Когда шестидесятый монах, поклонившись, оседлал мула, замыкавшего уходящую на восток длинную вереницу всадников, люк баржи тихо закрылся, гигантское тело дрогнуло и тронулось в зенит. Всадники в оранжевых робах все еще виднелись среди холмов, а свеча баржи уже растаяла в синеве неба…
Мартены посудачили немного о шестидесяти новых обитателях планеты, затем Александр пошел сообщить о них на три остальные станции, а его жена и дети вернулись к своим делам. Прошло полтора года, в течение которого они никаких сведений от монахов не получали. Однако Александр и Реми, отправляясь в далекие экспедиции, дважды пролетали над Долиной Мудрости на глайдере и видели, что монахи строятся и вообще жизнь у них кипит. Так что за переселенцев не беспокоились.
Полтора года спустя по первому снегу из Долины Мудрости на станцию приехал монах. Он ехал уже не на муле, а на гипподе, местной лошадке, какими и Мартены пользовались для недалеких путешествий. Оранжевый дхоти был надет поверх снежно-белого шерстяного костюма, бритую голову защищала от холода плотная белая войлочная шапка с ушами, за спиной монаха висел лук.
Бхикку был крайне молод и представился как Сакамото Ёсио, ученик настоятеля Сакамото Кодзё. Он принял приглашение войти в дом, войдя — призвал благословение Трех Драгоценностей на семью хозяев и не без удовольствия разделил с Мартенами трапезу, поскольку провел в седле много часов.
После обеда Александр пригласил гостя осмотреть окрестности. Тот надел свои войлочные, подбитые кожей сапожки, и они вышли.
— Все ли благополучно у вашей уважаемой братии? — спросил Александр, с удовольствием вдыхая морозный воздух. Увязавшиеся с ними Реми и Клю в одинаковых замшевых костюмах умчались куда-то вперед, и в ближнем перелеске звенели их веселые голоса.
— Да, благодарю вас, — любезно отозвался молодой Сакамото. — Мы уже отстроили временный храм, жилую пристройку, конюшню… Правда, большая часть наших мулов пала в первую зиму от какой-то болезни. Но среди нас есть два опытных коневода, они определили, что эти местные лошадки вполне пригодны и для работы, и для верховой езды и легко приручаются…
— Да, мне надо было, конечно, сразу дать вам мои материалы по здешней флоре и фауне, — виновато сказал Мартен. — Это сэкономило бы вам много усилий. Впрочем, наверное, это никогда не поздно? Я с вами передам флоппик.
— Мы были бы вам очень признательны, — слегка поклонился монах, — но у нас нет компьютеров.
Мартен приподнял брови.
— Ну, тогда распечатаю и дам на бумаге. А, простите, как вы живете без компьютеров?
Ёсио улыбнулся.
— Все материалы мы держим в бумажном виде, как заведено. Пользование бумажными книгами прекрасно развивает память, внимание, и потом, оно заповедано издавна. А для связи нам не нужны компьютеры, мы пользуемся мысленной связью.
— О-о, — поразился Мартен. — Я читал о таком. Это телепатия?
— Своего рода. Мы не можем мысленно общаться с каждым. Только специально подготовленные члены общины могут связаться с другими столь же подготовленными на частотах обычной нуль-связи. Используя входные каналы радиобакенов, через нуль-диапазон мы можем связываться с членами нашей общины во всей Галактике. У нас есть монастыри даже на Земле.
Мартен только головой покачал.
— Так я вам распечатаю кое-что по этим местам.
— Мы были бы вам очень признательны. Мы еще, честно говоря, не принимались за подробное изучение здешней природы, поскольку обустройство отняло практически все это время. А хотелось бы. Особенно нас интересуют травы: среди нас есть специалисты по траволечению… Кстати, — вдруг спросил Ёсио с детским любопытством, — кто это так ухает по ночам возле воды?
— Мы тоже недоумевали, — хмыкнул планетолог. — В первое лето я думал — помрем со страха. Оказалось — это такая не очень большая птичка, что-то вроде утки или, скажем, водяной вороны. Я так и назвал ее «вран водяной».
