Акулов подумал: не задирай так сильно голову, ты этим подставляешь для удара подбородок.
И ещё подумал: никакой он, конечно, не мент и не прокурор.
— Слюшь, да! — сказал горец гортанно; с русским языком у него были большие проблемы. — Она тебе сказал, да? Зачем кричишь? Ты не кричи на неё, она твой начальник! Как скажет — так делать бюдешь, да?
Глядя на Катышева и продолжая говорить, джигит оказался перед Андреем.
Он был убеждён, что ему уступят дорогу.
Акулов не уступил.
Джигит левой рукой попытался Андрея подвинуть. Не толкал, а просто обозначил: не мешай, вали отсюда.
И продолжал говорить…
— Заткнись!
Джигит удивился. Крылья тонкого носа раздулись. Он хотел переспросить, не послышалось ли ему?
Не послышалось. Андрей не стал повторять, сделал проще.
Ударилась кость о кость. Звук был неприятный.
Акулов знал, каким местом головы нужно бить.
Добавлять не потребовалось. Выставленный подбородок сыграл со своим носителем нехорошую шутку.
У горца закатились глаза и подломились колени, но он-таки устоял. Попятился, поковылял, набирая скорость, назад. Добрался до спортивной машины, хотел, видимо, сесть на капот, но не рассчитал. Промахнулся. Шлёпнулся задом на лёд, дрыгнул коленями, да так и остался сидеть, опираясь спиной о бампер своей иномарки, свесив голову и широко раздвинув ноги.
Изо рта повисла нитка слюны.
Следачка молчала, шокированная.
— Что ты ему сказал? — уточнил Катышев.
— Что он имеет право молчать.
— А где так головой махать научился?
— В тюрьме.
* * *
— Рассказывай, Саша.
— Что рассказывать?
— Все. В частности, как ты дошёл до жизни такой.
В физкультурно-оздоровительном комплексе только что закончился обыск. Продолжался он около часа, но, поскольку никто толком не знал, что искать, и не рассчитывал на сногсшибательные находки, результатов это не принесло. Пооткрывали шкафчики и кладовые, разбили пивную кружку, разворошили документацию. Администратор Санёк наблюдал за этим мрачно. Когда процедура закончилась и Акулов объявил, что теперь им следует обстоятельно поговорить, предложил расположиться в комнате отдыха сауны.
Они сидели в тех же креслах, которые недавно занимали Громов и Калмычный.
— Нормальная жизнь. В институте учусь.
— Кем будешь?
— Юристом.
— Хорошее дело. — Акулов пригляделся к собеседнику: — Судимый?
— А это имеет значение?
— Иначе я бы не спрашивал.
— Сто сорок шестая, часть два. Пять лет отсидел.
— Разбой?! Хорошее дело… Поподробнее расскажи.
— Чего там рассказывать? Студентами были, гуляли. Ночью не хватило денег на выпивку. Одолжили у одного паренька. Копейки! Взяли портвейн, даже допить не успели, как всех повязали.
— Просто одолжили? Не бывает разбоя без оружия!
— Так ножика никто не нашёл…
— Это не значит, что его не было вовсе.
— Мало ли, что терпиле привиделось? А у меня вся жизнь оказалась зачёркнута…
— Давно освободился?
— Прошлым летом.
— Где чалился?
— В Архангельской области. — Санёк усмехнулся, и это было первым проявлением эмоций на его неподвижном лице. — У меня отец — капитан первого ранга, служит в тех краях. И я там родился. Сюда переехал, когда восемнадцать исполнилось.
— От армии прятался?
— Служить, конечно, не хотелось. Насмотрелся в детстве! Но лучше бы я отслужил. Два года — не пять. А приехал сюда, чтобы в институт поступить.
— Ближе ничего не нашлось?
— Здесь тётка раньше жила. Пока я сидел, она умерла. И квартира пропала.
— Сейчас где обретаешься?
— Снимаем квартиру. Я, жена. Ребёнку два месяца. Между прочим, мы с ней ещё на первом курсе познакомились. Наверное, это о чем-то говорит, раз она меня дождалась?
Акулов не стал отвечать. Отвернулся, чтобы собеседник не мог прочитать мысли по глазам. Посмотрел в окно. Вертикальные жалюзи были раздвинуты, так что можно было видеть раскуроченный джип. Около него ещё продолжалась работа.
— С прошлым понятно. А сейчас чем занимаешься?
— Спортом.
— Шахматами, наверное?
— В шахматы тоже играю. Ходил сюда качаться, а потом Лариса Валерьевна предложила администратором поработать. Я согласился. Удобно: все тренажёры бесплатно и в любое время, баня хорошая…
— А зарплата?
— С этим не очень. Сами видите, сюда мало кто ходит.
— Кто ж в этом виноват? Реклама у вас, что и говорить, громкая. Но не слишком-то завлекательная, — Акулов кивнул на окно.
— Первый раз кого-то убивают.
— График удобный?
— Сутки через двое, как у всех. Ночью всегда поспать можно. Только…
— Да?
— Один сменщик заболел, второй уволился. В общем, я тут уже неделю сижу. Жена жрать приносит, Лариса Валерьевна иногда днём отпускает. Да и ночью можно успеть домой сбегать.
