Александр Бушков - Пиранья. Озорные призраки

Машинка была японская, с правым рулем – а значит, как нельзя лучше подходила для здешних мест, пару сотен лет пребывавших под британским владычеством. Потому и уличное движение здесь, как легко догадаться, левостороннее, каковым осталось и после обретения независимости. Непривычно, конечно – но, во-первых, за рулем сидел не Мазур, а во-вторых, он не впервые оказался в местах, где машины ездили не по той стороне. Как и Лаврик, довольно сноровисто управлявшийся с ездой на британский манер.

Асфальт давным-давно кончился, дорога уходила все дальше в гору, японская двухдверная коробушка тарахтела и поскрипывала ввиду преклонного возраста, но тянула, в общем, исправно, не таким уж крутым был подъем.

Лаврик молчал, выставив локоть в открытое окно и насвистывая нечто бодрое, насквозь западное, стопроцентно вязавшееся с принятой ролью – два белых парня с безупречными австралийскими паспортами, не состоящие в международном розыске, не отягощенные криминальным прошлым, небогатые, зато благонадежные и законопослушные, а это порой заменяет любые капиталы... Если не приглядываться к ним вдумчиво, с использованием немаленьких возможностей какой-нибудь серьезной спецслужбы – ничем не примечательные ребята, каких по всему свету отирается немало.

Мазур мельком подумал, что ему уже пора испытывать к далекой Австралии, где он в жизни не бывал, нечто вроде родственных чувств. Самое время, если учесть, что он не единожды объявлялся в разных экзотических местах в облике именно австралийского подданного – и в качестве такового мог многое рассказать о стране кенгуру. С таким знанием дела, что даже урожденные австралийцы могли бы на Библии присягнуть, что имеют дело с земляком.

Ну, что прикажете делать? Людям вроде них в подобной ситуации выбирать особенно не приходится. Родину себе следует назначить либо из разряда каких-нибудь экзотических стран вроде Исландии (риск напороться на въедливого земляка и вовсе минимален), либо из отдаленных и достаточно обширных...

Вокруг буйствовала экзотическая зелень – зрелище настолько приевшееся, что Мазур и внимания не обращал на окружающий пейзаж, разве что вовремя отстранялся, когда выступающая ветка норовила хлестнуть по физиономии. Зачем они тащатся в горы, он понятия не имел. Он вообще представления не имел, за каким лешим тут оказался – милях примерно в шестистах от того островка, где они очень даже неплохо поработали и даже унесли ноги совершенно незамеченными, что не с каждым случается. На почти таком же островке, бывшей британской колонии, ныне независимом и суверенном государстве.

Все это, конечно, было совершеннейшей неожиданностью. Он ожидал, что из Гаваны улетит домой – но вместо этого внезапно оказался в суверенной республике: без своих парней, лишь в компании Лаврика. Получив только минимальный инструктаж – без единого словечка о целях и задачах. Ситуация не самая приятная, но такова уж служба. Проще всего относиться к подобным вещам философски...

Ясно одно: здесь, голову прозакладывать можно, предстоит работать. Ведь не простерлись же доброта и расположение командования настолько, что его с поддельным паспортом отправили попросту поваляться на пляже и пошататься по барам экзотического острова после успешно выполненного задания? В их системе подобная филантропия категорически не в ходу, и мечтать нечего...

Лаврик, высмотрев подходящее местечко, съехал с дороги прямо под раскидистую крону какого-то внушительного дерева, выключил мотор и вылез с таким видом, что сразу понятно: достигли желаемой цели. Мазур без особой спешки десантировался следом.

Справа зеленели джунгли, откуда доносился птичий щебет – экзотический, понятно, не имевший ничего общего с прозаическим щебетанием воробьев. Слева дорога была огорожена бетонной стенкой примерно по пояс человеку, и оттуда, с крутого обрыва, открывался великолепный вид на долину.

Лаврик огляделся. Неподалеку торчала у парапета молодая парочка в белых шортах и ярких майках – судя по первому впечатлению, только что прибывшие, не успевшие толком загореть беззаботные белые люди. Вместо того, чтобы любоваться видом, они самозабвенно слились в длиннейшем поцелуе и к окружающему были равнодушны. Но Лаврик добросовестно прошагал вдоль серой бетонной стенки еще метров двести и отыскал местечко, где та парочка ни за что не могла бы подслушать разговор без применения технических средств – а насколько можно судить по их скудной легкой одежонке, помянутых средств у них с собой просто не может быть, спрятать некуда...

Окончательно выбрав место, Лаврик оперся локтями на бетон и с расслабленным, ленивым видом принялся таращиться вниз. Мазур выжидательно потоптался рядом.

– Устраивайся, – сказал Лаврик, не поворачивая головы. – Мы сюда надолго.

Тогда Мазур принял ту же позу. Сунул в рот сигарету и терпеливо ждал.

– Присмотрись, – сказал Лаврик.

– К чему?

– К долине, – показал Лаврик подбородком.

Мазур добросовестно присмотрелся. Это была обширная, протяженная долина, с трех сторон ее полукольцом окружали поросшие буйной кучерявой зеленью горы, с четвертой синело море. В общем, ничего особенного. Пейзаж напоминает Ялту.

– И к строениям присмотрись, – сказал Лаврик задумчиво.

Мазур столь же добросовестно присмотрелся и к строениям. Их там было немало. Вдоль берега, за широкой полосой золотого песка, стояли шеренгой белые многоэтажные отели, довольно современной постройки, окруженные примыкающими к ним стеклянными террасами, еще какими-то модерновыми пристройками и прочими буржуйскими архитектурными излишествами вроде куполов из нежно-голубого стекла.

В долине, между отелями и горами, было разбросано там и сям еще не менее трех десятков домов – только эти были поменьше и пониже, самый высокий в три этажа, кажется. Восемь многоэтажек и куча коттеджей, иные в виде средневековых замков, иные выглядели более современно. Но всех их объединяло одно: на бедняцкий район это не походило совершенно, вовсе даже наоборот. Ухоженные клумбы, аккуратные рощицы, ряды фонарей, безукоризненные асфальтированные дорожки, кое-где виднеются разноцветные машины, опять-таки не бедняцкого вида...

– Это и есть Райская долина, – сказал Лаврик неторопливо. – Главная статья дохода местной экономики...

– Я помню, – сказал Мазур. – Вся прочая экономика представлена парочкой консервных заводиков и тому подобной мелочевкой. В самом деле, основа процветания... Красиво. Насколько я помню, постоялые дворы на тугой кошелек рассчитаны?

– Главным образом.

Интересно, подумал Мазур. Меньше всего это местечко – и в самом деле Райская долина – похоже на тот район, где нужно работать. Ни единого военного объекта. Здесь вообще нет военных объектов – разве что казарма для сотни национальных гвардейцев и ангар для их техники: два десятка джипов, четыре грузовика и четыре колесных броневика, чуть ли не вторую мировую помнивших. В военном плане – убогость совершеннейшая. Обижать всерьез подобную страну – для настоящего профессионала прямо-таки унизительно, все равно что кружки в пивной тырить...

А впрочем... Их работа сплошь и рядом военных объектов и не касалась вовсе.

– Короче говоря, – сказал Лаврик, – это райское местечко приносит кучу денег. Нет, не в государственный бюджет. Бюджету достаются только налоги. Это, конечно, тоже деньги, но по сравнению с тем, что имеет собственник – слезки... Хочешь психологический тест? Вот лично ты, что сделал бы на месте здешнего, законно избранного президента, господина Аристида?

– Дай подумать, – сказал Мазур. – Тут не так уж много вариантов подворачивается... Повысить налоги с владельцев?

Лаврик ухмыльнулся, поморщился:

– Мелко, мелко...

– Национализировать их тогда, что ли? – вслух предположил Мазур.

– В яблочко! – ухмыльнулся Лаврик. – Господин президент всерьез собрался Райскую долину национализировать. Уже документы готовы, даже текст обращения к народу...

Мазур пожал плечами:

– Это, конечно, не мое дело, он у меня совета не спрашивал. Только есть сильные подозрения, что после национализации вся эта благодать работать будет через пень-колоду: краны моментально потекут во множестве, бифштексы начнут подгорать регулярно, обслуга разленится. Насмотрелся я по всему свету, что случается с такими вот национализированными райскими уголками, да и ты тоже...

– Пожалуй, – спокойно согласился Лаврик. – Но это, в принципе, не наше дело и совершенно не наша забота... В общем, Аристид всю эту красоту вот-вот национализирует. Народу это наверняка понравится. Народ обожает, когда национализируют что-нибудь большое и красивое... Шумно, звонко, эффектно...