– Откуда все это? – спросил он.
– Эхо войны, – грустно сказал хозяин.
Вечерело, когда Витя пересек Красную площадь, постоял возле Мавзолея и двинулся к входу в музей. Он долго звонил, а потом присел на крыльце.
– Слушай, Дань, он не уходит, – сказал Илья. – На крыльце сидит.
– Дай-ка посмотрю. – Данила отложил автомат, к которому мастерил глушитель, выглянул в окно и вдруг улыбнулся. – Брат, – тихо сказал он.
– …а потом в «Глобус-Банк» зашел, спросил Громова Костю – мать записала все, – а мне сказали, что он больше не работает, – говорил Витя с набитым ртом, продолжая засовывать в рот все, что было на столе.
Друзья переглянулись.
– Ну, думаю, все. Если в музее никого… Денег нет, паспорт на каждом углу спрашивают… Вещь, – сказал Витя, вытер рот и погладил стоящий перед ним пулемет. – Настоящий?
Илья кивнул.
– Как у Чапаева. – Витя поднял прицел и примерился. – Вот были времена… Ты чё телеграмму-то прислал? – вдруг спросил Витя.
– Поедешь со мной в Америку? – спросил Данила.
– А хоть в Африку, – не задумываясь, сказал Витя.
– Паспорта нужны и визы, – тихо сказал Данила и по смотрел на Илью.
Илья кивнул.
– И машину надежную на несколько часов…
Илья кивнул.
– Брат, поможешь мне, ладно?
Витя оставил пулемет и кивнул.
Хорошо одетый мужчина припарковал «вольво» и вышел. Раздался привычный сигнал, и двери заблокировались. Прямо напротив, прислонившись к стене дома, караулил Илья в наушниках и со спортивной сумкой. Он записал сигнал на специальный аппарат и, проверив запись, повернул голову и кивнул. Мимо него прошел Витя и проследовал в здание за хозяином машины.
Илья воспроизвел сигнал, двери разблокировались. Илья открыл дверцу и забрался внутрь. Там он достал из сумки прокрутку и быстро свернул замок зажигания. Из здания вышел Витя и не спеша пошел вниз по улице. Через мгновение машина покинула место парковки и влилась в поток автомобилей.
Та же «вольво», но с другими номерами резко затормозила. Из машины вышел Данила в дорогом костюме, с большим букетом и сумкой через плечо.
Школа была хорошая. Вокруг стояли дорогие машины, ходили охранники.
Данила огляделся и уверенно направился к входу.
Из машины, разминая затекшие члены, не спеша вылез Витя в новом костюме и решительно направился к подозрительно смотревшему на него охраннику с тупым лицом.
– Дай-ка прикурить, – по-свойски попросил он, доставая сигару. – Ты хоть спишь когда?.. – спросил он, прикуривая. – А то мой все ездит, ездит, стрелки ставит, базары трет…
– Вы к кому? – вежливо спросила женщина у входа на лестницу.
– Я к Феде Белкину…
– Так они уже прошли.
– Я брат его… Опоздал, извините, – улыбнулся Данила.
– Ничего-ничего, еще не начали. А сумку можете в гардеробе оставить.
– Тут подарок у меня, – смущенно улыбнулся Данила.
В просторной аудитории рассаживались хорошо одетые новые русские с женами. Данила сел поближе к двери через ряд позади Белкина.
На сцену вышла девочка:
– Мы начинаем наш концерт, посвященный Дню гимназиста!
Последовали аплодисменты.
Данила сунул руку в сумку и осторожно взвел затвор автомата.
– Концерт открывает Федя Белкин. Он прочтет нам стихотворение гимназиста!
Последовали продолжительные аплодисменты. На сцену вышел робкий худой мальчик и, очень волнуясь, с трепетом прочитал:
Я узнал, что у меня
Есть огромная семья:
И тропинка, и лесок,
В поле каждый колосок,
Речка, небо голубое —
Это все мое, родное.
Это Родина моя!
Всех люблю на свете я!
Комок подступил к горлу Данилы. Зал зааплодировал. Жена Белкина смахнула слезу и зашептала что-то свекрови. Сам Белкин улыбался и хлопал.
Закончив, Федя быстро поклонился и выбежал в коридор.
Данила встал и вышел за ним.
– Федя! Здорово ты это… Молодец, – сказал Данила, догнав мальчика. – Держи. – Он пожал худую детскую ручку. – Я твой учитель новый по русскому языку. Данила Сергеевич…
Из аудитории вышел Белкин и сразу насторожился.
– Здравствуйте, Валентин Эдгарович, – улыбнулся Данила. – Я Федин учитель по русскому языку Данила Сергеевич. – Данила протянул руку. – Ладно, Федя, беги в класс…
Мне нужно с вами серьезно поговорить. Давайте пройдем в учительскую…
– Это кто? – спросил Федю охранник у входа в аудиторию.
– Учитель новый по русскому. – Федя вбежал внутрь.
С чего начинается Родина?
С картинки в твоем букваре.
С хороших и верных товарищей,
Живущих в соседнем дворе.
А может, она начинается
С той песни, что пела нам мать,
С того, что в любых испытаниях
У нас никому не отнять… —
пел хор девочек.
– Совки, блядь, – тихо сказал один жирный папа другому. Тот улыбнулся краем рта.
– Руки на столе держать… Вот так. Автомат с глушителем. Если двинешься, я на крючок надавлю, и яйца твои на пол упадут, – спокойно говорил Данила, уперев ствол автомата Белкину в пах.
Тот застыл, как сфинкс, ничего не понимая. Они сидели в учительской за столом друг против друга, причем Данила расположился лицом к двери.
– Страшно? А когда Костю убивал, не страшно было?..
– К-какого Костю?
– Громова.
– Это не я… это Американец. Это он… – говорил Белкин, пытаясь сохранить достоинство. До него начинал доходить смысл происходящего. – Я… я не мог… Я отца его знаю… Я Константину пообещал… Я не думал, что этот откажется… Он жадный, он… – Перед Данилой сидел человек, понимающий, что это, возможно, все.
– Все данные на Американца. Быстро! – перебил его Данила.
В учительскую вошла преподавательница и опешила.
– Простите, у нас разговор важный со спонсором… Мы быстро, – улыбнулся Данила.
Видимо, она привыкла к подобному в новой русской школе. Кивнула и вышла.
– Разговаривают? – с уважением спросил охранник.
– …очень влиятельный человек, – Белкин проглотил слюну, – в штате Иллинойс. Организовывал предвыборную кампанию нынешнего сенатора! Контролирует конгрессменов. По привычке занимается наркотиками через давно налаженную систему. Владеет сетью блюз-и-рок-клубов в Чикаго. Через них отмывает деньги. В клубе «Метро» у него вроде как штаб-квартира. Туда стекаются наличные. Спекулирует землей и недвижимостью. Какие-то интересы в НХЛ… Все, все, что стоит денег, его интересует… Даже заказывает в России видео с настоящими изнасилованиями и убийствами! А там продает. Очень жадный, за сто долларов удавится. Вот и с Костиным братом так… Я правда не виноват… Подумаешь, миллион. У него их… Не надо стрелять… Вы же разумный человек…
– Ладно, живи, гад. Сына благодари. Жалко такого парня без отца оставлять… Сиди здесь тихо, штаны суши.
Данила вытер ствол автомата о лацкан его дорогого пиджака, сунул автомат в сумку и вышел.
– Не тревожьте его минут десять. Он заявление в попечительский совет пишет, – сказал Данила охраннику.
Увидев Данилу на крыльце школы, Витя быстро свернул разговор:
– Ну, ты с этим смотри не затягивай… Простатит – такое дело, брат. Не встанет в нужный момент, и все. Ну, давай…
Данила вскочил в машину, и Витя втопил педаль.
