— Пусть лучше это сделает Беннет! — спокойно возразил Джон. — Ему нравятся такие задания. Верно, Беннет? Тебе ведь нравится убивать?
Беннет, стоящий тут же с кинжалом «коммандо» в руке и поглаживающий острием густые усы, ухмыльнулся по-кошачьи, пожал плечами и констатировал:
— Я — твой ученик, Джон. А ты — мой учитель.
Джон ожидал, что спокойный тон еще больше раззадорит генерала и, возможно, воспользовавшись суматохой, ему удастся что-нибудь предпринять, но Родригес вдруг замер, выдохнул и… рассмеялся.
— Нет. Беннету не удастся даже близко подойти к президенту. Вам прекрасно известно, что Веласкес доверяет полковнику Метриксу. Все-таки он сделал вас героем революции. Так что хочется вам этого или нет, а придется поработать на нас. Вы полетите в Альверде, войдете в контакт с президентом и убьете его. — Родригес замолчал, ожидая реакции на свое предложение, а потом, поскольку ее не последовало, продолжил: — Нам пришлось очень постараться, чтобы найти вас, полковник. Мы потратили большие, — нет, огромные, — деньги, чтобы найти ваших людей. Пришлось даже инсценировать убийство Беннета. Но результат оправдал затраты. Керби попался на крючок и кинулся к вам сломя голову. Будь он умнее, нам бы, конечно, не удалось найти вас. Зато теперь вы в наших руках и станете делать то, что мы вам прикажем…
Родригес не успел закончить свой монолог. Джон усмехнулся и сказал глядя, ему в глаза:
— Знаешь, Александро, пошел ты к такой-то матери.
Лицо генерал снова побагровело.
«И вообще, он слишком эмоционален для президента», — решил Метрикс не без некоторого злорадства.
Родригес несколько секунд смотрел на Джона, и в его зрачках светилось такое бешенство, что тот ощутил нечто, похожее на удовольствие.
Видимо, Метрикс «достал» его всерьез. Будучи, как и большинство латиноамериканцев, человеком вспыльчивым от природы, Родригес был готов растерзать обидчика. Но тут у Джона оказалось преимущество. Он был нужен генералу целый и невредимый, и оба понимали это.
Родригес сделал жест рукой. Высокий негр с огромной пышной шапкой кудрявых волос схватил Джона за голову и повернул лицом к двери. Пальцы у него были длинные, теплые и влажные. От них остро пахло какой-то рыбой. Метрикса чуть не стошнило.
В довершение всего, цепи, которыми Джона привязали к столу, натянулись и впились в тело с такой силой, что ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не вскрикнуть от боли. Но то, что Джон увидел, оказалось гораздо больнее и вызвало новую волну ярости.
Лысый коренастый негр с безразличным лицом вкатил в комнату инвалидную коляску, к спинке которой была привязана его дочь.
Тело Дженни, обмотанное грубой веревкой, показалось Метриксу маленьким и беззащитным. Хотя он знал, что это не соответствует действительности. В свое время Метрикс обучил дочь нескольким отличным приемам джиу-джитсу, но что она могла сделать, когда руки плотно притянуты к подлокотникам, тело к креслу, а ноги к упорам. Рот Дженни перетягивал красный платок, создавая впечатление какой-то дикой ухмылки.
— Дженни! — Метрикс рванулся к девочке, но цепи удержали его.
Не говоря ни слова, Беннет подошел к креслу, схватил Дженни за волосы и, приставив к ее горлу кинжал, ухмыльнулся. Джон видел, как дрожат его руки. Он понимал: в какой-то момент жажда крови у Беннета может взять верх над разумом, и тогда случится непоправимое. Улыбка на губах убийцы приняла зловещий оттенок. В глазах зажглись оранжевые угольки. Подобное Метрикс видел у Беннета во время боя, когда тот впадал в экстаз от убийства очередной жертвы. И любимым оружием «мясника Клайва» был кинжал «коммандо». Отточенный до остроты бритвы нож с широким лезвием, одна грань которого служила обычным резаком, другая — зазубренная — предназначалась для преодоления заграждений из колючей проволоки. Теперь эта зазубренная сторона нетерпеливо дрожала на шее девочки. Глаза Беннета начала затягивать страшная туманная дымка — верный признак того, что убийство может случиться в любой момент.
«Надо привести его в чувство, — подумал Джон. — Обязательно, прямо сейчас!»
