После этой неприятнейшей истории, продолжает Арик, были приняты все необходимые меры, и впредь подобное не может повториться даже теоретически. Как говорится, поживем - увидим, а пока мы попадаем в огромную комнату с длинными столами, на каждом из которых впритирку друг к другу лежат компьютеры без корпусов - то есть, по сути, материнские платы с подведенным питанием и необходимым минимумом комплектующих. Через свитчи они подключены к мониторам, вентиляторы на всех процессорах вращаются, однако в комнате ни души. По словам Арика, тут почти всегда пустынно, и люди заходят в комнату лишь для замены процессоров или других "аппаратных" действий. Все остальное время задачи тестовым системам ставятся удаленно, да и для снятия данных никто с флэшкой не прибегает. Действительно, на одном из включенных мониторов вполне осмысленно ползает курсор, причем нельзя знать наверняка - находится специалист в соседней комнате или, скажем, в командировке в США: ребята из Intel Israel пользуются большим авторитетом в компании, и некоторые из них мотаются в Штаты по несколько раз в месяц. Арик говорит, что тестам подвергаются не только прототипы будущих процессоров, но и серийные образцы, собратья которых уже давно находятся в свободной продаже. И правда, лучше обнаружить какую-нибудь дисгармонию самостоятельно, чем ждать, пока это сделает очередной профессор. Тесты, как положено, идут 24 часа в сутки 365 дней в году, а раз в четыре года удается выкроить дополнительный денек - на радость сотрудникам. Разумеется, ручным тестированием дело не ограничивается: наверху обитает мощнейший сервер, постоянно генерирующий сложнейшие задачи для своих подопечных. И еще: тесты при комнатной температуре - лишь часть процесса. Есть специальные камеры, где подопытных нагревают и охлаждают так, что мало не покажется.
Если во время тестов прототипа случается сбой, несчастного немедленно извлекают из материнской платы и несут в машину, которую тут зовут Logic Analyzer. Давайте и мы будем использовать этот термин, а то "логический анализатор" звучит недостаточно устрашающе. Давным-давно таким analyzer’ом выступал человек, однако теперь, когда применяется 45-нанометровая технология, а число слоев транзисторов выросло раз эдак в восемь, углядеть что-то вживую практически невозможно. Так что теперь проблемные блоки ищет умная машина, а человек помогает ей, задавая области поиска.
К сожалению, сфотографировать такую машину мне не разрешили - происходящее в подразделении System Validation секретно настолько, что камеру пришлось даже убирать в чехол. В этот момент мимо нас прошли два молодых парня, обсуждающих какую-то техническую проблему на изысканном русском с вкраплениями народного фольклора. Я поинтересовался - какова доля выходцев из русскоязычных стран среди сотрудников Intel Israel. Точной информации у Арика не было, однако, по его ощущению, таковых в компании от 15 до 30 процентов, в зависимости от подразделения. Учитывая, что выходцы из СНГ составляют 1/6 часть населения Израиля - неплохо. Кстати, важный нюанс: гастарбайтеров в Intel Israel не водится. Все штатные сотрудники являются гражданами государства Израиль.
Занятно, что секретные машины покупаются Intel на стороне, и при некотором желании можно найти и поставщиков, и технические характеристики. Поэтому, запрещая фотографировать, компания беспокоится по поводу самих тестируемых. Не иначе, как здесь уже экспериментируют с наследником Core i7.
Маленькая страна
Когда пробежка по IDC закончилась, мы с Ариком решили спокойно сесть в одной из переговорных и обсудить темы, оставшиеся за кадром. Переговорные в Хайфе необычные - в первую очередь из-за своего назначения. Как мы уже знаем, в IDC ничего не покупают и не продают; здесь нет бодрых маркетологов, и даже PR-специалист Коби Бахар приехал в Хайфу утром из Кирьят-Гата. Соответственно, переговорные комнаты обычно используются не для просмотра скучных презентаций, а для комфортного общения разработчиков между собой. Насколько я заметил, личные кабинеты в IDC есть только у очень больших начальников, а нормальные люди сидят в больших комнатах, разделенных стандартными фанерными перегородками. Если же возникает желание обсудить родившуюся гениальную идею в тишине и без посторонних ушей (не потому, что украдут, а потому, что могут засмеять из-за стенки), инженеры уединяются в переговорных и ведут долгие беседы. При желании можно спуститься в кафетерий, где есть бесплатные соки, кофе, чай и кое-какая выпечка. Мы вежливо вытурили из переговорной двух мужчин, судя по горящим глазам, обсуждавших дискретное графическое решение Intel, которое давно собираются анонсировать, но все отодвигают сроки (если отодвинут еще раз, прошу нас с Ариком не винить).
