В новом телевизоре оказался встроенный проигрыватель. Зайдя в интернет-кафе, я села за компьютер в дальнем углу зала и открыла в браузере журнал посещений. Вторым из списка последних открытых страниц был сайт для взрослых. Отфильтровав мягкую эротику и жесткое порно, я скачала подходящие видеоролики. Многие позы показались мне наигранными и неестественными, вряд ли способными доставить партнерам удовольствие, поэтому я поискала еще и обучающие фильмы. Обзаведясь подборкой порно, которой позавидовал бы любой парень без личной жизни, я еле дождалась, пока мама с любовником уйдут из дома.
Видео возбуждало. Я стремилась научиться контролировать чувства, поэтому меня раздражала собственная уязвимость. Пришлось переключить порно с сексуальными актерами на практический курс, роли в котором исполняли реальные женатые пары. Глядя на выпирающие животы и обвислые груди, мне удалось настолько сосредоточиться на технике, что я не заметила, как открылась входная дверь. Только когда из прихожей донеслись голоса, я схватила пульт от телевизора. Руки тряслись, пальцы не попадали на нужные кнопки. В последнюю секунду я успела переключиться на первый канал.
– Алиса, у нас гости! – перекричала телевизор мама. – Проходите, Валерий Петрович.
– Гражданка Малыш, – протянул Зуйков папку, – твои документы.
Я подошла, чтобы забрать папку, но Зуйков засунул ее подмышку.
– Алиса Геннадьевна, поговаривают, ты в МГУ поступила.
– Не поступила, – покачала головой я. – Победила в заочном туре олимпиады.
– А на очный почему не поехала? Не захотела?
Странный вопрос. Только что он думал, будто я уже поступила, а теперь откуда-то узнал про очный тур. Вообще-то, можно догадаться: раз был заочный, значит должен быть и очный. Но откуда он узнал, что я не поехала? Может, олимпиада ещё не началась, а я собираюсь в Москву…
– Она хотела, – заверила мама, пока я раздумывала, – но папашка не пустил. Отказался подписать заявление.
– Я спросил у Алисы. Пусть она сама ответит.
– Ну ладно, – пожала плечами мать. – Пойду, стирку поставлю.
– Так, значит, батя тебя не пустил, – когда мама вышла, Зуйков достал блокнот с авторучкой и, зажав ее в кулаке, щелкнул колпачком с такой силой, будто взвел курок пистолета. – А подруге твоей кто поехать помешал?
– Никто. Ее не взяли. В этом году была большая конкуренция, в очный тур прошли только победители.
– В школе говорят, ей прислали приглашение. Лилька, оказывается, фантазерка еще та.
– С чего вы взяли?
– Сочинила мне сказочку про какие-то подлоги. Говорит, мол, на олимпиаде все медали проданы давно, в МГУ без взяток только летом поступить можно. Чушь несет и сама не верит. Может, выгораживает кого, а?
– Говорите прямо, на что вы намекаете, – скрестила руки на груди я.
– А на то! Батька тебя в Москву не отпустил. На работу устроить решил, вместо того, чтобы в институт отправить. Не давал тебе высшее образование получить.
– Не правда. Он хотел, чтобы я работала и училась.
– Что ж ты теперь работать не идешь?
– У меня папа умер, если вы не заметили! – выкрикнула я и закрыла лицо ладонями.
– Ты мне тут истерики не закатывай. Меня слезами не проберешь. Одной тебе батька поперек глотки стал, а теперь нет батьки.
– Не одной мне, – собравшись с мыслями, опустила руки я. – К нам в тот день его бывший сослуживец в гости заходил. Юрий, кажется.
– Ну, – кивнул Зуйков и что-то застрочил в блокноте.
– Они вместе выпивали, а потом поругались. Папа на него накричал и из дома выгнал. Тот даже к отцу спиной повернуться побоялся, перешагнул порог задом, а папа ему вслед крикнул, чтобы он не возвращался. Это соседка видела, тетя Галя.
– Что ж ты раньше молчала?
– Думала, тетя Галя вам сама рассказала.
– Нет, про скандал не рассказывала. Но я спрошу, – сощурившись, посмотрел мне в глаза Зуйков.
– Обязательно спросите, – кивнула я и протянула руку. – Можно мне документы?
Зуйков записал что-то в блокнот и уже собрался отдать мне папку, когда в комнату вбежала мама.
