Кирилл Мошков
ТЕБЕ, ПОБЕДА!
От автора
Эта дилогия — «Тебе, Победа!» и «Победа ускользает» — центральный текст большого цикла, где рассматривается мир двух галактических сверхдержав, Империи Галактика и Конфедерации Человечеств.
В отличие от повестей «Провал резидентуры» и «Возвращение из отпуска», персонажам дилогии не приходится так уж впрямую сталкиваться с враждебной человечествам (да, слово «человечество» употребляется в этом мире во множественном числе!) некробиотикой давно низвергнутого Хозяина, но многие люди, как выясняется, отлично справляются с весьма неприглядными делами и без давящей поддержки мрачной тени Врага.
«Тебе, Победа!» в момент своей публикации, после сентября 2001, могла показаться своего рода откликом «на злобу дня». Ничего подобного: книга была закончена задолго до того, как ведомые идеологией колоссальной силы самоубийцы направили самолеты на небоскребы в Нью-Йорке, а начало работы над этим романом относится вообще к 1993 г.
Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: идеологический фанатизм бессилен сам по себе, если не подпитан чьими-то мощными экономическими интересами. И не надо быть сверхпроницательным, чтобы понимать: век сильных идеологий, порождающих массовые эпидемии фанатизма, не закончился. До тех пор, пока какие-то силы, тайные или явные, будут жаждать передела мира (а значит, и перераспределения благ этого мира), они будут продолжать использовать чей-то фанатизм, разожженный той или иной идеологией.
Но не надо думать, что «Тебе, Победа!» — это какое-то социологическое исследование. Боже упаси. Это фантастика, и главное желание автора — чтобы эту фантастику было интересно читать.
Книга первая
ДРУГОЙ КРАЙ МИРА
Часть первая
БЕГЛЕЦ
До позапрошлого года население Акаи никогда не бывало больше двадцати человек. Да и вообще первые постоянные обитатели появились на ней пятнадцать лет назад. Это были не переселенцы — переселение тогда еще было закрыто — а планетологи из Института планет земного типа. Было тогда такое поветрие в Институте. Фонд имени Галацкого выделил тогда Институту деньги на создание стационаров на отдаленных планетах. Примерно на сотне еще не описанных планет земного типа станции были заложены в таком количестве, чтобы покрыть хотя бы основные климатические зоны: ближе к Центру и тем более к Солнечной Стороне — по восемь на планете и даже по двенадцать, ну а на таких безнадежно удаленных мирах, как Акаи — по четыре. Конечно, об организации сменяемости состава речь не шла, набрали добровольцев. Поселиться здесь предстояло надолго, скорее всего — навсегда.
От Солнечной системы до звезды Пеллинор, в систему которой входит Акаи, в среднем сто семьдесят дней лету. Конечно, на современных кораблях — класса дзета или дзета-дельта — можно добраться и дней за сто десять — сто двадцать, но кто станет гонять дорогущую дзета-машину ради нескольких планетологов? Так что здесь, в противоположном от Солнца конце Галактики, люди селились прочно и основательно.
В ста двадцати часах лету от Акаи, вблизи соседней звезды — Амбера — есть ретрансляционная станция, которая обслуживает несколько сотен радиобакенов этой части Пространства. Это ближайший пункт, куда летают корабли. Раз в полгода через станцию «Амбер» проходит служебный инерционник связистов. Примерно в это же время со станции в профилактический облет отправляется катер, который в течение двух месяцев обходит двадцать шесть ближайших к Амберу бакенов «нулевого» диапазона. Один из этих бакенов висит над северным полушарием Акаи, и катер сутки проводит у него. Пока двое инженеров тестируют бакен, один из двух пилотов на одноместной торпеде спускается на планету. Пилот доставляет почту, разнообразные посылки, некоторые приборы и оборудование, которое Объединенная служба ретрансляции берется передавать сотрудникам Институтов планетологии. С собой он ничего не забирает — все данные планетологи передают в Институт через Галанет, на который у них есть выход через «нулевой» диапазон. Разве что пакет каких-нибудь закусок соберут ему с собой обитатели планеты, чтобы он угостил скучающий по натуральной пище экипаж.
