акцентом, гнусаво и отрывчато. Я был в том же городе, но создавалось впечатление, будто я в Оксфорде или Кембридже.
Наконец, заговорил декан, речь которого была особенно впечатляющей и четкой. «Джентльмены, – начал он (тогда в Нью-Йоркском университете девушки не учились), – теперь вы понимаете, что ваша университетская жизнь будет сильно отличаться от школьной. Но кое-что из школьной практики останется. Мы проводим переклички». И тут он, запустив руку под мантию, достал из кармана пиджака пачку каких-то карточек, похожих на визитки. «Это карточки посещаемости», – объяснил он. Затем, подняв руку, он раскрыл их веером и вытянул одну: «Предположим, вы Джерри Вайссман…» – прочел он.
Представьте мою реакцию! Я бы не больше поразился, услышав свое имя из уст Господа Бога.
Не только я так отреагировал. Несколько других первокурсников, стоявших поблизости, с которыми я только познакомился, повернулись и посмотрели на меня, и вслед за ними волной повернулись все остальные.
Позже мне стало известно, что декан выбрал мою карточку совершенно случайно и что так он делает всегда, выступая на собраниях первокурсников. Я также узнал, что этот декан возглавляет кафедру ораторского мастерства.
Спустя некоторое время профессор Ормонд Дж. Дрейк стал моим наставником. Еще позже – моим руководителем, когда я преподавал на его кафедре, моим поручителем, когда порекомендовал меня в брокерскую фирму на Уолл-стрит, и коллегой, когда я ставил и режиссировал его ток-шоу на канале CBS. Но с того дня мне больше всего запомнилось потрясение, которое я испытал, услышав свое имя в его приветственной речи новому поколению студентов.
