Пока самолет не взмыл вверх и не растворился на горизонте, все молчали, не зная, что говорить, следили за уменьшающейся железной птицей. В гнетущей тишине все еще, казалось, был слышен рев реактивных двигателей. Сэндс думал, как успокоить Дженнифер, цепляясь за слова Ника, но не осознавая их в действительности.
— Я верю, Дженни, они успеют, — твердо сказала Вика.
— Но…
— Никаких но, Стив, — перебила его Вика, — единственное, что не может мой муж — это оживлять мертвых, а я верю, что Ник прилетит вовремя. Десяти минут вполне хватит Нику, чтобы вернуть здоровье твоему сыну, Дженни.
К словам Вики отнеслись, как к успокоительным таблеткам, но все равно Стив благодарил ее в душе за поддержку.
— Тетя Дженни, почему вы грустите? — спросил Виктор.
— Майкл, мой сын, Витенька, попал под машину… И почему я не поехала с ними, меня словно что-то сковало от горя, — она обняла Виктора и разрыдалась.
«Пусть поплачет, — подумала Алла, — ей станет легче, все равно словами ее не успокоить».
— Тетя Дженни, вы зря плачете, — Юля, видимо, считала по-другому, успокаивая ее, — мой папа не ездит к трупам, чего же тогда живых оплакивать? Я знаю, что говорю, не стоит слезы лить, — Юля взяла платочек и стала вытирать ей глаза, — вот видите, даже тушь у вас водостойкая на ресницах, а вы нет почему-то.
От удивления и детской непосредственности Дженнифер Ларсон немного пришла в себя и улыбнулась.
— Спасибо, деточка, я не стану плакать, — она посмотрела на Аллу, словно ища в ней поддержки.
— Я понимаю тебя Дженни, я тоже мать, будем надеяться на успех, — Алла налила виски с содовой и протянула ей, — через сколько они будут в клинике?
— Через три часа от взлета, — ответил Сэндс.
— Значит, через три часа и будем ждать радостного звонка, — констатировала Вика.
Время, летевшее вихрем до этого, остановилось. Никто не знал, как «убить» его, ускорить его бег. Но все-таки оно неумолимо двигалось, отсчитывая секунду за секундой, слагаясь в минуты и часы. Дженни решила поплавать немного, смыть слезы, может так и время пролетит незаметнее. К ней присоединились все, но плавали без смеха и радостного детского визга, обычно сопутствующего каждое совместное купание.
Дженнифер вышла из воды, глотнула виски и закурила свою длинную и тонкую сигарету.
Телефонный звонок раздался внезапно, хотя и все ждали его, вздрогнули, как от щелчка пехотной мины-лягушки. Дженни, выронив сигарету на ногу, не замечала прижигающей боли, не в силах протянуть руку к телефону. Алла догадалась и приложила телефон к уху Дженни, считая, что мать первой должна услышать известие.
— Алло, Дженни, — кричал в трубку Ларсон, — это гений, нет Дженни, это Бог, гениальный Бог, Дженни. Все прекрасно, мы вылетаем, — трубку перехватил Майкл, — мама, все в порядке, мама, ждите нас.
Телефон замолчал и Дженни тихо прошептала, почти одними губами:
— С Майклом разговаривала, все хорошо, они вылетают. Джон еще о каком-то Боге говорил.
Висевшее в воздухе напряжение спало.
— Это о Нике, — заулыбался догадавшийся Сэндс.
К Дженнифер подошел Виктор.
— Тетя Дженни, теперь можно и всплакнуть.
Повисшая на несколько секунд тишина, взорвалась таким грохотом смеха, что сорвала всех птиц с деревьев, давая знать и охранникам, тоже беспокоившимся о Майкле, что он жив и здоров.
— Вика, — сквозь смех говорила Дженни, — что у тебя за дети такие?..
— В отца! — гордо отвечала она, радуясь счастливому исходу.
Дженнифер подхватила Витю и Юлю, закружилась с ними по пляжу, радуясь и смеясь, пока не упала на песок вместе с ними.
К полднику, как и обещал Николай, самолет приземлился на райском острове. К трапу сбежались все, кроме охранников на вышках. Люк распахнулся и в проеме показался Николай, сидевший на руках у Джона и Майкла. Они никак не могли протиснуться в люк втроем и отпустили Ника. Он первым сошел на землю, ворча вслух:
— Вот черти, никак не хотели, чтобы я своими ногами спустился. Словно дети малые…
Дженнифер бросилась к сыну, обняла его и снова заплакала, целуя и прижимая к себе, как малое дитя. Майкл, стесняясь, старался урезонить ее: «Ну, что ты, мама, все же хорошо, лучше Ника поблагодари, — перевел он «стрелки».
— Нет уж, увольте, «телячьи» нежности не для меня, — смеялся он, отходя в сторону и прячась за Аллу, — тем более на глазах тещи.
Со смехом и шутками все вернулись на пляж, под навесной шатер и уже там, не утерпев, стали наперебой расспрашивать подробности.
— Все расскажу все, — поднял руку вверх Джон, — только смочу горло. Расскажу по порядку.