Торпеда прилетает всегда в одни и те же дни — седьмого мая или пятого октября — и садится на бетонной, поросшей травой площадке перед домиком станции «Акаи — Северо-Запад». Торпеду ждут: из домика выходит Александр Мартен и его жена Моник, жизнерадостные галлы на пятом десятке, и выбегают их дети — Реми и Клярис, которую вся семья называет Клю. Пилот обедает у них, болтает с ними часа полтора, выгружает багаж и улетает — иногда, чтобы еще раз появиться у них через полгода или год, иногда — чтобы исчезнуть из их жизни навсегда: на «Амбере» персонал сменяется каждые восемнадцать месяцев.
Естественно, что и багаж и почта предназначены не только Мартенам. В тот же вечер Александр связывается с тремя остальными станциями и сообщает, что посылки прибыли.
Доминик Эрве, их соплеменник, всегда прибывает за своими посылками первым. Его станция на том же материке, что и «Северо-Запад», только в восточном полушарии, в девяти тысячах километров от Мартенов.
«Северо-Запад» стоит в бескрайних холмистых равнинах, на карте планеты именуемых «Благодатной землей». На тысячу километров раскинулся этот край с долгим теплым летом и короткой, но крепкой и снежной зимой. Здесь отличные урожаи на небольших полях при станции и прекрасно растет мясо в баках маленькой белковой фермы. Когда прилетает массивный, кряжистый Эрве, которому шестьдесят с лишним лет, Мартены никогда не отпускают его без солидного запаса их собственной муки, овощей, ветчины и пива, потому что станция «Северо-Восток» стоит на хотя и прекрасном, но почти бесплодном побережье бурного Восточного океана, Океана Ветров, как он обозначен на карте. Эрве всегда обеспечен продуктами моря, но вот с хлебом и мясом у него туговато. Впрочем, он никогда не бывает в долгу: на «Северо-Запад» его глайдер летит не порожняком, он умудряется запихать в него килограммов пятьдесят соленой рыбы, консервов из моллюсков (это его хобби) и вареных в масле водорослей вроде морской капусты.
В течение ближайших трех дней после визита Эрве, как правило, появляется кто-то из обитателей станции «Юго-Запад»: она почти на той же долготе, что и станция Мартенов, но до нее шесть с лишним тысяч километров к югу. Там живут целых две семьи. Собственно планетологи — это Али Юсуф Джабер, семидесятилетний темнокожий гигант, и его родная младшая сестра Лейла Джабер. У шестидесятилетней Лейлы есть дочь, Айше, которая живет всего в паре километров от матери с мужем Экибо Н'Коту и тремя малолетними детьми. Это семейство к планетологии отношения не имеет и тихо-мирно занимается сельским хозяйством. За Али Юсуфом на Акаи тоже последовала семья — жена Зейнаб, маленькая сухонькая арабка, и младший из их детей, Рахмет, со своей белокожей подругой Тони. Детей у Рахмета и Тони пока нет, к планетологии они тоже имеют мало отношения и в основном занимаются бесконечными пешими путешествиями по просторам южного материка, на картах обозначенного как Новая Аравия.
К Мартенам, как правило, прилетает либо Лейла, либо Рахмет и Тони. Сам Али Юсуф у них после высадки на планету был лишь однажды. Джаберы очень приветливы и общительны, но времени у них хронически не хватает — на Новой Аравии у них огромная ферма, да и природа материка невероятно пышна и многообразна, и изучение ее поглощает их целиком. Джаберы обычно тоже привозят гостинцы — рис, сушеные фрукты — но от северного хлеба с благодарностью отказываются, из вежливости принимая только немного пива и копченостей. Не в пример Эрве, обычно остающемуся ночевать, Джаберы, как правило, улетают обратно часа через два-три после прилета.
