Ознакомительная версия.
– А, здравствуйте, чем можете порадовать?
В отличие от своего оперуполномоченного он выбрал сдержанно-официальный тон.
– Да пока, собственно, ничем. Вы «Ночную фею» посещали?
– Вчера я пытался, но по тому телефону никто не отвечает. Сегодня ими Анатолий Андреевич занимается.
Анатолий Андреевич у молодого работника был, по всей видимости, в большом почете и неоспоримом авторитете.
– Игорь?.. Игорь?.. – Татьяна не могла вспомнить отчество следователя. -…Леонидович, – догадавшись, чего от него хотят, подсказал тот. Женщина почти физически ощутила, как у молодого человека наливаются от легкого смущения румянцем щечки. Вряд ли его часто называли по отчеству.
– Я хотела спросить вас…
– Да-да!
– При осмотре у убитой не было обнаружено железнодорожного билета?
– А он должен был быть?
– Судя по всему – да. Соседи показали, что она вроде как совсем недавно в вояж отправлялась.
– Куда?
«Наивный молодой человек!»
– Игорь Леонидович, простите, но этого ни они, ни я тем более не знаю. Единственная надежда была на билет.
Про Левана Танька решила пока не говорить. Не то чтобы она очень испугалась грузина, хотя ссориться с кавказцами ей вовсе не хотелось. Просто в ее кругу не принято без нужды и веских оснований откровенничать с милицией. Репутацию это может подпортить. Да и, если последствия окажутся для кого-то серьезными, не только репутацию. Здоровьем или красотой за такие откровения тоже вполне поплатиться можно, кислотой в лицо получить или бритвой по щекам! И тогда – все! Даже если глаза целы останутся и шрамы зарастут, все равно думай, как дальше на хлеб себе зарабатывать…
– Больше ничего не узнали?
– Нет, – и следом тяжелый вздох. – А Анатолий Андреевич когда обещал быть?
– Ближе к вечеру.
«Куда уж ближе! Еще бы поспать не мешало!»
– Я вам утром перезвоню. – Татьяна положила трубку и отправилась домой.
* * *
Около дома в первой осенней желто-красной листве затеяли веселую возню сопливые ребятишки. Мамаши и бабушки благодушно наблюдали за своими чадами, иногда порывисто бросаясь к малышу, дабы уберечь его от какого-нибудь курьеза.
Татьяна торопливо прошла мимо, кивнув головой соседкам. Те ее поприветствовали таким же образом и опять вернулись к своим разговорам. Белокурая женщина не шибко интересовала их. Мужиков она к себе не водила, скандалов с ее участием в подъезде не происходило, с соседями была вежлива. Посему местные пинкертонши в возрасте за шестьдесят, знавшие про жителей дома все и вся, лишь провожали Татьяну слегка подозрительным взглядом, но языками на ее счет больно-то не чесали.
Вот и сейчас, кивнув ей в ответ, бабульки вернулись к главному событию последних дней, а именно: к сообщению вечно пьяного сантехника Тихоныча, обещавшего, что тепла до начала зимы не дадут! Сказано это было зло и уверенно. Смутило подъездных кумушек, что ответственный за тепловой узел дома работник на сей раз был почти трезвым, на удивление чисто одет и даже выбрит. Однако на дальнейшие вопросы престарелого женского сословия отвечать отказался, лишь обложив кого-то в третьем лице по матушке и погрозив в неизвестную даль кулаком.
К кому относились проклятия Тихоныча, понять было сложно, поскольку сразу же после выданной в небо тирады он спустился к себе в слесарку и закрылся на засов.
Час с небольшим бабульки боролись с любопытством, дожидаясь, пока слесарь вновь появится на свет божий. Затем, не выдержав искушения, решили заслать к нему парламентера. Долго совещались, кому же поручить столь ответственную миссию, и решили отправить глуховатого Степана Сергеевича, поскольку тот был соседом вышеупомянутого Тихоныча и иногда с ним на пару причащался горькой.
К их радости, Степан Сергеевич оказался дома и, заслышав о предстоящей беде, сам заинтересовался грядущим катаклизмом. Совершенно не ломаясь, тотчас засеменил в подвал…
Одно подвело! К тому времени Тихоныч уже достал заначку и успел ее опустошить. Когда в дверь его бендежки робко застучал засланный пенсионер, возмутитель общественного спокойствия преспокойно дрых и не думал никому открывать.
А через полчаса мимо старушек, опустив глаза, прошли две небритые угрюмые личности неопределенного возраста с пакетом. В пакете что-то подозрительно позвякивало. Они-то до Тихоныча достучаться сумели…
Конечно, Татьяна всего этого не знала. Отопительный сезон пока ее не тревожил. Насущные заботы были куда важней.
