Мэри подняла глаза на Ласситера и спросила:
– О чем это он?
– Продолжайте читать, – ответил Джо.
«Делом – весьма непростым. Мое изучение медицины было сравнительно кратким. После открытия клиники ко мне начали стекаться женщины со всего мира, и как ни странно, по собственной воле. Используя материал ДНК, полученный от наиболее достоверных реликвий, я применил его для зачатия плода восемнадцати пациенток.
Кто знает, друг мой, что из этого получится? Не исключено, что рожденные дети окажутся странной компанией крестьян, непонятно зачем воскресших и перенесенных мной из античных времен. Но может случиться и так, что я вновь породил Христа. Мне этого уже никогда не узнать, вам – тоже, однако будем надеяться.
Итак, мой друг, я посылаю вам свое последнее прости в надежде, что сумел облегчить вашу душу. Да, я преклонил перед вами колени, пребывая в сомнении. Отрицать не имеет смысла. Но все мы люди, и это была простая человеческая слабость. Христос тоже испытывал сомнения – однако сейчас у меня их не осталось.
Теперь это дело в руках Божьих. Там, где оно пребывало всегда.
Игнацио».
– Джо. – Голос Мэри дрожал. – О чем это он?
Ласситер немного помолчал и спросил:
– У вас найдется что-нибудь выпить?
Мэри поднялась, подошла к буфету и вернулась с бутылкой коньяка и парой рюмок. Наполнив рюмки, она повторила вопрос:
– Так о чем он говорит?
Ласситер сделал большой глоток и ответил:
– О Джесси.
– Почему о нем?
– Ну… Барези… Он занимался тем, что… Одним словом, он пытался клонировать Христа.
– Что?!
– Может быть, ваш Джесси – Иисус, – со вздохом ответил Ласситер.
Они долго не ложились спать, и Ласситер пересказал ей все, о чем узнал от профессора МТИ.
– Вот так, – произнес он, наливая себе третью рюмку. – Он делал скребок с наиболее достоверной реликвии, изолировал отдельную клетку и возвращал ее в недифференцированное состояние. После этого ему требовались всего лишь яйцеклетка и женщина, желающая иметь ребенка. Получив яйцеклетку, он замещал ее ядро на ядро, полученное от реликвии, имплантировал и…
Огонь в камине ярко вспыхнул, выбросив на пол сноп искр.
– Не верю. Откуда ему через две тысячи лет знать, что реликвия подлинная? Способа определить это нет!
Ласситер рассказал ей об исследованиях происхождения реликвий, проводившихся Барези, о его способности проводить ДНК-анализ, о его научных успехах, однако Мэри продолжала недоверчиво качать головой.
– То, что вы говорите, доказывает лишь, что Барези имел право на догадки больше, чем кто-либо другой. Но догадки все равно оставались догадками, хоть и на научных посылках.
Ласситер хотел ответить, но она остановила его, подняв палец.
– Минуточку. Ваш племянник Брэндон был похож на Джесси?
– Нет, он…
– А другие? – требовательно продолжала Мэри. – Разве они были похожи друг на друга?
– Я не видел их всех, но полагаю, что нет. Возможно, между двумя-тремя и было какое-то сходство…
– Вот видите, все и разрешилось само собой, – заявила она. – Дети не могут быть клонами, разве не так? Не могут, если отличаются друг от друга. Так что Барези просто гадал, проводя свои операции. Если дети не были идентичны, то существует отдаленная возможность, что один из них произведен на основе ДНК Христа. Остальные могли быть кем угодно – мясником, булочником, свечником. – Она взмахнула руками и закончила: – То, что вы предполагаете, чистое безумие!
Ласситер согласился, что Барези не доверял какой-то единственной реликвии и для повышения шансов на успех использовал ДНК, полученные от нескольких, с его точки зрения, наиболее надежных, останков.
– Возможно, у него не было ни единой подлинной реликвии, – сказал он, – но это ничего не меняет.
– Почему вы так говорите?
– Да потому, что не имеет значения, кого клонировал Барези. Иисуса или Аль Капоне.
