Ознакомительная версия.
Чиркова приступила к работе. Ей предстояло отслеживать все переговоры одного из непримиримых лидеров оппозиции по имени Мурджалол Бектемиров. Информативную часть переговоров она была обязана передавать генералу Тараненко и молчать об этой связи. Обычная рутина превратилась в праздник. Она заступила на дежурство, помня что-то вроде напутствия: «Наша, армейская, разведка и внешняя разведка КГБ работают выше всяких похвал. Вот и ты обеспечиваешь меня всеми необходимыми данными». Пока нет, не обеспечивает, а только-только начинает приобщаться к этому. И первый же день, первое дежурство после командировки в Термез дало результаты: Мурджалол Бектемиров в разговоре с человеком по кличке Афгани назначил последнему встречу в Термезе, точнее, в городище старого Термеза. Чиркова тотчас вышла на связь с человеком Тараненко и назначила ему встречу. На следующее утро генерал Тараненко, прочитав сообщение, еще раз убедился, что умеет разбираться в людях и его не просто так называли «главным селекционером» Сухопутных войск.
Очередная встреча со специалистом в области тропосферной разведки носила прежний доверительный характер. Ольга Чиркова, одетая в военную форму, отвечала на вопросы генерала.
– Где произошла встреча с Бектемировым?
– В районе Мусан. Это в пятнадцати километрах от Кабула.
– Я знаю, где это, – покивал Тараненко, подливая в пиалу гостьи горячего чая. Он помнил строки из донесения ГРУ в адрес советского руководства в сентябре 1980 года: «В районе Мусан американские советники и специалисты принимают непосредственное участие в обучении мятежников тактике ведения боевых действий. За три неполных месяца США поставили афганской контрреволюции вооружения на сумму четыре с половиной миллиона долларов». Также в донесении, свидетельствующем об «отменной работе советской разведки», говорилось о поставках тысяч химических гранат, которые «были распределены между представителями мятежников для использования в боевых действиях на территории ДРА».
– Где Бектемиров назначил повторную встречу?
– Там же, в Мусане.
– Бектемиров не стесняется в выборе средств. Для него взять заложника – что сморкнуться. Мне не хочется рисковать тобой, но я рискну.
Это заявление вызвало улыбку у обоих. Генерал продолжил:
– Связник или переговорщик, неважно, станет для Бектемирова гарантией честных переговоров. Надеюсь, ты это понимаешь.
Сергею Тараненко было очень выгодно ограничиться в этом деле минимумом игроков. Чиркова устраивала его и как информатор, и как связник, и как переговорщик. Не много ли для одного человека? Нет, был уверен Тараненко. Чиркова не простая смертная, она принадлежит к особому сословию разведчиков. Уникальная способность не пропадает с годами, может быть, даже укрепляется.
Он думал об этом в то время, когда капитан Ольга Чиркова возвращалась на самолете в Кабул. Не переставал думать и в тот момент, когда в пятнадцати километрах от столицы Афганистана четверо вооруженных людей наставили на женщину автоматы, а Бектемиров коротко приказал ей, резко кивнув головой на «уазик»-«батон»:
– Садись в машину. Дорога в Термез долгая, и ты расскажешь все, даже то, о чем не знаешь.
Генерал Тараненко знал, по меньшей мере, два места, куда мог обратиться Бектемиров за консультациями, а в дальнейшем и получить там инструкции. Это, во-первых, американский учебный центр, дислоцированный в районе деревни Сарабруд, что в сорока километрах от Кветты, Пакистан. В 1980 году, когда было завершено строительство центра, там работали около двадцати американских советников. Они обучали афганцев тактике и методам ведения партизанской войны. Из официальной справки следовало, что «после подготовки лица, показавшие наиболее высокие результаты, направляются для продолжения учебы в США сроком на один год». За четыре года американский лагерь вырос и даже стал исполнять некоторые представительские функции американской разведки.
Вторая база с консульскими функциями находилась в Пешаваре.
И когда капитан Чиркова не вышла на связь, а спустя двенадцать часов из батальона связи в Теплом Стане пришло тревожное известие об исчезновении разведчика-топографа, генерал Тараненко не смог сдержать самодовольной улыбки: Бектемиров обратился за помощью к американцам и получил от них «добро». И он стал ожидать оговоренную с Чирковой дату: следующая среда в городище старого Термеза, в том месте, где днями ранее Мурджалол Бектемиров встречался с неким Афгани. Чиркова, назвав Бектемирову место и время встречи с генералом, согласно жанру, уже ничего изменить не могла.
Операция из силового русла плавно перетекала в дипломатическое: генералу предстояли переговоры с деловым партнером. К тому же он страховал группу спецназа, и никто другой не смог бы прикрыть ее в случае непредвиденных обстоятельств.
