Ознакомительная версия.
Человек мне понравился. Веселый. Похож на древнего звездочета, только без колпака на голове, — все время радостно похихикивает и вспоминает свои сбывшиеся прогнозы. Хотел предсказать мне судьбу, почитав по ладоням, но я решил не рисковать его жизнью и вежливо отказался. Разговор был замечательный — ровно на все отведенное для поедания трех смен блюд время, — но не очень продуктивный. Убедившись, что меня интересует только тема колдунов и бесов, Пал Палыч оставил надежды выведать мою точную дату рождения вкупе с временем и местом, тяжело вздохнул и сказал:
— Да я точно сам не знаю. Они никакие. Как разведчики. Неприметные. Пресные. Молчаливые. Если говорят, то мало — скупы на слова.
— А как колдуют?
— По-разному. Я сам точно не знаю. Знал бы — и сам колдовал.
Стало ясно, что круг замкнулся. Надо звонить В.Н. и договариваться о встрече.
— Я думал, быстрее позвонишь.
— Прочитал вашу книжку и попытался понять. Объяснить сможете?
— Попробую. Ты подъезжай во «Френч кафе» в Смоленском через часик, я как раз беседу с одним человеком закончу, и мы поговорим.
— О’кей.
Ровно через час я зашел в то самое кафе, которое вам уже хорошо известно из первой главы книги. Владислав Николаевич сидел в дальнем углу. Не один. За столом, напротив старика и спиной ко мне, сидел еще кто-то. Владислав Николаевич увидел меня и приветственно махнул рукой. Я подошел. Учитель поднялся мне навстречу. Обнял, похлопал по спине.
— Познакомься. Это Георгий.
Георгий поднял на меня глаза и что-то буркнул в качестве приветствия.
А у меня словно ноги к полу приросли. Смотрю я на этого Георгия и четко, без малейших колебаний понимаю, что передо мной колдун. Просто вижу это, абсолютно точно и явственно. Вот стол, вот стул, а вот колдун. У меня же не возникает никакого сомнения в том, что стол — это стол. Или в том, что стул — это стул. Ну и точно так же я не сомневался в том, что сидящий передо мной человек — колдун.
Говорят, что кошки видят в ином частотном спектре, потому-то они любят сидеть, уставившись в угол, который людям кажется пустым. Но это людям так кажется, а для котов там прямо-таки целая театральная постановка разворачивается. Особенность зрения. Вот и у меня такое особое зрение. Ну вижу я, что гражданин напротив меня — колдун.
Должно быть, на моем лице разыгралась такая гамма чувств, что Георгий предпочел быстренько ретироваться, скомкав прощание с В.Н.
— Вот и ответ на твой вопрос. Ты особенный. Тебе не надо умничать. Ты просто видишь.
— Вижу… А как они колдуют?
— По-разному. Кто рангом пониже — травками всякими, песочком с могилы и прочими игрушками балуются. Кто поопытнее и посильнее, те шепчут, заклинания читают. Ну а уж самые сильные из них берут жертву и кодируют. Да так лихо это делают, что все гипнотизеры да мастера нейролингвистического программирования по сравнению с ними дети. В Библии о колдунах много написано. Моисей когда к фараону пришел, там ведь жрецы фараона как раз колдовство и чинили. Как в Писании сказано: «Моисей и Аарон пришли к фараону и к рабам его и сделали так, как повелел им Господь. И бросил Аарон жезл свой пред фараоном и пред рабами его, и он сделался змеем. И призвал фараон мудрецов Египетских и чародеев; и эти волхвы Египетские сделали то же своими чарами: каждый из них бросил свой жезл, и они сделались змеями, но жезл Ааронов поглотил их жезлы…» Ну, дальше и сам почитаешь. Примеров много, даже в Новом Завете они есть. Ты парень въедливый. Захочешь — найдешь. Но главное запомни: колдун немногословен. В глаза смотреть не любит. Все будто о своем думает. И вреда причинить много может. Конечно, крещенской воды боится — его аж корежить начинает. И молитва от него защищает.
— А всякие там колдовские книги, оргии, черные мессы?
Владислав Николаевич пренебрежительно махнул рукой:
— Что-то правда, а что-то Голливуд. Но жизнь тайная много сил требует. Ты главное запомни. Убить его сложно.
— Я об убийствах ничего не говорил.
— А мне и не надо, чтобы ты что-то говорил. Ты запоминай.
— Что — осиновый кол? Серебряные пули?
— Это уже архаика. Ты должен стать для колдуна невидимым. Вроде ты есть, а закодировать тебя, навязать свою волю он тебе не может.
— Плащ и шапка-невидимка?
