Вадим в общих чертах знал, что ориентирование по карте, когда штурман рассчитывает курс и выводит самолет в заданную точку на цель, нынче используется, пожалуй, только военными. Управление гражданским авиационным движением осуществляется диспетчерской службой. Вероятнее всего, у пилотов есть расчеты полета по времени, высоте и курсу, но в любом случае полет контролируется и корректируется наземными службами. А уж при подлете к аэропорту назначения диспетчеры ведут самолет до самой посадочной полосы, уточняя курс и глиссаду снижения до той поры, пока пилот не увидит бетонку.
Веклемишев покосился на наушники с микрофоном, висевшие на подлокотнике кресла. Эд запретил ему надевать их. И кто же будет заводить «Боинг» на посадку? Та пресловутая «вышка», о которой упоминал пожилой угонщик. Неужели сеанс связи, о котором он говорил, будет вестись не по рации, а с помощью простого мобильника? На спутниковую трубку этот аппарат точно не тянул. И, кстати, Эд уже который раз набирал номер на мобильнике, однако связь не налаживалась.
Данный факт настораживал. Без наведения с земли он не сможет не то что посадить «Боинг», а даже вывести его на материк. Он стал уже гадать, где может находиться их самолет и с какой стороны располагается континент, именуемый Южной Америкой. Повернешь не на тот галс – и возврата нет. Жди потом, когда на горизонте появится Африка или Филиппины. Это если горючего хватит…
Глава 7. Взвейтесь, соколы, орлами
Будто испугавшись мысленных рассуждений Вадима, мобильник сработал, связав Эда с тем, кто ему был нужен. Угонщик говорил громко, а из этого можно было сделать вывод, что связь с «вышкой», если это была именно она, неважная.
В принципе задумка вести переговоры по мобильному телефону была неплохой. Особенно, если угонщики опробовали эту идею раньше. Вадим запомнил слова Эда, брошенные им Рею, о том, что подошел сеанс связи. Следовательно, он точно знал, когда самолет войдет в зону устойчивого приема сотовой связи. А подобных же зон на пути следования самолета могло быть несколько. И на каждой забит свой номер, а по-умному – то и не один. Так можно добиться надежной связи и защититься от пеленга и прослушивания. На языке связистов это называлось уходом на запасную частоту.
Веклемишев внимательно вслушивался в разговор.
– Да, это Эд… На то были причины… Нет, с этим все в порядке, план остается в силе. Основное мы выполнили, но у нас появились серьезные проблемы. Тяжело ранен Давид. Он не сможет вести самолет… Прекрати истерику, идиот! Мы нашли пилота… Ни о какой подставе речь не может идти. Этот парень русский, летит в Асунсьон работать в торговом представительстве. Говорит на нескольких языках… Ты когда-нибудь видел полицейского, который разговаривал на арабском и еще пяти языках? Да еще с российским паспортом… Нет, на «Боингах» он не летал, только на легких самолетах. И опыта почти никакого… А где я тебе найду другого?… Хватит орать, уже ничего нельзя изменить. Твоя задача рассчитать нам курс на аэродром и обеспечить посадку… Объясняй как хочешь. Ты же у нас великий специалист в авиации. И именно ты готовил придурка Давида, который не смог справиться с этой бабой… Понял тебя: выходим в эфир через пятнадцать минут. Настраивайся и ищи нас на экране. Конец связи.
Эд нажал кнопку на мобильнике и задумчиво застыл, глядя прямо перед собой в лобовое остекление кабины. Для Вадима ничего нового в его разговоре с сообщником, находящимся на земле, не прозвучало. Разве только он узнал, как зовут раненого стюарда. Но пользы от этого было немного.
– Можно поинтересоваться, где мы летим? – прервал думы Эда Веклемишев.
– Зачем вам это знать? – исподлобья покосился на него угонщик и угрюмо-насмешливо буркнул: – Извините, сеньор, но джипиэску я дома забыл. Нас выведут на посадочную полосу. Все под контролем.
– Я понимаю, что вы отлично контролируете ситуацию, – с заметным сарказмом сказал Вадим. – Вот только хотелось бы иметь информацию, в какой стороне Южная Америка. Так, на всякий случай. Вдруг батарейка в мобильнике сядет или сердечко у вас даст сбой от волнения.
– Ах, вы об этом… – протянул Эд, несколько удивленно взглянул на Веклемишева, но его взгляд тут же прояснился. – Мы летим над Атлантикой вдоль побережья. Земля там, – он ткнул пальцем в форточку, располагавшуюся справа от него.
