— Бруно Ковальский не стал бы убивать… — Кто, к черту, говорит о твоем Бруно! — взорвался Родион.
— Подожди, — попросил сыщик. — Я не сказал тебе главного. Бруно — ценная личность. Группа серьезных людей, назовем их так, вложила в него деньги.
— Он что, артист?
— Нет… Но оригинальная личность, можешь мне поверить. И не менее ценное вложение капитала, чем какая-нибудь певичка в прозрачных трусах.
— Капитала, не облагаемого налогом? — уточнил Родион.
Мужичок кивнул.
— У Валентина Семеновича были финансовые затруднения, — задумчиво произнес Род. — И если бы он узнал, что у твоего Бруно можно разжиться деньжатами… Нет, все равно не верю, — он покачал головой.
— Чему?
— Допустим, Валентин Семенович поехал к Бруно, чтобы занять денег. Наделать одних долгов, чтобы вернуть другие. Но сорвалось. Что же получается, с расстройства он побежал вешаться? Я, конечно, не психолог, но Валентин Семенович из той породы, которая будет изворачиваться до последнего.
— А если по-другому? — предположил детектив. — Если муж этой женщины убил Бруно, чтобы завладеть деньгами. Ты же говоришь, они ему позарез нужны были.
— Потом раскаялся и повесился, — хмыкнул Род.
— Но откуда-то у него появилось кольцо желтого металла? Бруно им очень дорожил и никогда бы не расстался добровольно. Значит, этот тип снял кольцо с трупа, а труп где-то спрятал.
— Но потом раскаялся и повесился, — с той же интонацией повторил Родион.
— Ладно, допустим, что мужа этой женщины тоже убили, — согласился сыщик.
— А кто убийца?
— Сообщник. Мотивов — хоть отбавляй. Не захотел делиться, убрал свидетеля… да мало ли…
— Остается найти этого сообщника, — заметил Родион. — Мне кажется, он разъезжает на красной «шестерке» с наклейкой ввиде кляксы. Ты не пробовал узнать на переговорном пункте, кому был звонок? Там могли и запомнить…
— Я ведь только давеча увидел квитанцию… Хотел сначала спросить у женщины, — напомнил сыщик.
— Говорю же тебе — соврет.
— Что же получается, — обиделся мужичок. — Я помогал, а ты не даешь мне ее расспросить?
— Пусть лучше не подозревает, что мы кое о чем догадываемся. Мы ее перехитрим.
Родион подумал, что Ангел вернется из заграничного турне в конце недели.
— Поезжай вперед и выясни, кому звонил будущий самоубийца.
А потом встречай меня. Первым утренним поездом… Или вторым, — добавил Родион после некоторого размышления.
— Хочешь приехать? Зачем?
— Долг платежом красен. Ты помог мне, я помогу тебе найти Бруно.
— По-моему, просто опять собираешься использовать меня в своих целях, — недоверчиво заметил маленький сыщик.
— Я долги привык отдавать. — Родион прислушался, как плещется под душем Светлана, — В отличие от некоторых.
Он выпроводил сыщика, а когда закрыл за ним входную дверь, подмигнул сам себе в зеркале. Родион посчитал себя большим пройдохой.
Женщина вышла из ванной через полчаса. Кожа ее раскраснелась от горячей воды. Она была в халате Родиона.
— А куда делся этот противный мужичонка? — спросила она.
— Почему противный?
— Не знаю, — Светлана пожала плечами. — Настырный какой-то. Ну и грязища у тебя! — она покосилась на кухонный стол.
— Зато постельное белье всегда свежее, — возразил Родион, и, не вставая со стула, обхватил ее ноги чуть выше колен. Потом ладони поползли выше, смяли и подняли вверх полы халата, который Светлана набросила на себя…
— Табуретка под нами не сломается? — с опаской спросила она.
— Это уж как повезет… — Все-таки, это не решение проблемы, — сказала Светлана.
Они перебрались на кровать и теперь лежали поверх одеяла. Родион с удовольствием рассматривал ее ягодицы.
— Ты о чем?
— Руслан не оставит меня в покое, пока не вытрясет долг. Не могу же я вечно у тебя прятаться?
— Не можешь, — согласился Род. — Хотя недельку — другую я согласен потерпеть.
И ущипнул ее за ту часть тела, которую только что созерцал.
— Прекрати, — взвизгнула женщина и перекатилась на бок, лицом к нему. — Мне на самом деле нужна помощь…
— Мне, кажется, тоже, — он потупился.
— Опять? — она засмеялась. — У меня и так ощущение, что я пережила групповое изнасилование.
— Это не было изнасилованием, — запротестовал Родион.
— Как знать, как знать… Можешь хотя бы выслушать?