Осмотрев — с большим вниманием — ферму, младший Сакамото вышел вместе с Мартеном на берег небольшого ручья — вода его чернела в снежной раме, коричневые ветви ив красиво склонялись над берегами, уже тронутыми льдом.
— Msieu Martin, peui-je ave quelqe mo avec vou? — очень серьезно спросил монах на франсэ-эспасьяль. Мартен вздрогнул:
— Vou parle ma langue? Et-vou de Saqe-Chazze?
Он встречал людей, говоривших на земном французском, франсэ-орижиналь, но никогда не встречал никого, кто говорил бы на франсэ-эспасьяль — ну, кроме своих земляков с далекого Сак Шаза.
— Oui, je parl, mai je ne soui-pa de Saqe-Chazze, — ответил монах и продолжал на том же языке: — Мсьё Мартен, мой Учитель просил передать вам следующее. Вы знаете, что наша община ушла с Талейрана?
— Да.
— Тамошний настоятель, преподобный учитель Мидорикава Андо, послал нас освоить для праведной жизни этот новооткрытый мир.
Ёсио помолчал, вглядываясь в темную быстротекущую воду.
— Вы знаете Талейран?
— Да, конечно, — кивнул Мартен, крутя в пальцах тонкий ивовый прутик. — Я даже жил там несколько месяцев, и там я познакомился с Моник — мы сдавали выпускной курс на полигоне нашего Института. Девятнадцать лет назад, в двадцать пятом, надо же…
— С тех пор на Талейране многое изменилось, — сказал монах. — Его Южный континент постигла ужасная судьба.
— Южный континент? — удивился Александр. — Странно. Что там могло случиться? Он ведь в аренде у частной горнодобывающей компании, по-моему — Lightning Mining and Engineering. Там же одни горы и пустыни.
— Там добывали уран, — тихо сказал монах. — Много лет там работали рудники и шло некое строительство. Федеральная администрация Талейрана не обращала на это строительство внимания, пока над пустыней не произошел ядерный взрыв.
Мартен вскинул брови.
— Взорвались склады урана?
— Нет. Это было испытание оружия.
— Ведь ядерное оружие запрещено, — пробормотал Мартен. — Их арестовали?
— Это оказалось невозможным. — Монах столкнул ногой в воду немного снега с берега. — Аренда заключена в пятнадцатом году сроком на сто сорок лет. Адвокаты Lightning доказали как дважды два: арендуемая территория — собственность компании до окончания срока аренды; запрещение атомного оружия не действует на Талейране, поскольку Талейран — Особая федеральная территория, и Конституция Конфедерации действует на нем только в чистом виде, без законов Основного кодекса. А Конституция запрета на разработку, производство и испытания оружия не предусматривает. Так что Lightning продолжает испытывать там оружие. Все Южное полушарие Талейрана теперь отравлено.
Мартен негодующе покрутил головой и вполголоса сказал слово, которого Моник терпеть не могла и он поэтому при ней никогда его не произносил:
— Merde!
— Пять дней назад учитель Мидорикава Андо с Талейрана обратился по мысленной связи к моему сэнсэю Сакамото Кодзё. Он предупредил, что мы вместе с планетой Акаи можем оказаться в большой опасности. По его сведениям, Lightning — только легальная часть большой криминальной структуры, которая действует уже около тридцати лет и постепенно крепнет по всей Конфедерации. Так вот, эта компания пыталась приобрести лицензию на несколько территорий следующих планет: Кадавр, Тесла, Роланд, Саура и Акаи.
— Кадавр? Саура? — переспросил Александр. Теслу и Роланд он знал.
— Это марсоиды, — объяснил бхикку, — в той же системе, что и Тесла.
— Но им же, наверное, отказали в лицензии?
— Безусловно. Но Lightning — очень, очень мощная организация. Зарегистрированы они на Луне, но там у них только представительский офис. Есть отделения и на Земле, и еще на полудюжине федеральных планет, и даже в Империи — и в Космопорте Галактика, и на Телеме. Однако нет достоверных сведений, где находится их штаб, мозговой центр. Есть подозрения, что он замаскирован под какую-нибудь дочернюю или смешанную компанию где-нибудь на федеральной или независимой Периферии. Вы ведь знаете, на многих независимых планетах очень мягкое законодательство, налоговые льготы, оффшорные зоны…
