Ознакомительная версия.
Тараненко не собирался уламывать Бектемирова на сделку – он был заинтересован в ней, и все же несколько слов в этом ключе прозвучали.
– В Афгане ни тебе, ни тебе подобным жизни не видать. Тебя ждет либо изгнание в Иране, – он указал рукой вправо, – и более или менее спокойная жизнь, либо жизнь беспокойная в Пакистане, – жест в сторону границы с Афганистаном, но подразумевая юго-восточные рубежи. – Лови момент, Мурджалол, и принимай мое предложение. Ты сорвешь приличный куш, перепродав снаряды и мины в Иран или Пакистан. Можешь оставить их себе. Здесь, в Туркменистане, в стране басмачей, мощное оружие никогда не было лишним. Это все.
– Слава Аллаху. Я просил его, чтобы ты закончил поскорей.
Тараненко снова одарил Бектемирова усмешкой:
– Коран – твоя конституция. Пророк – твой вождь. Смерть во славу Аллаха – твое самое горячее желание. И вот ты, стоя на этом фундаменте, чего-то просишь у бога. Ничего не проси у него, иначе он даст больше, чем ты просишь.
«Уралы» стояли в железнодорожном пакгаузе, охраняемом командой Инсарова днем и ночью. Фундаментные блоки, из которых был возведен этот склад, защищали от солнца и не позволяли раскаляться воздуху внутри. Но внутри кабины «Урала», который в списке Михаила Шульгина проходил под номером один, было душно.
Шульц выбрался из кабины, где провел около часа, возясь со спидометром. Он походил на механика автосервиса, докладывающего клиенту о неполадках в машине, каким способом их удалось устранить и на сколько похудеет его кошелек.
– Один готов, – доложил он командиру. – Давай сверим цифры, чтобы не было недоразумений.
– Давай, – согласился капитан.
Шульц сел на подножку, прикурил и расправил на колене листок бумаги с записями. Инсаров пристроился рядом.
– До Мазари-Шарифа восемьдесят километров. Машины не доезжают до города пятнадцать-двадцать километров, где Бектемиров расплачивается с нами, и это наши условия. Но место передачи может быть за городом, а это лишние сорок километров. То есть счетчик на спидометре намотает сто двадцать километров.
Шульгин оригинально подошел к заданию генерала, которое сводилось к уничтожению товара и свидетелей, и вместо часового механизма решил использовать счетчик спидометра. Замедлители мин любого типа не годились в принципе, поскольку их, поставленных на завод, остановить было нельзя. Бектемиров и его «воины Аллаха» могли проверить каждый ящик со снарядами, общий вес которых составлял восемь тонн, но вряд ли генерал позволит ему разгружать, а потом загружать ядерные заряды, ибо причин можно было выдвинуть множество. Столько же причин мог найти Бектемиров, чтобы остановить колонну на любом отрезке пути. Он не слепой и сможет увидеть беспокойство в поведении советских спецназовцев, сопровождающих груз, по прошествии часа, а может быть, и двух.
Существовал и более простой способ избавиться от груза и свидетелей: последних убить, а заряды взорвать. Только в открытом бою жертв не миновать, и этот вариант даже не обсуждался.
– Сто двадцать километров, – повторил вслед за товарищем Виктор Инсаров. – Это предельное расстояние в переговорах Тараненко и Бектемирова, на большее генерал не согласится. Дадим басмачам уйти еще на двадцать километров.
– То есть получается сто сорок. Лады. Сделаю. Мне еще минут двадцать нужно на этот грузовик, и минут за сорок я управлюсь с другим. Останется провести провода в кузов и замаскировать их.
– Тебе нужны элементы питания к минам?
– Нет, – покачал головой Шульц, затаптывая окурок. – Подведу к взрывателям провода от аккумуляторов машин.
– Остроумно.
Шульгин немного помолчал, прежде чем спросить у командира:
– Ты думаешь о выгоде? О деньгах думаешь, Витек? Это дело принесет нам неплохие деньги. Может быть, купишь пару стволов для своей коллекции.
– У меня в коллекции только трофейное оружие. И вообще помалкивай об этом.
– Могила, – заверил Шульц, для наглядности начертав в воздухе крест.
