Ознакомительная версия.
Лавров с Катаевым открыли бешеную стрельбу, направив стволы вверх. Их целью было ошеломить врага, захватив его врасплох. Винтовочные выстрелы прекратились.
— Все, теперь он наш. Пошли! — Офицеры рванулись вперед. И тут раздался треск мотоциклетного двигателя.
— Вот оно что! Видишь, какой гад? — На фоне ночного неба мелькнула треугольная тень мотодельтаплана. Боевик сбежал от десантников по воздуху, поняв, что его обложили со всех сторон.
— Вон как он у нас за спинами оказался! На дельтаплане оттуда на эту скалу перелетел, — выдохнул обиду капитан Катаев. — Естественно, с такой маневренностью можно неплохо поработать.
— Пошли посмотрим, что там с нашими бойцами, — ответил майор Лавров, внешне сохранявший полное спокойствие.
Пробираться ночью по скалам, представлявшим из себя беспорядочное нагромождение камней, — дело не из легких. Добравшись до своих, офицеры убедились, что дела с бойцами были весьма неважные. Трое из них были уже мертвы, двое — еще живы, но уже явно безнадежны. Снайпер был профессионалом — он не только поразил их всех, но и смог произвести по ним «контрольные» выстрелы. И заодно выпустить несколько зажигательных пуль по квадроциклам, два из которых теперь ярко догорали среди ночной тьмы.
Нечего и говорить, что высадка оказалась весьма неудачной. Однако времени скорбеть и расстраиваться не было. Теперь оставалось действовать, причем за всех погибших.
— Ну что ж, за работу, — мрачно проговорил Лавров.
Через два часа майор с капитаном стояли над холмиком, который они сложили из обломков скал над телами пяти своих погибших товарищей.
— Эх, не в самом удачном месте мы десантировались, — не совсем к месту сказал капитан Катаев.
— Эти диктаторы всегда считают себя умнее других, — добавил майор. — Он потерял самолет с экипажем, а мы… Пятерых таких ребят! Спите спокойно, бойцы. Родина вас не забудет! А мы — отомстим за вас!
Отдав последние почести погибшим российским воинам, Лавров и Катаев вдвоем на единственном уцелевшем квадроцикле направились в глубину пустыни, на поиски следов пропавших гонщиков.
* * *
— Гэ-Пэ-эС показывает, что это случилось именно здесь, — Батяня стоял на вершине бархана. Во все стороны от места исчезновения российских гонщиков расстилались бескрайние пески.
— Да, пустыня есть пустыня. Следы похищения засыпало, — капитан Катаев почесал голову. — А куда же тогда делись оба «КамАЗа»?
— Попробуем применить металлоискатель? — Майор Лавров достал из багажника квадроцикла другой аппарат.
Этот прибор часто помогал в сложных ситуациях, и не взять его с собой в пустыню было нельзя. Но и здесь техника оказалась бессильной. Тщательное обследование территории не обнаружило под песком никаких крупных металлических предметов.
— Возможно, похитители куда-то их угнали, — устало проговорил Лавров, садясь и вытирая пот со лба.
— Вместе с экипажами? Когда перестали поступать сигналы через спутник и утихла песчаная буря, организаторы гонок послали в этот район вертолет. «КамАЗы» как сквозь землю провалились. И нигде с тех пор не появлялись, — капитан Катаев выглядел обескураженным.
— Ну, в этом месте они точно под песок не проваливались. Ладно, давай собираться, покурю, и поедем отсюда, — сказал Батяня, доставая из кармана сигареты и зажигалку.
— Ближайший городок всего в шестидесяти километрах на юго-западе. Едем туда? — спросил Катаев.
— Я видел на карте. Туда мы всегда успеем. Проедем-ка мы лучше по пустыне. Заодно и пейзажами полюбуемся, — заключил майор.
— Что-то у тебя раньше такой любви к дикой природе не замечалось.
— Все меняется, меняются и люди, — туманно ответил Батяня, попыхивая сигаретой.
Они двинулись через пески на юго-восток, оставив горы позади себя. Местность была на удивление однообразной, но вот километров через двадцать — двадцать пять безжизненная пустыня стала перемежаться участками саванны с чахловатой растительностью. Несколько раз офицеры на руках перетаскивали свой четырехколесный мотоцикл через каменистые русла пересохших рек.
— Не все так плохо! — кивнул на признаки жизни Лавров. — Так, глядишь, и до большой воды доберемся.
— Их здесь называют «вади», — сказал капитан.
Пересекая одно из русел, десантники даже заметили на дне тоненькую струйку грязной воды. Несущийся по утренней степи квадроцикл с каждым преодоленным километром пути распугивал все большее количество разбегающихся в разные стороны ящериц, тушканчиков и другой мелкой живности.