– Тогда я не…
– Если имеется даже отдаленная возможность, что хотя бы единственная реликвия подлинная… Одним словом, кто-то не желает рисковать даже в малейшей степени, именно поэтому погибла моя сестра, Брэндон и все остальные. Именно поэтому вам надо как можно скорее бежать отсюда.
– Я не верю, что кто-то способен на подобное.
– К сожалению, такие люди нашлись. И более того, они сделали все, чтобы не осталось ни единой молекулы ДНК. Чтобы исключить возможность повторного клонирования, детей сжигали. Тот, кто так поступал, верил, что изгоняет дьявола. Совершает акт экзорцизма при помощи огня!
– Перестаньте.
– Когда погиб Брэндон, человека, устроившего поджог, схватили. Что-то пошло не так, и сожжение оказалось не полным. Ребенка можно было опознать. С трудом, но все-таки можно. Так вот, они его откопали и снова сожгли.
– Но… это же дети. Младенцы. И их души принадлежат Церкви.
– Речь не идет о католической церкви. Это дело рук «Умбра Домини». Христианские ультра, взрывающие абортарии, организующие крестовый поход против мусульман в Боснии. – Ласситер взмахнул руками. – То, что сделал Барези, с их точки зрения просто чудовищно.
– Но почему?
– Да потому, что это выворачивает наизнанку Священное Писание. Бог сотворил человека по образу и подобию своему, а не наоборот.
По щекам Мэри катились слезы, и Ласситер понял: на сей раз она признала его правоту.
– Разрешите мне помочь вам, – сказал он. – Они не остановятся, пока не отыщут Джесси.
– Но каким образом? Если то, о чем вы рассказали, правда, что можно сделать?
– В армии я занимался довольно странным делом. – Мэри бросила на него такой взгляд, словно перед ней сидел сумасшедший, но Ласситер, не смущаясь, продолжил: – Я возглавлял отдел прикрытия ВР.
– Что это такое?
– Военная разведка. Что-то вроде ЦРУ, но в отличие от последнего знает, чем занимается. Впрочем, не важно… Короче говоря, я могу сделать из вас и Джесси совершенно новые личности, об истинном прошлом которых невозможно будет узнать. Вы сможете отправиться с новыми документами на Марс, и уверяю вас, никто не остановит и не сможет проследить вашего прошлого. Никогда. Но вам следует довериться мне. И вы должны уехать отсюда.
– Мама? – Джесси, одетый в пижаму, стоя в дверях, протирал глазенки.
– Да, родной, – ласково ответила Мэри. – В чем дело?
Мальчик, не совсем проснувшись, заковылял к ней.
– Мне приснился плохой сон.
– О нет! – воскликнула Мэри.
Джесси вскарабкался на колени матери и положил голову ей на плечо. Она погладила его волосы, поцеловала и добавила:
– Это всего лишь сон.
– Плохие люди.
Она издала сочувствующий звук, несколько похожий на «ку-у», и спросила:
– Хочешь, я тебе почитаю?
Ребенок поднял пухлый пальчик и показал на Ласситера:
– Нет. Пусть он.
– Я не уверена… – начала Мэри.
– С большим удовольствием, – сказал Ласситер. – Хочешь прокатиться на закорках?
Когда он встал на четвереньки, чтобы Джесси смог вскарабкаться ему на спину, то перехватил взгляд Мэри. Выражения этого взгляда Джо понять не смог.
– Эй! – закричал Джесси, когда Ласситер выпрямился. – Я ужасно высоко!
Ласситер взял его за ноги, и они оба поскакали в направлении детской комнаты, приседая, чтобы не удариться о стропила или притолоку дверей. Джесси поднимал ручонки, пытаясь дотронуться до потолка.
Усевшись в кроватке, Джесси объявил, что не желает слушать чтение, а станет читать сам.
– О’кей, – сказал Ласситер, – действуй.
Мальчишка вытащил из-под подушки книгу, открыл первую страницу и, наклонившись поближе к тексту, торжественно произнес:
– Одна рыбка… – Выпрямившись и не глядя в книгу, он добавил: – Две рыбки… – А затем, опять наклонившись: – Золотая рыбка!
Он снова выпрямился и, с нарочито глупым видом глядя на потолок, закончил:
– Синяя рыбка!
После этого малыш с хохотом упал на спину и в восторге задрыгал ногами.