Почти каждое задание приносило Виктору Инсарову оружие, захваченное у противника. Пользуясь тем, что его привилегированная группа никогда не досматривалась даже на подмосковных аэродромах, он привозил домой по одной единице. У него действительно скопилась порядочная коллекция, начавшаяся с пары американских пистолетов-пулеметов «ингрэм», которыми были вооружены некоторые мятежники. Гордостью его коллекции, как ни странно, стал советский бесшумный пистолет специального назначения «вул», разработанный всего год назад. Опытными образцами этого пистолета были вооружены и бойцы Виктора Инсарова, хотя предпочтение отдавали автоматическим пистолетам; «вул» был требователен к патронам – СП-4 с отсечкой газов. Два «вула» были «потеряны», о чем командир группы написал в отчете на имя генерал-майора Тараненко: «…потери – нет. Ранен один человек. Выведено из строя и требуют замены два пистолета специальных "вул", два автомата "АКМ". "Зачем тебе оружие?" – спрашивал Шульц. "Если хочешь мира, готовься к войне", – уклончиво отвечал Инсаров.
– Так ты думаешь о выгоде? – повторил свой вопрос Михаил Шульгин.
– Стараюсь не думать. – Инсаров тоже взял минуту на размышление. – Знаешь, я часто слышал от генерала: «Ничего не проси у бога, потому что бог может дать слишком много».
– А вообще, работа непыльная. Я думаю, даже не в одни ворота, а в пустые.
– В пустые ворота еще нужно попасть, – ответил Инсаров, вставая. – Заканчивай тут.
Заключительному этапу операции предшествовала вторая встреча генерала с Мурджалолом Бектемировым. Сергей Тараненко не сомневался, что в Пакистане или Иране заинтересуются предложением одного из лидеров оппозиции, а это девять тонн мин и артиллерийских снарядов с ядерной начинкой. Пусть не сегодня и не завтра, а через несколько лет ядерные заряды пригодятся.
Бектемиров возглавлял «Партию Ислама», которая образовалась из «Джамиат-и-Ислами». Всех кандидатов в организацию с особой тщательностью проверяли и в обязательном порядке назначали испытательный срок. Бектемиров не был пуристом, человеком, стремящимся к «чистоте и строгости нравов». Он, в отличие от боссов, стоящих у руля солидных партий Афганистана, не заканчивал кабульских вузов и не преподавал богословие, не был вождем племени, но пошел своим путем. У него не было достаточной поддержки внутри Афганистана, поэтому, комплектуя боевое соединение, он рассчитывал на лагеря беженцев, на провинции в Восточном Афганистане, даже на «сочувствующих» из числа туркменов, проживающих на территории Туркменистана. И если его политические оппоненты открывали школы для девочек в Пакистане, Бектемиров, развлекаясь с девочками, не думал об их образовании.
Встреча произошла на прежнем месте. Со стороны «воина Аллаха» двадцать вооруженных головорезов, на пять меньше – со стороны генерала Тараненко. Бектемиров, казалось, с тех пор не переодевался, не мылся, но подравнивал бородку, которая оказалась прежней длины. И Тараненко не упустил случая вдеть в эту бороду шпильку:
– Пророк Мухаммед, мир его праху, повелел в течение сорока дней отращивать бороду, иначе какой же ты истинный мусульманин?
Бектемиров не нашел ничего лучшего, как покачать головой:
– Господи…
Он протянул Тараненко руку, тот вытянул свою в сторону грузовиков и спросил:
– Хочешь посмотреть на товар?
Туркмен ухмыльнулся и медленно в сопровождении пяти боевиков прошествовал к «Уралам». Тараненко шел еще медленнее и оказался у заднего борта первого грузовика, когда Бектемиров начал искать его глазами.
– Открой борт, – приказал Тараненко Кунице.
Тот откинул тент, и Бектемиров в сопровождении двух товарищей залез в кузов. Открыл один ящик, убрал слой длинной и тонкой стружки и, включив фонарик, некоторое время смотрел на снаряд. Не оборачиваясь, спросил:
– «Кукол» в машине нет?
Тараненко звонко рассмеялся.
– Я хочу посмотреть на деньги.
– Расплачусь, когда увижу грузовики в двадцати или тридцати километрах от Мазари-Шарифа. Там поджидают нас с деньгами мои люди. Там же отпущу заложницу. Если ты забыл, то я напомню: на каждой входящей-выходящей дороге стоит до пяти контрольно-пропускных пунктов.
Генерал был готов к такому обороту: товар по одну сторону границы, деньги по другую. И даже предпринял меры к тому, чтобы через несколько часов пожелать Бектемирову счастливого полета.
– С каких это пор ты стал бояться патрулей? – спросил он. – Ты что, дрожал от страха, когда переправлял через границу заложницу? Разве для тебя не является секретом, что на КПП обычно дают деньги, чтобы машина не проверялась? Если на посту денег не берут и угрозы не действуют, кто вылезает из машины? Правильно – вылезают «духи», бесшумным оружием перебивают весь пост, отрезают телефонную линию, убирают трупы и отправляются дальше.
Ознакомительная версия.