Он налил неразбавленного виски полный бокал и выпил все одним махом, опустился тяжело в кресло и скупые мужские слезы побежали из его глаз.
— Видимо мне придется рассказывать, — вздохнул Нельсон, — Джон перенес сильное потрясение, пока я рассказываю, он придет в себя, — он отпил глоток виски и продолжил: — Когда мы прилетели к клинике, полицейский уже ждал нас. Мы прошли в палату, доктор Джек тоже находился там, всё, как просил Ник. Врач, стоявший рядом с Джеком, сразу же объявил Джону, что, к сожалению, ничего сделать нельзя. Он вначале не заметил Ника и, увидев его, побледнел, как полотно. Я сразу подумал, что здесь не чисто. Этот врач протянул Нику рентгеновские снимки, он посмотрел их и подтвердил, что действительно, с такой травмой жизнь не совместима. У меня от его слов чуть не подкосились ноги, выходит, мы зря торопились и Майкла уже не вернуть. Представляете, что творилось в этот момент в душе Джона… — Нельсон снова отпил глоток виски. — Дальше смотрю, этот врачишка вроде бы успокоился при словах Ника. А Ник попросил его выйти, объяснив, что последние минуты жизни отец должен побыть один с сыном, в кругу друзей, потом можете отключать аппаратуру, она действительно не понадобится.
Когда этот врач вышел, Ник сразу же подошел к Джону и сказал, что Майкл будет жить, все хорошо, и мы прилетели вовремя. Вы бы видели при этом лицо Джона, сейчас можно смеяться, а тогда это было нечто страдающее и непонимающее существо, смотреть на которое без слез невозможно. Ник попросил Джека взять на анализ кровь Майкла, а потом ввести ему внутривенно прозерин и атропин. Полицейский, по просьбе Ника, фиксировал все. Через несколько минут Майкл зашевелился, а Ник попросил позвать этого врача. Я и Джон ничего не понимали — то ли умрет, то ли не умрет, но Майкл зашевелился, и у нас появилась надежда. Когда врач пришел, Ник приказал ему отсоединить аппаратуру, а он шарахнулся в сторону, словно ужаленный, видя, как двигается Майкл. «Это убийца», показал на врача Ник, «арестуйте его». Полицейский надел наручники и зачитал права. Мы с Джоном так ничего и не понимали. Джек отсоединил аппаратуру, Майкл дышал сам, но еще плохо соображал и двигался. Ник объяснил полицейскому, что Майклу ввели дитилин, а потом тубокурарин-хлорид, это миорелаксанты, действуют, как яд кураре — человек самостоятельно перестает дышать. Вот почему он еще здесь, на острове, говорил об аппаратуре, мы с Джоном пытали его, но он отнекивается — может знал, а может и нет. Но об этом потом. Майкл быстро пришел в себя, а Ник заявил, что это снимки другого больного, у Майкла ничего не сломано, его просто хотели убить ядом кураре. Врач сразу же сознался во всем и дал показания, что его заставил это сделать Стокфорд.
— Вот гнида, — не выдержал Стив, — но тогда причем здесь авто авария, вернее наезд на Майкла?
— Гнида, она, конечно, и есть гнида, — усмехнулся Нельсон, — но наезд был на самом деле, Майкл сумел увернуться и его только слегка царапнуло. Но видевший все это Стокфорд вызвал своих людей, они появились под видом скорой, вкололи Майклу дитилин, он естественно перестал дышать, его подсоединили к аппаратуре и отвезли в клинику. Там вкололи еще тубокурарин-хлорид, быстро подыскали нужные снимочки и все свалили на наезд. С такими снимками никто не усомнится в диагнозе, а Джон не разрешил бы вскрытия — зачем терзать мертвого. Очень тонкий расчет и никакого, якобы, убийства.
— Сволочь, — скрипнул зубами Сэндс, потом повернулся к Нику, — а как вы догадались, что это не снимки Майкла?
— Я могу сканировать, видеть сквозь тело и я видел, что у Майкла нет никаких травм. Его позвоночник и основание черепа целы, а на снимках действительно были жизненно несовместимые травмы, я ничего не наврал, все правда. Прибывший доктор Джек наверняка бы дал разрешение на отключение аппарата искусственного дыхания и был бы прав, исходя из диагноза по рентгеновским снимкам. Он удивлялся, почему я запретил ему делать это, но приказ господина Ларсона выполнил, пусть как прихоть, но выполнил и тем самым спас жизнь Майклу. На это я и рассчитывал, — ответил Ник.
— Но зачем, чем помешал Стокфорду Майкл? — допытывался Сэндс.
— ЦРУ не устраивало, что я нахожусь с вами, а не со Стоуном, — пояснил Михайлов. — Вы люди влиятельные и им меня просто так отсюда не вытащить. Я еще нужен Стоуну, он должен договориться со мной о следующем приезде. Вся затея сводилась к тому, чтобы я остался жить в Америке и работал бы над созданием особого оружия. А в случае с Майклом мы все съезжаем отсюда — чья-то отдельная жизнь ничего не значит для спецслужб.