— Ладно, — вздохнул он и взял сигареты с пола у кровати. — Только сначала накинь на себя что-нибудь.
— Хочу продать квартиру. — Светлана забралась под одеяло, поверх которого только что лежала, и свернулась калачиком. — Я ведь теперь ее единственная владелица, и как только получу свидетельство о смерти мужа, могу свободно ей распоряжаться. Поможешь?
— Какие проблемы, — он усмехнулся. — Давай вместе сходим в одну из контор, которые этим занимаются.
— Но ведь Руслан наверняка приказал своим людям караулить меня возле дома. А квартиру придется показывать возможным покупателям, и как только я там появлюсь — меня схватят. Уж поверь, во второй раз ты так просто меня не освободишь… То есть, я не хотела сказать, что освободить меня было просто…
— Раз плюнуть.
— К тому же, через фирму продавать — уйдет масса времени. А мне надо получить деньги и смыться прежде, чем этот мафиози наложит на них лапу.
— Получить деньги и смыться всегда приятнее, — подтвердил Родион. — Что же ты предлагаешь?
— Ведь тебя какой-то приятель просил помочь приобрести квартиру? Даже дал твой телефон в объявлении.
— Ну и что?
— Пусть он купит мою.
— Не стану же я другу свинью подкладывать?
— Какая тут свинья? — возмутилась Светлана. — Ты квартиру видел, можешь ему все рассказать. Оформим документы — и пусть переезжает. Я даже мебель вывозить не стану.
— Нужна ему твоя мебель… А если Руслан…
— Что — Руслан? — она пожала плечами. — Квартира уже будет принадлежать совершенно постороннему человеку, который не имеет никакого отношения к долгам моего мужа. Разве Руслан может что-то от него потребовать? Нет. Руслан станет меня разыскивать, понимаешь, чтобы отобрать деньги. А я к тому времени далеко буду.
— План неплохой, — подумав, произнес Родион. — Так мы можем оставить Руслана в дураках. Одно «но» — сколько ты хочешь за квартиру?
— Двести тысяч… Разве она столько не стоит? Одна жилая площадь…
— Не спорю, не спорю, — он махнул рукой. — Только Ангел готов предложить всего сто пятьдесят.
— Да если найти хорошего покупателя, можно и больше двухсот…
— Найди, — Родион улыбнулся.
— Ладно, пользуйтесь моим бедственным положением, — согласилась Светлана. — Пусть будет ваша цена. Только не забудь, ты сэкономил для своего друга не меньше полтинника.
Можешь потребовать у него премиальные.
— Свои премиальные, — серьезно сказал Родион и откинул одеяло, укрывавшее женщину. — Я получу прямо сейчас.
— Но почему у меня? — она засмеялась. — Я и так несу убытки…
Он проводил Светлану на самый ранний поезд.
— Я только похороню мужа и сразу же вернусь, — пообещала Светлана. — Так что жди, приеду прямо к тебе. Надеюсь, успеешь за это время договориться насчет продажи квартиры?
— Разве ты не станешь перевозить тело в Москву, — поинтересовался Родион.
— А как ты это представляешь? — Светлана сердито посмотрела. — Устрою поминки, созову всех, кто его знал, и скажу: «Он покончил с собой потому, что застукал меня с любовником»?
— Могут не понять юмора, — согласился Родион.
— Вот именно, — она вздохнула. — Я уже обо всем там договорилась. Похоронят на местном кладбище… Какая теперь ему разница, верно?
— Ему? Наверное, никакой. Разве что рэкетир захочет венок прислать, — цинично предположил Род. — И не сможет узнать адрес.
— Насчет Руслана не беспокойся, теперь он знает, что у меня есть защитник и станет сговорчивее. — она обняла Родиона за талию и прижалась щекой к щеке.
Род собирался возразить, но передумал, и вместо этого спросил:
— Слушай, а почему, все-таки, ты выбрала из всех газетных объявлений именно мое?
— Это был счастливый случай, — ответила женщина и поцеловала его в губы.
Родион чувствовал, что она целует его, а сама прислушивается — не объявляют ли, с какого пути отправится ее электропоезд. И когда, наконец, Светлана вырвалась из объятий и побежала сквозь толпу на посадку, он вытер губы тыльной стороной ладони. Потому что женщина всего его измазала помадой, а вовсе не оттого, что поцелуй не понравился.
До отправления поезда оставалось еще минут десять, и Родион решил выпить бутылку пива и выкурить сигарету.
«Будет справедливо, — подумал он, выбирая между ячменным напитком и пепси-колой, — Ведь с пива все началось.» В последний вагон он прыгнул за мгновение до того, как двери закрылись. Потом приник к мутному окошку, и пока поезд набирал ход, вглядывался в людей на перроне.