— Жалуешься на жизнь?
— Не люблю врать милиции. Все равно ведь проверите.
— А если бы проверить не могли, тогда бы соврал?
Санёк пожал плечами:
— Мне скрывать нечего.
— Лариса Валерьевна — это хозяйка?
— Как будто бы да.
— А без как будто?
— Старше неё я никого не видел.
На столе лежала папка, которую Акулов прихватил во время обыска из шкафчика администратора. Картонная, розового цвета, с измочаленными тесёмками. Внутри хранилось несколько ксерокопий учредительных документов и лицензий ООО «Тубус», арендовавшего помещения под комплекс у «Автотехобслуживания». Акулов полистал бумаги, прочитал:
— Бурденко Лариса… Адрес… Ты ей звонил?
— Трубка отключена. Но она предупреждала, что не приедет сегодня.
— Кстати, зачем столько копий?
Администратор опять усмехнулся:
— И этих надолго не хватит. Все, кто нас проверяет, хочет документы изъять. Налоговая, участковые, пожарные, СЭС… Вот мы и приготовили заранее, чтобы оригиналы никому не давать. Вы ведь тоже, наверное, возьмёте?
— А чем я хуже других? — Акулов отложил в сторону один комплект копий, завязал тесёмки на розовой папке и толкнул её по столу к администратору: — Держи! Храни вечно… Что, часто проверками донимают?
— Да почти каждый день! Сами видите, баня у нас мировая. Только цены не всем по карману.
Прейскуранта Акулов нигде не заметил, но мог представить, сколько стоят услуги. Обстановка, действительно, впечатляла. Из любопытства спросил:
— Сколько берете за час?
— Пятьсот рэ.
Его зарплаты хватило бы на четыре часа. Слава Богу, он равнодушен к банным мероприятиям. Зато, видимо, местные участковые их уважают.
— Громов у вас часто бывал?
— Три-четыре раза в неделю. В сауну с женой приезжал и в зале тренировался. У нас группа одна есть, где люди рукопашным боем занимаются. Сами, без тренера. Кто что умеет. Спарринги, работа со снарядами. Он был довольно сильным рукопашником. Реакция хорошая и удар настоящий. Мне приходилось с ним стоять… Вас, наверное, сегодняшний день интересует? Утром позвонил Кирилл, водитель Василия Петросовича. Сказал, что они приедут вечером отдохнуть. Точного времени не называл, но попросил, чтобы сауна в любой момент была свободна. Я так и сделал — заказы не принимал, хотя были желающие. Они приехали примерно в половине девятого. Сидели здесь…
— Одни?
— Ну, Кирилл несколько раз выходил куда-то. Может, даже уезжал. Я не следил за временем. Потом ушли… Я зашёл сюда прибраться, и тут на улице стрельба началась. Сразу понял, что из автоматов шмаляют. Побежал звонить в милицию. Телефон у меня на стойке стоит. Ещё подумал, что надо дверь запереть… Потом рвануло. Не знаю почему, но сразу понял: машину взорвали. Потом ваши приехали. Мне показалось, довольно быстро. Все.
— Значит, Громов был только вдвоём с Кириллом?
— Иногда и один оставался.
— Никто к нему не заходил?
— Я не видел.
— Угу… — Акулов выразительно посмотрел на пустые бутылки, горлышки которых предательски торчали из-под свободного кресла. Одна, две… четыре. Может, и ещё есть. — Это все Громов употребил? Не многовато для человека, только что выписавшегося из больницы?
Администратор моргнул. Он успел спрятать кружку, из которой пил Петушков — кстати, именно её раскокали во время обыска, — но забыл про бутылки.
— Я не следил, сколько он пьёт.
— Но пиво ему ты приносил?
Администратор задумался. Акулов, усмехаясь, помог:
— В твоём холодильнике стоит такое же.
— Они могли его где угодно купить и с собой привезти. Хороший сорт. Ходовой.
— Могли. Но не привезли. Сколько здесь было человек?
Лицо администратора оставалось непроницаемо, но руки его выдавали: он готовился врать. Подбирал убедительные слова и настраивался произнести ложь как можно правдоподобнее. Когда он почти настроился, Акулов мягко спросил:
— Тебе нравится эта работа?
— Что? — парень вздрогнул. — Н-нравится.
— Моя мне нравится тоже. Мне на ней интересно. Каждый день что-то новое происходит. Люди новые, ситуации. Я стараюсь делать её как можно лучше. Не потому, что мне за это больше заплатят. Просто мне самому так приятнее. А поскольку я работаю довольно давно, то всегда знаю, как поступить. Я говорил, что каждый день — новые события и люди? Это так. Они действительно новые. Но при этом все одинаковые. Знаешь, сколько таких, как ты, я повидал? Не сосчитать. Точно, что не одну сотню. Намного больше. Оцени это. И подумай, удастся ли тебе меня нае…ть? Подумай и о том, нужно ли тебе это делать. Последствия оцени. Я ведь от тебя не отстану… Знаешь, как много есть способов добиться правды от такого парня, как ты?
