– Тихо! – теперь уже куда более властно произнес невидимый мужчина.
Затем он сказал что-то не очень отчетливое, видимо, кому-то, находящемуся в глубине помещения. Что ж – все складывается, как и предусмотрено учебниками по тактической разведке. Входная дверь медленно отворилась, и на трехступенчатом крыльце показался бугай, ростом повыше самой двери. Он застыл на месте, вглядываясь в вечерние очертания местности. Правую руку при этом охранник держал на поясе, точно в любую минуту был готов выхватить оружие. Разглядев его в лучах фонаря, Николай сразу понял, что перед ним не боец, а мясо. Такой может быть силен на борцовском ковре, в спортзале, но никак не в боевых условиях. Дима сложил крестом ладони, подав тем самым очередную команду. Это означало, что охранника ждет то же самое, что и «коллегу» в кинозале – удар ребром ладони под сонную артерию. Что Водорезов и не замедлил выполнить. Не прошло и двух секунд, как вход в Корнеево логово был свободен. Из-за пояса охранника Николай изъял целых два ствола. Один протянул Шумилову. Теперь, без промедления, в чрево Корнеевой «крепости». На пути возник еще один верзила-охранник, которому Водорезов едва дотягивал до плеча. Тут Николая выручил шумиловский электрошокер. Гигант взвизгнул по-обезьяньи, впечатался затылком в противоположную стену и затих, растянувшись поперек коридора. Перешагнув через тело, Водорезов с Димой оказались в комнате, похожей одновременно на переговорный зал и на больничную палату для выходящих из послеоперационного наркоза.
"...Спасибо, девушка!» Мужланская наглость не знает предела. Использовать, вытянуть информацию – и «всего-доброго-творческих-успехов»! Хорошо, что ей, Кате, хватило ума не отдавать оригиналы своих рисунков. Ни тем, ни другим. Он, этот подозреваемый и друг Николая, был похож на кого угодно, только не на профессионального убийцу. И не на бойца спецназа. Но у него, несомненно, были прекрасные актерские данные. Худое аристократическое лицо, которое отнюдь не портили два шрама. Лицо человека, пережившего серьезную жизненную драму. Катя считала себя специалисткой в областях физиогномики и персонологии. Пожалуй, именно такое лицо должно быть у главного героя Катиного будущего фильма... Именно об этом Катя весьма эмоционально рассказывала своей подруге Мироновой, сидя в отдельном кабинете ее кафе.
– Слушай, а на хрена тебе это нужно? – выслушав Екатерину, спросила Нелли.
Серебряная медалистка, выпускница МГУ Миронова в выражениях не стеснялась.
– Ну, Миронова, ты тоже скажешь! – вспыхнула в ответ Катя. – Невиновного человека могут посадить в тюрьму, а я должна этому способствовать?
– Никто никому ничего не должен, – произнесла Нелли одну из своих излюбленных фраз.
– Да ну тебя, Миронова, – отмахнулась Катя.
Лучшую подругу она почти всегда называла по фамилии. Уменьшенное имечко Нелька скорее подходило беспородной собачонке, чем ухоженной статной бизнес-леди.
– Тебе так понравился этот парень со шрамами? – спросила Миронова.
Катя не ответила, лишь передернула своими хрупкими плечиками.
– По-моему, это так, – вынесла окончательный вердикт Нелли.
– Ты знаешь, я сейчас воспринимаю его как некий художественный образ, – ответила Катя.
– Я не понимаю, что такое мужчина – художественный образ, – нахмурила изящные брови Нелли.
В ответ Катя лишь махнула рукой. Некоторое время обе подруги сидели молча, каждая думала о своем. Несмотря на привлекательную внешность, образование, не юные (но и не бальзаковские) годы, и Катя, и Нелли были не замужем. О, как они были непохожи при этом на старых дев! Катя, будучи личностью творческой, объясняла ситуацию, немного перефразировав известную песенку: стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят... Потому что на десять девчонок, по статистике, 3 педераста, 5 алкоголиков, 2 наркомана и один нормальный – но он импотент или женат.
– Скажи лучше сама, как он тебе? – спросила Катя, кивнув на портрет, который в данную минуту изучала ее подруга.
– Как художественный образ – никак, – ответила Нелли, демонстративно закинув ногу за ногу.
В широком разрезе ее стильной юбки открылись полные, совершенной формы бедра. Ноги и то, откуда они растут, – вот что всегда привлекало в Мироновой противоположный пол и вызывало зависть у женщин.
– Как образ нехудожественный... – Нелли скривила губы, сделала неопределенный жест рукой и после паузы изрекла: —...тоже никак.