— Смотри ты, здесь жизнь просто бьет ключом! — воскликнул Батяня. — А поохотиться тут можно?
— Ну, смотря на кого, — сказал капитан. — Не думаю, что здесь можно встретить кого-нибудь покрупнее змей, тушканчиков или зайцев. Да и зайцев, пожалуй, навряд ли тут увидишь. Нет, если ты, конечно, желаешь сделать шашлычок из песчаной крысы, тогда — пожалуйста.
— А вон там что такое? — Лавров указал на видневшуюся на горизонте стаю каких-то зверей.
— Интересно! Поехали за ними, посмотрим.
Мощный квадроцикл без особых усилий довольно быстро нагнал стайку из полутора десятка со всех ног улепетывающих от него симпатичных рыжевато-коричневых животных с белыми головами и причудливыми рожками.
— Да, очень интересно! — прокричал Катаев. — Это же газели-дамы!
— Дамы? — засмеялся Лавров. — Только дамы? А их кавалеры тогда где?
— Да это только название такое — «газель-дама», — улыбнулся капитан. — Так их прозвали за красоту и грациозность. А на самом деле здесь и самцы, конечно, есть. Вон они — те, что покрупнее, и рога у них потолще.
— Ясно. Вот и есть кого подстрелить, — повеселевший Лавров похлопал рукой по стволу своего автомата. — А ты говоришь — тушканчики. Было бы желание — всегда можно отыскать что-то более приятное на вкус, чем песчаная крыса.
— Да ты что! — возмутился Катаев. — Они же в Красной книге давно! Это очень редкий вид. Таких газелей и на Земле-то почти не осталось!
— Да пошутил я! — Андрей остановил мотоцикл, любуясь убегающими животными. — Что я, природу не люблю? Ты из меня живодера-то не делай.
— Нам повезло, что мы их здесь увидели, — Сергей с улыбкой глядел вслед грациозно подпрыгивающим газелям. — Я столько раз бывал в этих краях, а никогда с ними раньше не встречался. Возможно, что это — одно из последних сохранившихся на свете стад. Ты знаешь, а ведь многие ученые мечтают вот так полюбоваться на этих прекрасных животных.
— Ну вот, я всегда говорил, что в каждой ситуации надо находить положительные стороны, — заключил Батяня. — А теперь пора двигаться дальше. Кроме прекрасных животных, в этих местах присутствуют люди. А вот они у меня такого восхищения не вызывают.
Помещение в крепостной башне, в котором содержали российских пленников, не было ни тесным, ни тем более сырым. Благодаря его толстым стенам, сложенным из каменных плит в незапамятные времена, ночью в нем не было холодно, а днем — жарко. Неудобством здесь были только маленькие, забранные решетками окна, через которые даже в ясный солнечный день проникало совсем немного света. Но и через них можно было видеть маленький участок территории снаружи крепости — пару глинобитных лачуг и тандырную печь, в которой изо дня в день пеклись лепешки. Именно такие лепешки, литровая пластиковая бутылка воды на каждого, а также консервы и составляли ежедневный рацион похищенных российских гонщиков. По утрам сюда доносился шум восточного базара, а в течение всего дня — выкрики играющих где-то неподалеку в футбол местных мальчишек. Несколько раз за все время заключения гонщики видели и самих мальчишек, прибегавших подобрать улетевший под стены крепости футбольный мяч.
Ситуация была не из приятных, и сидение в башне положительных эмоций никак не приносило.
— Вот сидим мы в этой «султанской тюрьме», а за что или почему — непонятно, — обратился пилот Сергеев к лежащему на матрасе штурману Павлу Чернову. — Я вообще не понимаю, что мы здесь делаем? Нет, ну были бы мы военнослужащими какого-нибудь ограниченного контингента или, скажем, миротворцами — тогда еще понятно. Но ведь мы гонщики, мирные люди. К тому же страна получает от ралли неплохие деньги, и сама заинтересована в этом мероприятии…
— Тут думай не думай, спрашивай не спрашивай, а все равно никто тебе не ответит, — вздохнул Чернов. — Ты что — думаешь, я больше тебя знаю? Пока те, кто нас похитил, не решат, что пришло время, мы будем сидеть здесь.
Кроме них, в камере было еще трое узников. Двое стояли у окошек, созерцая давно надоевший пейзаж, еще один, — штурман Иван Петров, по-видимому, спал, лежа на своем матрасе в углу. Не хватало только пилота Сафарова, который с некоторых пор пользовался здесь большей свободой, чем его товарищи по плену.
Ознакомительная версия.