Вадим был удовлетворен полученным ответом. Первоначальная версия насчет курса, которым летел их «Боинг», подтвердилась. Хотя с практической точки зрения эта информация значила немного, но появилась уверенность, что не придется сажать самолет на воду посередине океана. Радовало, что его останки будут покоиться в матушке-земле, а не в желудке трепанга или скользкого морского червя. Шутка, хотя и горькая. Появилась хоть какая-то определенность. А еще можно констатировать, что пожилой угонщик окончательно утвердился по его детскому вопросу во мнении, что Веклемишев не засланный казачок. И это давало надежду, что к нему станут относиться более доверчиво и, как следствие, расслабленно. То есть не будут ежесекундно ждать от него пакости и держать все время на мушке. Ну а дальше – как карта ляжет.
– Вы разобрались в управлении самолетом? – мрачно спросил у Вадима Эд.
– Больше да, чем нет, – уклончиво ответил Вадим, однако, заметив холодно сузившиеся глаза угонщика, более уверенно сообщил: – Я смогу управлять «Боингом».
Похоже, у этих ребят с юмором сейчас явный напряг. Хотя по «европейцу» этого не скажешь. Альбинос Рей в отличие от Эда и Эльзы держался более раскованно. Правда, у Вадима были сильные подозрения, что его энергия и оптимизм подпитаны искусственно. Уж слишком велики были зрачки у Рея, они расширились едва не на всю радужку. И перемены настроения слишком очевидны. Запросто мог перед началом акции отлучиться в туалет и пройтись по «дорожкам». А может, еще в Майами нагрузился «снежком». Но это сомнительно, столько времени на подъеме Рей продержаться не мог.
Ровно через пятнадцать минут Эд набрал номер и связался с землей. После нескольких фраз разговора Вадим понял, что «вышка» пока не видит их самолет на экране локатора. Видимо, слишком велико было удаление «Боинга» от аэродрома, где сидели сообщники угонщиков.
Разрешилась и задачка, над которой ломал голову Вадим. Связь с землей в первую очередь была нужна ему как пилоту. Заводить на посадку самолет, держа одной рукой штурвал, а второй – мобильник у уха, было нонсенсом. Иметь в качестве посредника для переговоров с землей Эда тоже неразумно – из-за потери времени. В этом случае мог еще и вмешаться фактор «испорченного телефона». Решение проблемы оказалось простым. Коротко переговорив с «вышкой», Эд полез в карман ветровки и передал Вадиму гарнитуру мобильника – «улитку», которую надевают на ухо водители.
Связь была достаточно чистой. За пятнадцать минут полета они вошли в зону устойчивого приема. Мужской голос звучал в наушнике несколько глухо и, по ощущениям Вадима, вряд ли принадлежал молодому человеку. Заговорил собеседник на чистом испанском языке. И сразу перешел к делу. Назвавшись Доном, он присвоил Веклемишеву позывной «Росси», вероятно, по созвучию с именем далекой родины пилота. Дон запросил у Вадима курс, высоту и скорость полета. Получив данные, он около трех минут молчал, а потом вновь появился в эфире. Видимо, на земле сделали расчеты и решили подкорректировать полет «Боинга».
– Росси, тебе необходимо изменить курс со ста тридцати трех градусов на сто двадцать восемь. Сделать это необходимо как можно быстрее. В противном случае вы войдете в воздушное пространство Бразилии. Доложите ваши действия.
– Выключаю автопилот, выбираю поворотом штурвала влево пять градусов, потом выравниваю самолет по горизонту и опять включаю автопилот.
– Верно, Росси. Работать плавно, без рывков и усилий, – уточнил Дон. – Начинайте маневр.
– Вас понял, Дон, приступаю, – сообщил Вадим.
Его голос прозвучал бодро, однако по спине побежали мурашки. Вадим потянулся к тумблеру автопилота и глянул в сторону Эда. Угонщик сидел с телефоном у уха и напряженно следил за рукой Вадима. Дотронувшись до красной ручки, Веклемишев на секунду застыл, а потом глубоко вздохнул и потянул ее влево. Появилось ощущение, будто он прыгает в холодную воду. Разбег, короткий полет и…
И ничего не случилось, кроме того, что погас экранчик, на котором светилась надпись «Автопилот включен». Самолет летел прежним курсом на той же высоте. И птичка авиагоризонта твердо стояла на горизонтальной черте.
Вадим положил руки на штурвал и стал аккуратно поворачивать его влево. Он почти не прикладывал усилий, но и штурвал не собирался оказывать ему сопротивления. Повинуясь движению, «Боинг» начал едва заметно крениться на крыло. Вадим, чтобы не переусердствовать, вернул штурвал в прежнее нейтральное положение. Птичка авиагоризонта вновь заняла горизонталь, а картушка курса застыла на риске сто двадцать девять градусов. Уже более уверенно Вадим повел штурвалом и выбрал еще один градус.