Катя в ответ лишь фыркнула. Почему подобные разговоры всегда ведутся в саркастически-издевательском русле? Ничего не попишешь, такая вот она, бизнес-леди Нелли Миронова. Глядя в ее усмешливо прищуренные маленькие глаза, Катя высказала убеждение, что спутником жизни ее лучшей подруги может стать лишь чемпион мира по боксу и шахматам, имеющий четыре высших образования, писатель, композитор и владелец пары крупных холдингов в одном лице. Он должен будет читать в подлиннике зарубежную классику, разбираться в качестве оперного пения и драгоценных камней, при этом каждый вечер, перед сном, чесать Мироновой пятки.
– Пожалуй, ты права, – как ни в чем не бывало согласилась с Катей Нелли. – Особенно насчет пяток. Вот он, – Миронова кивнула на Катин рисунок, – вряд ли способен на это.
– Это точно, – согласилась Катя и, неожиданно для себя, задала довольно-таки идиотский вопрос: – Интересно, кто он по гороскопу?
Миронова скептически поморщилась. Она не верила ни в гороскопы, ни в черную, ни в белую магию и беседовать на эти темы считала ниже своего достоинства.
– Катька, у тебя три высших образования! – с осуждением произнесла Миронова и вдруг спросила: – Ты сама-то кто?
– Ты не помнишь? – вскинула брови и обиженно дернула губками Катя. – Я – рыба!
– Если ты – рыба, то он... пиво! – прокомментировала ситуацию лучшая подруга.
Катя в очередной раз мстительно отметила, что физиономистика отнюдь не лженаука. У Мироновой глаза маленькие, серые, поэтому она видит все зачастую мелким и серым. И статус владелицы небольшого кафе для нее – предел всех мечтаний. Абсолютно никаких творческих задатков. Катя хотела сказать вслух еще какую-нибудь ответную колкость, но в этот момент у нее зазвонил мобильник.
– Здравствуйте, Катя, это майор Астафьев, – послышался в трубке голос мента с вьющейся седеющей шевелюрой. – Мне нужно с вами переговорить.
– Сейчас я занята, – вежливо, но твердо ответила Катя.
– Я, знаете ли, нахожусь рядом с кафе «Шанс», – произнес Астафьев. – Вы ведь там сейчас, верно?
«М-да, от ментов не скроешься!» – мысленно чертыхнулась Катя.
– Хорошо, но у меня не более пятнадцати минут, – сказала она, переглянувшись с подругой.
– Что такое? – перестав едко щуриться, спросила Миронова.
Катя вкратце объяснила, что сейчас кафе посетит мент, у которого в адрес Кати могут быть отнюдь не праздные вопросы и отнюдь не дружественные намерения.
– Выручишь или оставишь на съедение? – спросила Катя.
Миронова вяло кивнула. Было непонятно, что именно она таким образом подтверждает. Переспросить Катя не успела, так как перед ними появился майор милиции Астафьев Алексей Петрович. Поздоровавшись, он тут же перешел к делу.
– Этот человек вам знаком? – Астафьев поочередно показал Кате и Нелли фотографию.
– Кто это? – остановив хотевшую было ответить Миронову, спросила Катя.
– Я не могу вам ответить, – произнес Астафьев.
– В таком случае – мы тоже, – едко усмехнулась в ответ Катя. – Всего доброго, Алексей Петрович.
– Хорошо, – неожиданно смягчился оперативник. – Все оказалось очень серьезно. В этом кафе произошла не обычная разборка, а... Одним словом, этот человек, – Астафьев кивнул на фотографию, – участник мафиозной группировки, занимающейся торговлей оружием. По последним оперативным данным, он был организатором устранения журналиста Нечаева... Ну, что теперь, девушки, скажете?
С ответом девушки не торопились. Тем не менее, и Нелли, и Катя узнали в человеке на фотографии Николая Водорезова.
– Спокойно, Корней!
Высокий мощный брюнет, возвышавшийся в центре помещения, не стал возражать Шумилову. Ни словом, ни действием. То, что его охрана была столь легко разоружена и смята, произвело на полутяжа должное впечатление. Что ж, приятное начало знакомства с Корнеевым.
– Не узнаю, – только и проговорил бомбардир.
– А теперь? – Шумилов снял свою маску-ниндзя.
– Шумилов, – кивнул Корней. – Плохи, выходит, мои дела?
– Куда уж хуже, Володя, – ответил Дима.
Как Николай понял, отношения у Корнея с Шумиловым были отчасти приятельскими. Видимо, фээсбэшную контору полутяж уважал. И тут из дальнего угла комнаты вновь послышался стон, похожий на плач раненого зверя.
– Что это? – не опуская «трофейного» оружия, поинтересовался Дима.