Женщина открыла дверь и, скинув туфли, с удовольствием переобулась в домашние тапочки.
Обнаружив, что время незаметно подкралось почти к шести вечера, Татьяна устало вздохнула.
Она без особого энтузиазма открыла холодильник, полагая, что он пуст, и была приятно удивлена, когда обнаружила там ветчину, сыр, какие-то банки. Чуть наморщив лоб, она вспомнила, что все это купила ее новоявленная молодая подруга по имени Света перед тем, как женщины поднялись к Соколовой в квартиру.
«Вот она "капусту" рубит!» – с невольной завистью подумала Кадетка, вспомнив, как та с легкостью отстегивала продавцам купюры.
«А Леван тоже о какой-то Свете говорил!» – неожиданно прошмыгнуло в голове. Но тренированная когда-то память тут же выдала поправку: «Ерунда, та была блондинка!»
Татьяна на время выкинула из головы все не относящееся к еде. Только насытившись, женщина блаженно потянулась и достала из пачки сигарету.
Затянувшись, она с невольной иронией вспомнила молодого капитана Варенцова. Ее Сергей был тогда старше…
Прошлое с небывалой силой нахлынуло на нее. Листья пестрой палитрой так же с тихим шелестом стелились под ноги. Да… стояла середина октября. Она не спеша шла с занятий. Последняя лекция была по высшей математике. Татьяна Соколова сапожком поддела красно-желто-зеленый кленовый листок, такой большой и необыкновенно красивый.
Первый курс романо-германского отделения филфака Тарасовского государственного университета…
Листок, маятником качаясь в воздухе, плавно опустился к своим собратьям, ранее укрывшим разноцветным пестрым ковром дорожку аллеи.
– Девушка, извините за беспокойство…
Татьяна оторвалась от своих думок и с некоторым удивлением обнаружила рядом с собой привлекательного молодого человека в зеленой модной куртке.
«Стрижка короткая, значит, офицер или курсант!» – сразу отметила она про себя. В то время у молодежи короткие стрижки были не в почете.
– Слушаю вас, – чуть вызывающе вздернув прелестный носик, улыбнулась она нарушителю своего одиночества.
Молодой человек очаровательно засмущался и вдруг решительно выдал:
– Просто… просто наблюдал за вами и решил попробовать познакомиться.
Его серые глаза пытливо смотрели на девушку, ожидая приговора.
– Таня, – немного помедлив, представилась Соколова. Парень ей понравился.
Татьяна никогда не ощущала нехватки мужского внимания.
Сокурсницы и подруги завидовали ее редкой красоте. Молодые люди увивались около нее. Она легко общалась со всеми, но того, единственного, среди многочисленных вздыхателей пока не было. Да она и не торопила время. Половина ее одноклассниц уже успела выскочить замуж, вторая половина страстно мечтала об этом. Татьяна Соколова, с золотой медалью окончившая школу, легко поступила в университет. Мысли о ближайшем замужестве как-то надолго не задерживались у нее в голове, там прочно угнездились по-хорошему тщеславные мысли о блестящей карьере, о том, что она, Татьяна Соколова, станет переводчицей при посольстве, будет сопровождать личностей, которые оставят в истории свои имена. Может, и ей отыщется скромное местечко.
С Сергеем к ней пришла первая настоящая серьезная любовь.
Он оказался офицером МВД. Правда, она так и не поняла из его объяснений, в каком управлении он работает и чем непосредственно занимается. Сергей не отказывался отвечать на этот вопрос, не путался, не говорил туманными фразами, но… она все равно ничего не поняла, а повторно расспрашивать не стала: неудобно. Еще подумает, что она дурочка какая-нибудь.
Пролетела осень, зима. Наступила весна. В мае Сергей сделал Тане предложение. Пожениться они решили осенью.
Летом того года она первый раз встретилась с начальником своего суженого.
Они гуляли по набережной, и встреча произошла как бы случайно. Тогда Танька в это поверила, слова Сергея не вызвали у нее и тени сомнения.
Лишь позже, вспоминая этот эпизод из своего прошлого, Соколова усмехалась, думая о том, как она могла быть такой наивной. В том ведомстве, в котором она позже имела счастье работать, случайно вообще никакие встречи не происходили. Случайности там не уважали и не признавали как таковые…
Татьяна вернулась из далекой студенческой юности.
Она подумала, что у нее осталось еще немного «травки». «Зарядив» папиросу, она не спеша засмолила «косяк». Спать не хотелось вовсе. Татьяна вновь предалась воспоминаниям…
Ознакомительная версия.