Кроме шуток, меня очень интересовал вопрос - кем надо быть, чтобы устроиться работать в IDC? Понятно, что выпускников Техниона сюда заманивают грузовиками калачей, но ведь планов у Intel громадье, и подлинных гениев хайфского розлива попросту не хватает. В том числе и поэтому недавно был открыт филиал в Якуме (Yakum). По нашим меркам два часа на электричке - сущие пустяки, а по израильским Хайфа в сравнении с Тель-Авивом - настоящая глушь, и заманить туда специалистов из центра страны не так-то просто. Якум же, может, и не такой красивый, как Хайфа, зато от Тель-Авива до него тридцать километров, а от популярного "спального" города Нетании - всего пять.
Арик говорит, что диплом Техниона, конечно же, не единственный пропуск в IDC: достаточно предъявить диплом инженера-электронщика или компьютерщика и пройти собеседование, плавно переходящее в тестирование. Кроме того, в Intel берут физиков и химиков - вакансий для них немного, но они есть. Только не думайте, что, один раз устроившись на работу, можно успокоиться: нет, здесь принято продолжать образование за счет компании, постоянно углубляясь в выбранную тему. От себя добавлю, что рекрутеры Intel сейчас проявляют особую дотошность, потому что финансовый кризис чувствительно ударил по израильскому хайтеку и впервые за пять лет число людей, потерявших работу, превышает число нашедших оную. Положение Intel же весьма стабильно, а значит, можно спокойно отбирать самых достойных претендентов.
Незадолго до поездки в Израиль ко мне обратились граждане, пожелавшие остаться неизвестными, и поведали о плане построить в Подмосковье техноград. Чтобы там были специальные здания с красивыми лабораториями, исследовательские центры ведущих мировых IT-компаний, филиалы университетов, жилье для юных российских гениев и обязательно поющий фонтан на центральной площади. Насколько понимаю, деньги на проект уже выделены и начали осваиваться, и дело теперь за малым - понять, как заманить в этот город мечты молодых гениев и ведущие мировые IT-компании? Решили поинтересоваться рецептом у меня. Насчет гениев я дал рекомендацию сразу: раздавайте бесплатное жилье, и они сами набегут. А вот как мотивировать Microsoft или, к примеру, Intel?
Арик говорит, что если в таком технограде удастся создать сообщество талантливых инженеров-электронщиков, то лично он не видит причин, почему бы в один прекрасный день там не появиться филиалу Intel, со временем способному потягаться с IDC. Но сама по себе инфраструктура, какой бы современной и дорогостоящей она ни была, мертва без людей. Мой собеседник тут же вспомнил, как в год его прихода в Intel компания сменила офис, и новое здание стояло чуть ли не в чистом поле. Американский менеджер решил, что он хитрее всех, и поставил машину под единственным деревцем, чем очень обрадовал пасшихся неподалеку коз. Они всем стадом залезли на автомобиль и стали закусывать веточками. После небольшого кузовного ремонта и перекрашивания американец больше не мудрил и ставил авто как все, на солнцепеке. Тем не менее подобные случаи не помешали подразделению вырасти и заставить воспринимать себя всерьез. Возможно, России нужен свой Дов Фроман, для которого развитие высоких технологий у себя в стране будет действительно целью жизни, а не прикрытием для отпиливания кусочков госбюджета.
Я осторожно намекнул, что Intel, как ни крути, владеет стратегическими технологиями, и одно дело поделиться ими с маленьким другом Израилем, а другое - с большой и непонятной Россией. Однако Арик и Коби взялись наперебой убеждать меня, что, когда говорят деньги, политики замолкают и что о таких мелочах при принятии решения думают в последнюю очередь. В конце концов, в начале семидесятых отношения между США и Израилем были не такими уж теплыми.
На этой оптимистичной ноте мы стали прощаться, и Коби на дорожку сказал мне, что легендарную иерусалимскую Fab 8 скоро модернизируют, перепрофилируют и превратят в операционный центр, где будут распиливать пластины с кристаллами процессоров и готовить их к установке по корпусам. На самом деле, это очень хорошее решение, потому что в Иерусалиме с работой в IT-индустрии крайне сложно, и уйди оттуда Intel, специалисты могли бы окончательно разбежаться из города.