— Парень, ты не Гарри Поттер. Очнись. Колдун забирает тебя, чувствуя твое сердцебиение. От удара сердца до следующего удара. А в тишине ты исчезаешь. Пунктирная линия. Вот и решающий удар ты должен произвести, как снайпер свой выстрел. В паузе между ударами сердца. И чтобы он не успел ответить. Его сердцебиение почувствуй. И пока не убедишься, что пульс исчез, успеху не радуйся. А как дело свое сделаешь — мне позвони. Отмолю.
Что-то я распредавался воспоминаниям тут с вами, дорогие читатели. А и в самом деле — хорошее было время. Я молод. Горяч. Все новое впитывал, как губка.
К вечеру Георгий скончался. Случайная, нелепая смерть — в ванной поскользнулся, упал на раковину, та разлетелась вдребезги и острый край осколка перерезал мужчине горло. Пульса точно не было. Да и крови в теле осталось совсем чуть-чуть.
Адрес Георгия дал мне В.Н. Уже поздно ночью мы встретились вновь. Я сел по левую руку учителя и, закрыв глаза, начал молиться. Владислав Николаевич держал меня за плечо и молился вместе со мной. Глаза открылись сами минут через десять. Никаких угрызений совести я не испытывал. Молча учитель протянул мне целлофановый пакет. Я заглянул внутрь. Там лежали две пачки в целлофановой банковской упаковке. В каждой пачке десять «котлет» — стодолларовые купюры по сто штук. Итого двести тысяч долларов.
— Кажется, я нашел свое призвание.
— Нет. Это призвание нашло тебя.
Вот так все и началось.
Ничто так не отвлекает от тяжелых раздумий, как работа. Заказ есть — надо выполнять.
Я люблю свою работу. Очень. Для кого-то смысл жизни — рыбалка, для кого-то охота, кто-то живет только на сцене. И каждому в его обыденности приходится пережидать рутину, с нетерпением отсчитывая минуты, когда уже можно будет отдаться любимому занятию. Вдруг все вокруг приобретает неведомую рутине сочность, цвета становятся яркими и насыщенными, будто прошла поливочная машина и смыла шипящей прозрачной струей налет серости с окружающей действительности. И дышится легко, и сердце бьется с восторгом, будто в предвкушении встречи с любимой… вот так я и чувствую себя на задании.
Убивать легко. Особенно когда ты не стремишься выжить сам. Все эти религиозные фанатики ставят под удар саму идею: выполнить задачу и раствориться, будучи готовым нанести новый удар. Исполнители-самоубийцы стали расходным материалом Зла, посылающего их на самое подлое из преступлений. Они несут смерть невинным ради того, чтобы добраться до одного, являющегося реальной целью, или ради того, чтобы сделать идиотское политическое заявление. Моя профессия совсем в другом. Я вычищаю раковые клетки из организма Человечества. И очень трепетно отношусь к жизням невинных — в частности и потому, что ненавижу бег. Легкая улыбка.
Убийство — одно из самых старых занятий на Земле. Первый случай описан в Библии, и мы точно знаем имя первой жертвы и первого исполнителя. Авель и Каин. Если угодно, убийство стало четвертой древнейшей профессией. Адам трудился садовником, Авель и Каин осваивали животноводство и земледелие, покуда Каин не овладел смежной специальностью. Заметьте, охота и рыбалка появились позже.
Убивать и не попадаться — вот это настоящее искусство, требующее в первую очередь не ловкости рук, а системности в подходе. Необходимо предварительно перелопатить гигантский объем материала. Изучить цель. Продумать свои и чужие действия. Моя работа сравнима с работой целой кинематографической труппы. Я и пишу сценарий, и придумываю декорации, и вживаюсь в роль, и режиссирую все действо, да еще и сам продюсирую и исполняю. Короче, главное — думать и готовиться, а уж потом действовать.
На второй день подготовки от чтения досье на Сергей Сергеича меня отвлек телефонный звонок.
— Шеф, с вами хотел бы переговорить господин, который представился Суликом, соединять?
— Да.
Через секунду в трубке послышался голос с едва различимым кавказским акцентом:
— Уважаемый, мне посоветовал связаться с вами наш общий друг. Сказал, что вы можете решить одну проблему. Надо бы встретиться, поговорить.
— Решить могу. Встречаться до разрешения проблемы нет никакой необходимости. Сразу после. И благодарность тогда же, если захотите отблагодарить.
— К чему такая строгость? Да и надо бы обсудить размер гонорара, такие вещи лучше делать при личной встрече.
— А нечего обсуждать. Захотите просто сказать спасибо, так и этого будет достаточно. Я полностью полагаюсь на вашу совесть.
— Ну смотрите, вам решать. А как я узнаю, что именно вы и есть тот самый чудо-доктор, который выписал волшебную пилюлю?
Ознакомительная версия.
