Ознакомительная версия.
«Погоди, погоди, ты о сектантах, что ли?»
Суворов покачал головой.
«Нет, ты погоди, – энергично заявил полковник (в душе он все-таки недолюбливал Суворова). – Ты и меня, наверное, держишь в гомососах, а? Вот, дескать, сидит за столом простой милиционер-гомосос. А меня этим не унизишь, Алексей Дмитрич, – поднял Каляев костлявый палец. – Я ведь тоже иксы учил, окончил, между прочим, высшую школу милиции. А страну развалили вот эти твои Зиновьевы. Человек – общественное животное, так нас учили классики марксизма-ленинизма. Как всякое общественное животное, человек любит трудиться и получать глубокое удовлетворение, имея право на отдых. Так что, нам с тобой, простым общественным животным, не надо всех этих сложных теорий, нам надо почаще напоминать о корнях, да гайки завертывать, – полковник смотрел теперь только на Суворова. – В этом у нас есть опыт. Конкретный, невыдуманный опыт. Свой, не вывезенный с запада. Заверни гайки покруче, вот и не будет сочиться дерьмо! Это же как в канализации! – стукнул он кулаком по столу. – Вот Романыч, например, в свое время на каждом партийном собрании предлагал выбрать в почетный президиум все политбюро во главе с Леонидом Ильичем, и был прав, сильно прав, потому что это может и смешно, но сближало людей. А теперь? Какие к черту Зиновьевы? Мы что, не избавились от них в тридцатых? Здоровые общественные животные, – обернулся полковник к Суворову, – нуждаются в плановых поощрениях и в жестком контроле. Ничего больше. Все эти новые идеи придумываются на Западе. Хорошо бы, дескать, проверить их на практике, отработать на каком-нибудь народе, который не жаль. Например, на русском…»
Вот все это всплыло в голове, когда Валентин заговорил о Мезенцеве.
«Или Суворов, – добавил Валентин. – Есть в Томске человек с такой фамилией? Этот-то, надеюсь, никуда не исчез?»
«А при чем здесь Суворов?»
«Да при том, что среди клиентов фирмы, обидевшей Бычков, числится и такой томский большой руль. – Валентин одобрительно ухмыльнулся. – Больно уж фамилия у него красивая».
«А у него и прозвище не хуже».
«Философ?»
«Ты вижу, все уже раскопал», – рассмеялся Сергей.
И предупредил:
«Только имей в виду, что с Суворовым я дружу много лет. Это не Мезенцев, подход к жизни у него другой. Может, кстати, и так получиться, что в ближайшее время мы станем его партнерами».
«Это в каком смысле?»
«А в самом прямом. Он предлагает эти деньги внести в его дело».
«А на что он их пустит?»
«Тебе не все равно?»
«Мне? Нет, конечно».
«Почему?»
«А ты не понимаешь? – нехорошо покосился Валентин. – Вдруг он торгует оружием? Вдруг он финансирует проституцию, дурь? Не забывай, я человек в погонах. Меня в Конторе восстановили не за красивые глаза. Я родине эшелон с бензином вернул».
«Да погоди ты, – рассердился Сергей. – Я Суворова знаю чуть ли не с детских лет».
«Ну, мало ли, – буркнул Валентин. – Все знают друзей чуть ли не с детских лет. Поговорим лучше о Бычках. Проблем тут вроде нет, дело простое, в пару часов уложимся».
В пару часов они, конечно, не уложились, а вот сорваться Сергей готов был не раз. Помочь старому приятелю, это нет вопросов, это понятно. Но не сразу же, не с бухты-барахты, черт побери! А получилось так, что Сергей уже на другой день попал в потрепанную, не раз битую «тойоту». Оказались в машине еще Семен – приятель Бычков, мрачноватый лейтенант с корками МВД, и веселый налоговик Коля. «Можно, конечно, обойтись и меньшим народом, – объяснил Валентин, – но четверо – солиднее. Четверо создают особую атмосферу, нервируют клиента и все такое прочее». А вел «тойоту» парень лет двадцати – подвижный, нервный, но старательно помалкивающий. Заплатили ему вперед, вот он и помалкивал старательно. Что же касается информации по делу, то Валентин выдал ее только перед самым выездом: кто принимал деньги у Бычков? какую сумму? под какие гарантии? с кем придется иметь дело? Тогда же выяснилось, что Игоря Бабецкого, начальника службы безопасности обидевшей Бычков фирмы, Валентин знает не впрямую, а по рабочему досье. Фирма, обидевшая Бычков, в карьере этого Бабецкого уже третья за два года. «Так что, сильно с ним не валандайтесь, – заметил Валентин. – Фамилия, конечно, лихая, но жизнь уже учила Бабецкого. Должен он догадываться, чьи в лесу шишки. Да и разговаривать придется не с ним, а с управляющим, – добавил Валентин. – Этого сбить с толку нетрудно: господин Арефьев трус по жизни. К тому же, зрение у него неважное: при такой близорукости с собственной женой по сто раз на дню здороваются. А у главбухши, у некоей Елены Ивановны Сиверской, тоже есть особенность – баба она пуганая, а значит, осторожная. Воздействовать на нее надо легко, с юмором, – объяснил Валентин, – бережно надо на нее воздействовать. Так, чтобы только на самом дне ваших красивых глаз она улавливала грозную тень беспощадности. Всего лишь тень, понимаете?»
Ухмылялся Валентин напрасно.
На набережной Москвы-реки машину остановил гаишник.
Изучив предъявленную водилой доверенность, усмехнулся: «Давай права!» – «Дома забыл», – похлопал по карманам водила. Неизвестно, чем бы вся эта тягостная история закончилась, если бы Валентин вовремя не выудил из кармана служебное удостоверение. «Что за черт? – удивился Сергей, когда гаишник остался позади. – Ты ездишь по Москве без прав?» – «А на кой они? – отмахнулся водила. – Купил доверенность и езжу. – И засмеялся: – Подумаешь, Москва! Я бы и в Париже так ездил».
На стук в нужную дверь офиса откликнулся низкий мужской голос.
Рыхловатый, с отдувающимися щечками, уже начинающий полнеть, а заодно и лысеть молодой мужчина в темном костюме, в галстуке, повязанном неаккуратно, приподняв над переносьем очки в металлической оправе, оторвался от цветных диаграмм и близоруко воззрился на нежданных гостей. Охрана, понятно, уже сообщила ему о гостях, однако управляющий вел себя неуверенно. Его здорово смутил набор предъявленных документов – от сотрудника экономического отдела ФСБ до сотрудника налоговой полиции.
«Чем обязан? – господин Арефьева откровенно косился в сторону двери, но почему-то никто пока на помощь к нему не спешил. – Что вам угодно?»
«Для начала паспорт, пожалуйста».
Господин Арефьев еще держался, но по дрогнувшей его руке Сергей понял, что при умелом подходе довести управляющего до нужной кондиции действительно не составит труда. Неизвестно, какие грехи его пугали, но были, были за ним грехи, иначе бы он не паниковал. Не успокоился он, кстати, и при появлении усатого детины в пятнистом камуфляже, который почему-то любят называть омоновкой. «Бабецкий, – даже укорил он детину в омоновке. – Сколько тебя ждать?». Он явно подавал какой-то заранее условленный между ними знак и Бабецкий сразу дал знать, что понимает его: «А господин Герш? Он подъедет минут через десять».
«Ну, так займите его. Ася когда вернется?» – наверное, управляющий имел в виду отсутствующую секретаршу.
«А вы документы у посетителей проверили?»
Налоговик Коля тут же извлек из кармана удостоверение. «Видите, как удачно получается, – сказал он весело. – Вы господин Бабецкий? Я вас искал?»
«Меня?» – опешил Бабецкий.
«Вас, вас! Именно вас! – успокоил Бабецкого налоговик. – Есть у меня несколько интересных вопросов, – и повлек Бабецкого к двери. – Давайте выйдем, не будем мешать коллегам».
Осознав, что помощи ждать больше не от кого, и что бороться придется в одиночку, господин Арефьев тяжело опустился в кресло. Несколько раз он снял и протер очки. И тогда, умело завершив затянувшееся молчание, Сергей добил управляющего:
«Чем занимается ваша фирма? Купля-продажа? Посредничество? Мы правильно информированы?»
«Ну, в некотором смысле, – нервно согласился Арефьев. – Больше посредничество. Можно сказать и так».
«Предъявите банковские и учредительные документы».
«Но они у главбуха».
«Попросите принести».
«Елена Ивановна, – дрогнувшим голосом сказал в телефонную трубку управляющий. – Поднимитесь ко мне. Прихватите банковские и учредительные документы».
Наступила тишина.
Только минут через пять в кабинете появилась невысокая женщина, завитая, загорелая, с настырными глазами, – не сильно-то она казалась пуганой и осторожной, и с юмором у нее все было в порядке. Да и чего ей бояться, понял Сергей, открыв поданную ему папочку. Все эти бумажки – чистый облом. Кому нужны банальные платежки? А по учредительным документам вообще выходило, что фирма господина Арефьева зарегистрирована не более, чем полгода назад.
Листая бумажки, злясь на Валентина, Сергей чувствовал, что спасти положение можно только неожиданным вопросом.
Он лихорадочно искал этот вопрос.
Выписывая в блокнот фамилии учредителей, оставаясь внешне спокойным, он лихорадочно искал вопрос. Ежу понятно, что в папочке лежат документы, за которые никак не зацепишься. Лучше всех это понимала главбухша, потому что поглядывала на гостей все более настырно, даже высокомерно.
Ознакомительная версия.
