Глава 7
– Это не змея. Вы на что-то накололись.
Два моих собеседника говорили по-русски чисто, без малейшего акцента. Разве что, пожалуй, слишком вежливо для подобной ситуации.
– Очень приятно, – отозвался я и тут же не менее вежливо уточнил: – Я в плену?
– Именно так.
С этими словами наиболее словоохотливый из моих собеседников одним движением руки выхватил из навесной кобуры пистолет и дважды выстрелил у меня над головой. Это произошло куда стремительней, чем в некоторых ковбойских фильмах, и я невольно вздрогнул.
– С каким заданием ты послан? – жестко, точно третий выстрел, прозвучал вопрос.
– Ищем тут… одного неспокойного гражданина, – ответил я.
Некоторое время мои «собеседники» молчали, первый не торопился при этом убирать свой «глок» обратно в кобуру. Ни тот, ни другой даже отдаленно не походили на полковника Анда.
– Тебя как звать-то? – первым нарушил молчание я, задав вопрос тому, что с пистолетом.
– Товарищ майор, – ответил тот. – А вот он, – кивнул в сторону более молодого, – товарищ капитан.
– Валентин, – назвал я собственное имя.
– Не люблю убивать соотечественников, – со вздохом произнес товарищ майор. – Пытать тем более. Надо говорить, Валя.
В самом деле, надо говорить. Жизнь и здоровье мне еще пригодятся. Между тем, где-то за бараком, в котором мы втроем и беседовали, послышалась разухабистая громкая музыка. Я невольно усмехнулся. У этих островитян просто-таки культ «калашникова». Из DVD-проигрывателя раздавалась веселая песенка «Калашников» (с ударением на последнем слоге) Горана Бреговича.
– По званию я прапорщик, осуществлял первичную разведку вашего поселения, – нудным голосом, желая выиграть время, начал я. – Попал вот к вам. А вообще, если говорить коротко, то никаких боевых действий мы не планировали. Есть смысл договориться.
– Ты, стало быть, прапорщик-финансист. Начальник местного полевого банка? – спросил товарищ майор. – Что вот нам с тобой теперь делать? А, банкир-соотечественник?
– Вам видней.
– А ведь ты никакой не прапорщик. Ты – командир разведгруппы. Скорее всего – майор или подполковник.
– И что же? – усмехнулся я.
Да, я оказался раскрыт. Самое ужасное, если эти бойцы, не задавая лишних вопросов, расстреляют меня. Но мне кажется, что с этим они торопиться не будут. Ближайшие пятнадцать минут. В это самое мгновение товарищ майор переглянулся с капитаном и дал ему условный знак, который в особой расшифровке не нуждался. Вот черт?! Кажется, я ошибся на четверть часа! Но почему так быстро?
– Эй, товарищ майор! – только и произнес я, медленно поднимаясь с топчана-лежака.
– Руки за голову и заткнись! – рявкнул тот. – Знал ведь, на что шел! Теперь хоть умри как офицер… Если слово это еще не забыл.
– Я же говорю, можно договориться, – стараясь сохранить хладнокровие, гнул свое я.
– С тобой? – презрительно скривился товарищ майор. – Нет, я с тобой, с власовским недобитком, только одним способом вопросы решаю.
Доехали, как говорится, с ветерком. Я – «власовец». До этого был Упырем. Я кого-то предал, подставил, причем по-крупному. И сейчас, в условиях военного времени, меня расстреляют без суда и следствия. Взаправду… У них своя разведка, и наблюдение неплохо поставлено. Одного (то есть меня) оприходуют, потом дождутся другого. Потолковей и похлипче.
– За «власовца» в рыло бы тебе дать, – без малейшего заискивания зло произнес я.
– Лучше самому себе, – спокойно отозвался майор, направив мне в грудь свой укороченный «калашников».
– Что, прямо здесь? – не совладав с собой, вздрогнул я.
Товарищ майор кивнул.
– Стреляй, – кивнул в ответ и я. – Только вот последний вопрос задать можно?
– Коротко, – смилостивился товарищ майор.
– В середине второй чеченской кампании некий офицер спецподразделения ВДВ руководил операцией по поставке боевикам новейшего оружия, а также помогал их раненым добраться до лучших европейских клиник. Делал он это не по своей воле, а по заданию высших генеральских чинов.
– Зачем ты это говоришь? – раздраженно спросил товарищ майор.
– Затем, что такими вещами занимаются те, кого именуют упырями и «власовцами». Можешь расстрелять меня, но я не из них.
– Зачем мне все это? То, что ты только что рассказал?
– Один из таких упырей в моем отряде. А я подполковник Вечер, командир.
– Был ты подполковник Вечер, будешь полковник Ночь, – подал голос молчавший до сей поры капитан.