Он уже открыл рот, чтобы заорать, но тут Родригес громко и отчетливо произнес:
— Итак, полковник Метрикс… — серо-туманная дымка в глазах Беннета начала рассеиваться —…если вы убьете президента Веласкеса, я верну вам дочь в целости. — Беннет убрал нож от горла Дженни — Если же вы попытаетесь совершить что-нибудь, направленное против нас, ваша дочь тоже вернется домой, но… — Родригес выдержал театральную паузу и эффектно закончил: —… но по почте и в разных посылках!..
* * *
Тринадцать часов до….
Френклин Керби чувствовал себя так плохо, как никогда в жизни. Ощущение было примерно таким, как если бы его окунули с головой в дерьмо, подержали в нем пару минут и вытолкнули на площадь, полную хохочущего народа. Только здесь еще хуже. Перес и Джексон погибли. Судя по тому, как лежат тела, парней захватили врасплох. Они даже не успели ничего предпринять. Ко всему наверху, в спальне, еще один труп — незнакомого мужчины. Скорее всего, из тех, кого они ищут в связи с убийством остальных ребят из отряда Метрикса. По всему выходит, что Джон пытался догнать террористов на поврежденной машине. Обожженые обломки в кювете недвусмысленно подтверждают это. Затем, похоже, он дрался. Кровь на дороге. А вот что с ним случилось дальше? Убили и увезли тело? Вряд ли. Если бы Метрикс был мертв, они бросили бы его там же, где и прикончили. Зачем им труп? Но ведь нет и дочери Джона — Дженни. Где она? Вероятнее всего, оба живы, причем девочку, наверняка, используют в качестве заложницы, чтобы иметь влияние на отца. С какой целью? Террористическая акция? Возможно. По крайней мере, теперь у них есть фотографии и отпечатки пальцев хотя бы одного из этих ублюдков. Нужно пропустить все это через компьютер, может быть, всплывет что-нибудь интересное. «Ну, а если нет? — задал себе вопрос Керби. — Допустим, на этого парня ничего не окажется, как тогда? А тогда останется только надеяться, что Джон еще жив. Но если уж „да“, то он, Френклин Керби, ни за какие деньги не поменялся бы местами с теми парнями, которые отважились на такое».
Керби любил Джона Метрикса. Это особое чувство, которое испытывают учителя к лучшим ученикам, скульпторы к своим изваяниям, художники к картинам… Всегда кажется — вот оно, лучшее из того, что ты создал. Твое детище, твой ребенок. И всегда остается ощущение, что ты не успел вложить в него какую-то мелочь, крупицу, без которой оно не может стать совершенством.
Поэтому Керби очень волновался за Джона. Нет, он не был бесчувственным куском камня и нервничал за всех своих воспитанников. Но за Джона генерал волновался особо: Метрикс лучший.
Керби вздрогнул, когда двое солдат протопали мимо, таща носилки с накрытым окровавленной простыней телом.
— Метрикса нашли? — спросил он, внутренне напрягаясь и ожидая ответа с каким-то страхом. Керби и сам не знал, чего ждал больше — определенности или… Он вздохнул, когда услышал ответ.
— Нет. Только трупы солдат да того парня, что лежит наверху.
Сердце неприятно заколотилось в груди. Где он? Что с ним? Подошедший к Керби моложавый генерал из военной разведки потер лоб и устало спросил:
— Как вы думаете, Френк, будут еще трупы?
И тот совершенно серьезно кивнул в ответ.
— Если он еще жив — много. Очень много. У этих ребят возникнут большие проблемы.
* * *
Одиннадцать часов сорок пять минут до…
«Тойота-пикап» остановилась у главного терминала аэропорта в Джексонвилле. Сквозь боковое стекло Джон видел, как будущие пассажиры беззаботно входят в здание. Вот прошел полицейский. Челюсти его лениво двигались, старательно, с механической равномерностью перемалывая жевательную резину. Тусклый взгляд из-под козырька форменной фуражки безразлично скользнул по припаркованной машине и уплыл дальше, к суетящемуся пестрому потоку, вытекающему из дверей только прибывшего экспресса. Крепкие кулаки обхватили дубинку. Время от времени полицейский резким движением заставлял ее описать круг и шлепал по ладони.
Несколько минут широкая спина полицейского маячила перед машиной, а затем растаяла в толпе пассажиров. Коп внимательно следил за порядком на вверенной ему территории.
Беннет, сидящий рядом с водителем, тем самым лысым негром, которого иногда окликали «Кук», усмехнулся. Он опустил стекло и выставил на улицу мясистую руку. Сквозь открытое окно в салон вплыл шум аэропорта. Возбужденные разговоры, мелодичные звонки, оповещающие о том, что начинается посадка на тот или другой рейс, бесстрастный голос диспетчера, шум автомобилей и натужное гудение самолетных двигателей. Не поворачиваясь к Метриксу, Беннет объяснил:
