И нараспев закричала:
– На-а-по-о-минаю – в моей передаче знаменитая Анджела Бриллиантова-а-а! Сейчас она пытается выиграть миллион рублей! И я, Серафима Яхонтова, надеюсь, что ей повезет! Звоните в прямой эфир и принимайте участие в нашей замечательной игре! Итак, Анджела, ваше слово!
– Думаю, с вертикальным! – ослепительно улыбнулась блондинка и выставила грудь.
«Силикон, – подумал Семенов. – При такой талии и плечах такие сиськи сами не вырастут…»
– Блестящий ответ! – восторженно закричала ведущая. – А почему вы пришли к такому выводу?
– У меня была стиральная машина с горизонтальной загрузкой, а потом я купила – с вертикальной. Последняя гораздо удобней!
– Браво, Анджела! – Ведущая зааплодировала. – Очень логично! А что думает наша аудитория? Напоминаю, с вами я – Серафима Яхонтова, у меня в студии популярные певцы, стилисты, танцоры и два депутата Государственной думы, очень квалифицированные и компетентные специалисты, они помогут нам лучше понять сегодняшнюю проблему. Про-о-шу, го-о-лосо-о-вать! И зрителей прошу звонить в наш прямой эфир, ваше мнение очень важно!
Неожиданно зазвонил мобильник на тумбочке.
– Кого это в полночь раздирает? – возмутился Семенов, но трубку взял.
– Здравствуйте, Алексей Федорович, это Евсеев, – раздался по-юношески звонкий голос. – Нам нужна ваша помощь. Очень нужна.
– Ну… Пожалуйста, – немного растерялся Семенов. – Чем могу – помогу. Наверное, какая-то консультация?
– Да нет, – Евсеев изложил суть дела, и бывший «наружник» встрепенулся, как старая гончая, услышавшая охотничий рожок.
– Есть! Я все понял. Через двадцать минут буду на месте…
Он стал быстро одеваться.
На экране ведущая тоже приняла телефонный звонок. Зритель, представившийся бывшим инженером атомной электростанции, возмущенно говорил, что в реакторе не урановые, а графитовые стержни и что никакой вертикальной или горизонтальной загрузки в природе не существует…
– Огромное вам спасибо за ваше мнение! – радостно закричала Яхонтова. И пояснила всем окружающим: – В моей программе существует свобода слова и мысли. И я с уважением отношусь даже к мнению, отличному от общепринятого! Но продолжим! Анджела Бриллиантова получает еще одно очко и приближается к заветному миллиону! Кстати, на что вы его потратите?
Семенов резко выключил телевизор и вышел на улицу. Дул ветер, и он плотней запахнул ворот своего вытертого пальто. Хорошо, что сразу же удалось поймать такси, но плохо, что это торпедировало и без того хлипкий семеновский бюджет. Может, придется согласиться на лоток в метро… Хотя там замкнутое пространство и нехватка кислорода… А что делать?
Через четверть часа он высадился в квартале от Пионерского сквера.
«„Порше“ – ваша мечта как никогда близка», – лживо обещал рекламный плакат, протянутый через ярко освещенную улицу.
– Вот суки!
Он вышел в Кропоткинский переулок и пружинистой походкой, незаметно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, словно принюхиваясь, направился к нужному месту. Вскоре свернул во дворы, в темную арку под эркером. Он любил старые московские дворы, эти «шкатулки с секретами», по которым когда-то, давным-давно, оттаптывал свои замысловатые маршруты. И сейчас мог часами бродить по ним, вспоминая свою молодость и удачу. Но только не сегодня. Сегодня не до воспоминаний. Сегодня он привлечен на боевую работу.
Пройдя под аркой в огромный двор, Семенов нутром почуял чье-то присутствие. Обернулся на ходу. Двое мужчин подпирали стену сразу за аркой, молча разглядывая его. Семенов внутренне усмехнулся. Да-а, квалификация у ребят уже не та… Естественности нет, вот в чем беда. Стоят и молчат, как истуканы. А кого вы изображаете, дорогие коллеги? Добрых соседей, которые за полночь решили покинуть свои теплые квартиры и вместе подышать свежим воздухом? Так дышите, гуляйте, беседуйте!
А что там за звук вдали? Семенов ускорил шаг, свернул на тропинку, ведущую к арке в противоположном конце двора. И вдруг на фоне дальних фонарей заметил впереди еще один силуэт. Вдруг – потому что силуэт возник из ничего, будто из-под земли вырос. Только что его не было, и вот он уже идет, быстро и беззвучно, как привидение, идет к соседней «свечке». Что это у него на плече?
Охотничий азарт заставил сердце учащенно биться. Здесь явно что-то не так. Он не верил в чакры, ясновидение, загробную жизнь, и в сказки про привидения он тоже не верил. А в вынырнувшего из-под земли шпиона – верил. Хотя если опросить тысячу москвичей, то окажется, что подавляющее большинство верит как раз в чудеса, а не в реальных шпионов.
Он притормозил и осмотрелся.
Ага. Люк канализации. Конечно, не заваренный. Крышка закрыта не до конца, а рядом берет начало цепочка темных следов, тянущаяся вслед за загадочным прохожим. В самом деле – из-под земли вырос…
Семенов пригнулся, щелкнув зажигалкой, осмотрел грязные следы, понюхал – запах канализации слышался вполне отчетливо. Поднял глаза и увидел, что силуэт исчез в темноте.
Семенов расстегнул ворот куртки – ему стало жарко. Беспомощно оглянулся по сторонам. И совсем рядом увидел двоих мужчин в штатском – кажется, тех самых, что были у арки. В руке у одного мигала красным огоньком рация.
– Постойте, гражданин! – раздался властный голос. – Ваши документы!
Тут же во двор заехал сине-белый «Форд» с включенным проблесковым маячком, откуда неторопливо выбрались еще двое в милицейской форме.
– Попался, голубчик! – Цепкая рука взяла его за локоть.
– Да вы что, ребята?! Вон того держите, он из люка вылез и пошел туда…
Яркий луч фонаря ударил в лицо.
– Ты нам зубы не заговаривай! Давай в машину!
– Кого, меня в машину?! – возмутился Семенов. – Я сотрудник ФСБ!
Порыв был искренним и потому убедительным.
Рука разжалась.
– Гм… Попрошу ваши документы!
Он достал пенсионное удостоверение, показал.
– Бывший сотрудник, – с сомнением покачал головой милиционер. – Может, все-таки проверить?
– Какая разница, – по-прежнему властно вмешался штатский. – Оставьте его в покое!
– Я ведь сам когда-то работал в НН, – сказал Семенов. – Он туда пошел, к двенадцатиэтажке! Догоняйте, уйдет!
Милиционеры, переглянувшись, забрались в свой «Форд». Штатские запрыгнули на заднее сиденье.
– Идите домой, папаша, отдыхайте, – сказал один напоследок. Вроде уважительно сказал, но прозвучало обидно. А может, это Семенов так воспринял.
«Форд» рванул с места. Через минуту синий маячок мигал у «свечки». Почти сразу оттуда послышались шум и возбужденные голоса. Когда Семенов подошел, милиционеры «винтили» какого-то дядьку в ватнике и резиновых сапогах, с мотком сталистой проволоки в руках. Штатские сдерживали небольшую толпу наспех одетых жильцов.
– Чего вы к нему вяжетесь? У нас засор, вот человек и чистит! – кричала полная женщина в пальто и тапочках на босу ногу.
– Ничего он никому не сделал, и трезвый…
– Да мы его давно знаем!
– Вы, что ли, дерьмо откачивать будете?!
Не обращая внимания на крики, милиционеры засунули дядьку в свой «Форд». Только проволока осталась лежать в сугробе.
«Ясно… Доставят работягу-сантехника в отдел, напишут рапорта и заработают „галочку“… А что после проверки бедолагу отпустят, так их не касается…»
Развернувшись, отставной «наружник» прошел через двор, вышел через вторую арку и попал в крохотный сквер, утыканный чахлыми липами. Посередине с незапамятных времен стоял запорошенный снегом фонтан, в середине которого гипсовый пионер на постаменте беззвучно дул в горн с отбитым раструбом.
Тускло светила желтая луна. Семенов присмотрелся к засыпанной снегом круглой каменной чаше. Следов на пороше не было. Он все же залез в фонтан, достал фонарик, нагнулся и, освещая ноздреватый наст косо направленным лучом, прошелся вокруг пионера. Что это? По ноздреватой белой поверхности тянулась утрамбованная полоса, будто оставленная широкой лопатой для чистки снега. А вот и сама лопата – валяется на аллее… Похоже, ею зачистили следы!
В задней части постамента виднелась дверца. Полоса начиналась от нее. Семенов подошел, взялся за ручку– скобу, потянул. Заскрипели ржавые петли, тонкая железная дверь открылась. Фонарь осветил вывороченный замок с двумя глубокими вмятинами. Луч пробежал по пыльному бетонному полу. Цепочка следов с характерным рельефом, блестящий цилиндрик гильзы… Да, здесь был не сантехник и не бродяга – здесь был настоящий шпион!
Семенов выскочил обратно на заснеженную аллею, осмотрелся, нервно крутясь вокруг своей оси, как собака, гоняющаяся за собственным хвостом.
«Где?! Куда?! Ах, гад!!»
Впереди выход на Пречистенку, справа – Зубовская площадь.
«Нет, не уйдешь, догоню!»
Списанный охотничий пес бросился по холодному следу. Но не догнал.
«Ох! Ф-фух… Черт…»
Он остановился, тяжело дыша и вытирая ладонью взмокший лоб. Потом нагнулся, уперевшись ладонями в колени, покашлял и поплевался. Дыхалки уже нет, можно даже не дергаться.