– Теперь можете стрелять, – на сей раз мне удалось изобразить на своей физиономии дурацкую глумливую ухмылку.
Товарищ майор сделал шаг назад, вскинул взведенное оружие. Почти синхронно с ним то же самое сделал капитан. Что же теперь?! Вопить: «Я не упырь!»…
– Ну все, – только и произнес я. – Но через пять минут с моим трупом возникнет проблема.
– Решим, – кивнул капитан, но майор остановил его.
– Мой труп вы начнете обыскивать и в районе ниже живота найдете небольшой такой тяжелый мешочек. В нем четыре золотые монеты, достоинства которых ни я, ни, скорее всего, вы не знаете. Суть в том, что у вашего командира полковника Анда есть точно такой же мешочек, и в нем лежат другие монеты. Догадываетесь, что их нужно соединить?
– Кому?
– Возможно, вашему полковнику.
– Ключ к коду знаешь? – моментально сориентировался майор.
– Имею, – кивнул я. – Но до конца ключа не знаю.
– Где он?
– В личных вещах, – кивнул я на отобранный у меня вещмешок.
– Точнее! – Вещмешок был уже в руках капитана.
– Три зубочистки, – ответил я.
Некоторое время мы все трое молчали. Потом товарищ майор с понимающим видом взглянул на аккуратно извлекшего мои зубочистки капитана, при этом не опуская оружия. Сомнений не было, к этим ребятам (а они производили впечатление профи серьезного уровня) попал некий шифр. Одинаково интересующий как сторону противника, так и их командира полковника Анда. Расшифровать без ключа невозможно, ключ вроде бы у них в руках, но нужен знающий человек, который скажет, в какую сторону этот ключ крутить.
– Что с зубочистками? – перешел к делу товарищ майор.
– Отмените расстрел, и мы вместе с ними поколдуем, – ответил я.
– Где основной текст?
– На монетах. Цифры там тоже есть, но они ничего не скажут. Основные цифры и часть текста на монетах вашего командира.
Товарищ майор достал из кармана измерительную рулетку. Автомат при этом по-прежнему смотрел мне в лоб.
– Мерить размеры всех трех? – кивнул он на зубочистки.
– Конечно, – сказал я.
Приятно иметь дело с умными, хорошо образованными в стенах бывшего КГБ людьми. Перед моими противниками элементарный шифр. Измеряем размеры зубочисток, складываем их. Затем умножаем на число, которое указано на монете. Потом делим это число на следующую цифру. И вот после этого с помощью полученных цифр и имеющегося словесного текста мы будем иметь возможность прочитать зашифрованное послание. Как все, казалось бы, просто при первичном изложении, но расшифровать данное послание может лишь специалист по криптографии и дешифровке.
– Давай-ка свои монеты, – произнес товарищ майор, кивнув капитану.
Я расстегнул куртку, капитан извлек мешочек, подкинул его на ладони, усмехнулся. В самом деле, мешочек этот очень сильно походил на те мешочки, что брали с собой пилоты американских ВВС, когда бомбили Югославию. Летучие янки наивно полагали, что если они попадут в плен, то местные, увидев мешочки с золотыми монетами, сразу же изменят свое решение о четвертовании пилотов, а напротив, накормят, обогреют, дадут покурить травки, а на ночь приведут красивую, добрую женщину. Я тоже таскал такой вот мешочек, но с иной целью. Золота в нем не было, в чем в скором времени убедился капитан. Как только он развязал тесьму, из мешочка, точно взрыв, в физиономию капитана ударилось маленькое, но очень зловонное облачко. Капитан выронил мешочек, оружие, закашлялся что есть сил, схватился руками за нос и губы. Что ж, генерал Леонтьев не поскупился на нашу экипировку, точнее, мне удалось убедить его, что в дороге бывают разные сюрпризы. Капитан моим соперником быть уже никак не мог, по крайней мере минуты две-три. Не прошло и секунды, как автомат из рук товарища майора взмыл вверх и улетел метра на четыре. Майор, однако, хоть и замешкался, но смог встретить меня парой точных ударов. В рукопашном бою он был достойный соперник. Сумев блокировать удар в голову, я отступил, ушел за кашляющего капитана и сумел-таки одним движением выдернуть из его кобуры пистолет. Теперь чихающий капитан служил мне еще и живым щитом.
– Продолжим разговор, – в стиле Карлсона, который живет на крыше, произнес я, предварительно всадив пулю в паре сантиметров от армейских ботинок товарища майора.
Тот, в свою очередь, замер, оценив ситуацию. Его товарищ тяжело кашлял и сморкался, я укрылся за его широченной фигурой и держал на изготовку пистолет с полным боекомплектом. Как я стреляю, товарищ майор видел только что. Это означало, что он никак не успеет выхватить оружие из собственной кобуры и тем более дотянуться до автомата, который лежал в четырех метрах от него.