– Алиса, ты обалдела?! Я тебе это полотенце в подарок на Новый год прислала. Три месяца прошло, во что ты его превратила?!
Я обернулась. В глазах потемнело, пол уехал из-под ног, как будто Земля стала вращаться быстрее. Мне пришлось опуститься на диванный подлокотник. Мать подошла ближе и, тряся у меня перед лицом полотенцем, в которое я заворачивала отравленную посуду, продолжила что-то кричать.
– Дай-ка, – перебил ее Зуйков и протянул руку.
Подняв край полотенца, он наклонился и понюхал. То ли от воображаемого запаха яда, то ли от ускорившегося вращения Земли, на меня накатила тошнота. Съеденная на завтрак яичница подступила к горлу. Сейчас он завернет полотенце в целлофановый пакет так же, как на поминках упаковал таблетки…
– Это ж обычный кетчуп, – отпустил край полотенца Зуйков. – Женка недавно такое же пятно с моих брюк вывела. Ты ей позвони, она тебе расскажет, как полотенце отстирать.
Яичница поползла обратно в желудок. Следователь бросил на диван папку и развернулся. За ним уже закрылась дверь, а я все еще продолжала сидеть на подлокотнике, боясь упасть с разогнавшейся планеты. Ждать до июля нельзя. Надо уезжать в мае, сразу после ЕГЭ. Паспорт у меня есть, мама задерживать не станет. Вот только куда я поеду без денег? Должен быть какой-то выход. Надо придумать, как снять деньги со счета, чтобы они не достались матери. В любом случае, оставаться в одном городе с Зуйковым чревато проблемами. Благодаря моей находчивости, в ближайшее время он сосредоточится на бобыле, папином сослуживце. Но к моменту, когда он убедится, что никакой ссоры не было, мне лучше быть как можно дальше отсюда. В Москве Зуйков меня не достанет.
Пока я приходила в себя, мать ушла с полотенцем в ванную, а рядом со мной на диван уселся Санчо. Не успел он дотянуться до пульта, как я подскочила и вытащила из телевизора флешку.
– У тебя там что, фильмы для взрослых? – не догадываясь, что попал в точку, засмеялся он. – Смотри что хочешь, я маме не расскажу.
– Нет, здесь экранизация «Доктора Живаго» Пастернака. По литературе задали.
– Фу, скукотища! Давай лучше телек посмотрим, – похлопал по обивке дивана он. – Там «Давай поженимся» скоро начнется.
– Может, в кино сходим? – я решила не упускать шанс наладить отношения, вдруг получится переманить его на свою сторону. – Рядом есть закусочная, с пивом и хот-догами.
– Другой разговор! – поднялся с дивана Санчо. – А то все над книжками сидишь. Так же скрючиться можно, или окосеть. Кто тебя, косоглазую и горбатую, пивом угостит? Щас пойдем, – надел лакированную кепку и похлопал себя по карманам он, – только Валюшкин кошелек найду.
Пройдя мимо кинотеатра, я отвела нового папочку прямо в закусочную. Там, флиртуя с официантками и подмигивая сидящим за соседним столиком молодым женщинам, он весь вечер травил анекдоты. Я до хрипоты смеялась над случаями, «приключившимися с его друзьями», и заказывала пиво. С каждой кружкой истории становились все менее правдоподобными, а поведение Санчо все более развязным. Встретившая нас на пороге мать увидела, как ее любовник висит на плече несовершеннолетней падчерицы, а свободной рукой пытается дотянуться до девичьей груди.
– О господи! – залилась слезами мама и убежала в ванную. – Старый кобель!
– Во как, – развел руками Санчо и чуть не упал. – Пусти-ка.
Он с трудом вытащил руку у меня из-за головы и, покачиваясь, как акробат на канате, пошел в ванную.
– Валюшка! – послышался из-за неплотно прикрытой двери пьяный голос. – Бога зачем кабелем обзываешь, да еще старым? Он же и обидеться может.
– Ты кобель, – всхлипнула мама. – На кого позарился? На ребенка!
– Ребенок с тобой – одно лицо. Перепутал, с кем не бывает? И вообще, ты сама виновата.
– Я?!
– Выглядишь на семнадцать, как тебя с дочкой не попутать? Валюш, кончай глотать пилюли, они ж невкусные даже. Давай сюда.
