мгновенно: он снова был настороже всё время, чутко реагируя на любые изменения вокруг.
И не он один. Вдруг лошадь заметалась на месте, дернула в страхе головой. Артиллеристы кинулись врассыпную с телег, а возницы тут же направили лошадей с дороги к деревьям. Только они ушли с дороги, как над деревьями совсем низко прогудел неразличимый в темноте самолет. Боец рядом с Шубиным погрозил ему кулаком:
— Рама немецкая, ишь, гудит, как шмель. Вынюхивает. Чтоб тебе хвост оторвало!
Воздушного разведчика заметили не только артиллеристы: за деревьями усилился грохот выстрелов. Но из автоматов и пулеметов трудно сбить в темноте стремительно летящий самолет-разведчик, поэтому попытки подбить вражескую технику почти сразу прекратились. Артиллерист, затихший рядом с разведчиком, потянул за уздцы лошадь:
— Пошли, пошли, моя хорошая. Ну, Нюрка, не балуй, улетел уже немец. — Крепкая рука ласково погладила кобылу, которая до сих пор тревожно прядала ушами, вслушиваясь в звуки, доносившиеся сверху.
Артиллерист потянул разведчика к себе поближе на облучок телеги:
— Давайте сюда, тут сено настелено у меня. Помягче будет ехать. — Мужчина снова погрозил кулаком небу: — Разлетались. Ну, скоро управа вам будет от артиллерии! А то летают без страху, без совести. Прибыла артиллерия, теперь на подлете будем вас сбивать. У меня чуйка такая, что с закрытыми глазами орудие наведу точно по цели! Как у Нюры моей: она фрицев за десять километров чует. Очень деликатная кобыла! Не зря ее Нюркой кличут, я ее в честь актрисы назвал. Знаете, есть такая, Лисянская Анна?
— Видел с ней фильм, — вспомнил Глеб. — «Как закалялась сталь».
— Она! — радостно подтвердил мужчина. — Я как Нюрку мою увидел, когда нас распределили по расчетам, так сразу понял, что она та вылитая актриса. Нежная, белесенькая, красавица! Вот и назвал в ее честь. Тоже ведь актриса такая: если что не по ней, то хромать начинает. Я уже и к фельдшеру мою звезду водил, дегтем мазал бабку, а она то хромает, то не хромает. А потом поймал ее! Шла, переваливалась еле-еле, а как я отвернулся, вся болезнь и схлынула враз, — расхохотался артиллерист. — Понимаешь? Актриса моя Нюрка! Не хотела первой идти в колонне, не нравится ей первой ходить, осторожная! Вот и изображала! Видел, как заартачилась идти, когда фриц пролетал? Почуяла его враз за десятки километров. Лошади больше нашего примечают, умнейшие животные. А сейчас идет, как будто знает, куда надо, и с пути не собьется без карты и без компаса. Понимает, что возвышенность нужна для артиллерии, сама горку удобную найдет. Разместимся сейчас, орудие окопаем и будем прицелы наводить. Так немцу хвост накрутим, что носа не высунет! А Нюрочку в лес отправлю, может, где найдет травки посочнее или листочков. Уже за зиму устала на фураже да соломе прелой… Потерпи, моя хорошая, немного осталось. Скоро зелень из земли полезет, наешься вволю. А потом и Гитлера прогоним поганого, война закончится. Заберу тебя с собой домой, будешь у меня как королева жить. На ферму молоко возить да ребятишек в школу катать.
Артиллерист говорил и говорил, а Нюрка послушно топала копытами в такт его словам. Капитан Шубин снова не мог скрыть улыбку, от неспешных рассуждений случайного попутчика теплело в груди. Как же ждут все бойцы Красной армии победы, как надеются, что конец войны и мирная жизнь совсем близко. Горячая надежда усиливала желание разведчика как можно быстрее отправиться на вылазку. Приблизить своими действиями победу, помочь освободить еще одну пядь оккупированной немцами родины. Сердце разведчика горело от желания помочь Наташе Громовой, безымянному артиллеристу, его кобыле-артистке Нюрке. Каждому, кто так отчаянно бьется за победу!
…Когда стена из деревьев расступилась, их встретил новый блокпост из дозорных. Артиллеристов отправили дальше по левому флангу обустраиваться на выбранных позициях. А капитану Шубину указали направо, где чернели косыми линиями узлы укрепления. От одного часового к другому он добрался через полевые укрепления в тыловую часть расположения подразделения — небольшое селение с ровными домишками и вытянутым кирпичным зданием посередине деревянных застроек.
У штаба его встретил хмурый лейтенант Осипчук с красными от бессонницы глазами. Он приветствовал прибывшего:
— Здравия желаю! Получил относительно вас информацию. Скажите, товарищ капитан, какая нужна помощь? Что требуется? Провожатый? Прикрытие огнем?
— У вас есть немецкая форма?
Глеб привык, что всегда в расположении части можно добыть пару вещей, снятых с военнопленных. В чужом обмундировании безопаснее находиться по ту сторону границы на вылазке, поэтому для маскировки разведчик выбирал вещи поцелее и по размеру еще во время подготовки к разведывательной операции. Осипчук вдруг резко ответил:
— Пленных не берем, поэтому формы нет.
— Как нет? — удивился капитан Шубин. — Вы атаковали совсем недавно, неужели не было пленных при наступлении? А у местных не осталось формы? Может, поискать? Женщины часто сами пользуются шинелями или перешивают их для детей.
Осипчук вдруг скривился, будто от боли, и отчеканил:
— Я еще раз повторяю, товарищ капитан, мы не берем пленных. Это мой приказ. Все жители Асеевки при отступлении были убиты немецкими извергами. Поэтому я приказал больше не брать пленных, не оставлять в живых наших врагов. И формы немецкой у нас нет. Фашисты не достойны ни обычной смерти, ни могилы. Им хватит и пули!
— Хорошо, я понял, — кивнул в ответ капитан.
Шубин попросил только кипятка для чая и тихого места, чтобы снова проверить маршрут, по которому собирался проследовать в сторону Боруна. Всю поездку он мысленно повторял путь, прокручивая в голове, как добраться до первых блокпостов немецкой охраны. После того как поймет, где расположились часовые, надо будет пройти по окраинам населенных пунктов, что окружили Борун. Жителей много, может, удастся разузнать информацию о пропавшем отряде. Не может быть, чтобы пропало больше сотни человек безо всякого следа.
В закуток, где разместили разведчика, просунулась вихрастая голова с лихо севшей набекрень пилоткой:
— Здравия желаю, меня к вам Осипчук отправил. Рацию доставить для отряда. Вот. — Связист поставил на пол перед разведчиком радиостанцию «Север». — Батареи в комплекте, заряжены. Вместе с котелком килограммов двенадцать потянет.
— Каким котелком? — Глеб рассматривал предмет: тяжеловато с таким набором будет переходить границу. Крупный груз не прибавит скорости при ходьбе. Хотя всё-таки может оказаться, что отряд просто остался без связи, тогда радиоточка пригодится, чтобы связаться со штабом и