Сергей Тараненко и Мурджалол Бектемиров встретились в городище старого Термеза. Это место генерал назвал географической загадкой. Отсюда ринулись в Афган около сотни военных соединений, чтобы стать «ограниченным контингентом». Следом в афганский Хайратон последовали Бектемиров и его братья. Здесь встретились Бектемиров и Тараненко, один из руководителей повстанцев и не последний человек в советском разведсообществе.
Насколько мог судить генерал, попытка Бектемирова и его людей выдать себя за местных жителей удалась. Впрочем, Бектемиров родился здесь, а на сторону повстанцев перешел в конце 1979 года, когда был доукомплектован до полного штата и прибыл в Термез понтонно-мостовой полк Киевского военного округа.
– Здравствуй, Мурджалол, – с неповторимой улыбкой приветствовал туркмена Тараненко.
Бектемиров был одет в старые брюки с вытянутыми коленями, задрипанный пиджак. Под одеждой угадывались очертания жесткой кобуры-приклада «стечкина», которую туркмен носил через плечо. Борода представляла собой двухнедельную щетину, под глазами синеватые круги.
– Ну и видок у тебя, – хмыкнул генерал. – Вчерашний вечер удался, верно?
– Что верно, то верно, – отозвался Бектемиров, мелко покивав. – Ты ведь генерал? Генерал Тараненко? Генерал Советской армии?
– Кто бы сомневался, только не ты. Иначе я прождал бы контрольный час и развернул лыжи. Ты согласился на встречу, и вот ты здесь, это и есть ответ на твои вопросы. Но я отвечу конкретно: я генерал Советской армии.
– Не вижу логики в твоем поступке.
– Мир перевернулся, Мурджалол.
– Вот как?
– Ага. Я разведчик. И даже знаю, о чем ты мечтаешь. Но твоим мечтам не суждено сбыться: в этих краях война поселилась надолго. Не будет нас с тобой, придут другие, те, кому выгодно поддерживать огонь в очаге. Им будет наплевать, кто развел его, кому весело было смотреть, как горит дом соседа. Кстати, где мой человек?
Бектемиров, не сводя глаз с генерала, жестом руки отдал распоряжение. Боевики, стоящие за ним плотной стеной, расступились, пропуская двух человек. Коренастый туркмен, вооруженный ножом, демонстративно приставил к горлу Чирковой лезвие и надавил.
– Убери зубочистку, – распорядился Бектемиров. – Она и так напугана.
– Речь не о ней, правда? – спросил генерал. И обратился к Чирковой: – Как с тобой обращались?
– Как с пленницей, – лаконично ответила женщина. Она округлила глаза, ничего не понимая. Она с оторопью смотрела на генерала – тот остался непроницаем, когда Бектемиров приказал увести ее. Как же так, недоумевала она, рискуя всем: своей жизнью, будущим своей семьи. Не будет ее, кем вырастет ее сын? И ради чего? Вот сейчас поняла, что не согласилась бы на предложение генерала даже ради всего святого. В эти слова она вложила такой глубокий смысл, что не могла объять его разумом, отчего на глаза проступили слезы.
«Он предал меня, он предал меня», – вихрем крутилось у нее в голове. Боевик развернул ее и подтолкнул в спину: «Пошла!» Она сделала шаг и повернула голову, рискуя свернуть шею, в сторону генерала. В ее глазах застыло проклятие, и она едва не плюнула в его сторону, едва не выкрикнула: «Сволочь! Мразь!» Она вовремя остановилась, прочитав в еле приметном жесте Тараненко: «Молчи». Она сломает ему игру. Как только Бектемиров увидит, что генералу на заложницу наплевать, он откажется от сделки. Стороны не придут к согласию, и ей конец в любом случае. Если она останется в руках Бектемирова, то ненадолго: с ней поиграют и пустят в расход. Если она вернется, то Тараненко сломает ей жизнь. Он не станет убивать, но сделает ее жизнь невыносимой, невыносимой настолько, что она сама наложит на себя руки.
Тараненко не собирался уламывать Бектемирова на сделку – он был заинтересован в ней, и все же несколько слов в этом ключе прозвучали.
– В Афгане ни тебе, ни тебе подобным жизни не видать. Тебя ждет либо изгнание в Иране, – он указал рукой вправо, – и более или менее спокойная жизнь, либо жизнь беспокойная в Пакистане, – жест в сторону границы с Афганистаном, но подразумевая юго-восточные рубежи. – Лови момент, Мурджалол, и принимай мое предложение. Ты сорвешь приличный куш, перепродав снаряды и мины в Иран или Пакистан. Можешь оставить их себе. Здесь, в Туркменистане, в стране басмачей, мощное оружие никогда не было лишним. Это все.
Ознакомительная версия.
