Он извлек из-под куртки «Вектор» и звонко лязгнул затвором. «Вектор», внучек «Стечкина», и так-то не был фитюлькой, а с глушителем и вовсе напоминал пресловутый марсианский бластер, производя на неопытных людей неизгладимое впечатление. Конечно, в стволе не было патрона, обоймы вообще не было, она покоилась у Мазура во внутреннем кармане, – но, судя по превратившимся в иллюминаторы глазам профессора, он не заметил эти тонкости. Ему стало очень неуютно – как любому, кому тычут под нижнюю челюсть дулом громадного пистоля…
– Совесть у меня будет чиста, – грозно, задушевно произнес Мазур. – Во-первых, насколько я знаю, пользы для отечественной и мировой науки от вас маловато, вы давненько на другом зациклились. Во-вторых, коли уж вы из разряда насквозь криминальных субъектов, на деликатное обхождение рассчитывать нечего. Ну подумайте сами, кто узнает, что это именно я вас шлепнул? Сердце мне вещует, что Гена не побежит меня сдавать…
– Уж это точно, – недобро подтвердил Гена. – Пусть получит, паскуда, что заслужил…
– Видите? – хмыкнул Мазур. – Судя по той уверенности, с какой вы поначалу держались, вы уже нашли нового хозяина на место прекрасной Лары. Оттого и наглели… Но вот в чем загвоздочка, любезный: ваши новые покровители – далеко, а я-то – ближе некуда. И пристукну вас, честное слово, без всяких колебаний. Я, уж не сочтите за похвальбу, людей начал убивать так давно, что они мне ни разу по ночам не снились… Когда долго этим занимаешься, они никогда не снятся…
И он прижал глушитель покрепче, добавляя профессору самых неприятных ощущений. Присмотрелся, чуть отвел дуло:
– Вы мне что-то хотите сказать?
– Так вы из-за нее…
– Я же сказал, – кивнул Мазур. – Меня нисколечко не интересуют те ваши делишки, что находятся в ведении бывшей рабоче-крестьянской милиции. Мне нужна эта девка. И ничего больше. Она вам что – дочка? Внучка? Или вы настолько увлеклись, что помимо чистого криминала еще и с чужой разведкой завязались?
– Господи, да ничего подобного! – стоном вырвалось у профессора. – Я и думать не мог…
– Вы ее знаете?
– Ну да…
– Судьба сводила?
– Ага…
– Ну вот, видите, – усмехнулся Мазур. – У нас уже завязывается вполне конструктивный разговор… Вы поняли, надеюсь, главные тезисы моей краткой речи? Если вы ее сдадите, можете и дальше предаваться неправедным деяниям. Накроет вас милиция или нет, мне по большому счету безразлично. Я пришел за ней. И только. Либо мы в кратчайшие сроки найдем компромисс, либо… Вы ведь не единственный, кто может меня на нее вывести. Понимаете? Так что быстренько постарайтесь стать мне полезным, настолько полезным, чтобы я захотел…
Он замолчал. Послышалась мелодичная трель звонка, и почти в то же самое время закурлыкала миниатюрная рация в нагрудном кармане летней куртки Мазура.
Глава пятая
Столпотворение
Он не колебался ни секунды. Бросил Гене:
– Присмотри за клиентом!
И направился в прихожую, на ходу извлекая рацию.
– Валькирия вошла в подъезд! – послышался почти спокойный голос Лаврика. – Понял?
– Ага, – ответил Мазур. – И я знаю, к кому… Все!
Он сунул рацию в карман и резко распахнул дверь. Белокурая валькирия Танечка, державшая правую руку за спиной, так и не успела толком удивиться – Мазур в два счета сграбастал ее, подсек, кинул мимо себя в прихожую, на лету вырвав из тонких девичьих пальчиков плохо сочетавшийся с таковыми металлический предмет, точнее говоря, наган вполне исправного вида.
– Надо же, как далеко эмансипация зашла… – проворчал он, закрутив Танечке руку за спину и заталкивая ее в гостиную. – К вам гостья, профессор, и очаровательная. А вот это было у нее в руке. – Он продемонстрировал наган. – Насколько я могу определить, вещичка заряжена и продырявить организм способна в два счета… Интересно, чем вы эту милую девочку обидели? Просто так девицы с наганами в квартиры к профессорам не врываются, даже современные раскованные… У нее должны быть веские причины… А?
На лице профессора появилась нескрываемая досада.
– Опять… – протянул он с величайшим неудовольствием. – Я же уже говорил этой паршивой лесбиянке…
Танечка, фыркнув, как разъяренная кошка, рванулась было к нему, но из захвата Мазура, ясное дело, освободиться не смогла – и с придушенным воплем скрючилась. Мазур хотел отодвинуть ее в сторону, чтобы не путалась под ногами…
Все произошло настолько быстро, что он не сразу и понял.
Неведомая сила – словно бы мощный разряд электрического тока – прямо-таки подбросила профессора в мягком кожаном кресле, и он тут же запрокинулся, уронив руки, с небольшой и на первый взгляд вроде бы даже несерьезной дырочкой посреди лба, а в следующий миг Гена, стоявший посреди обширной богатой комнаты, нелепо дернулся и, подламываясь в коленках, стал оседать с жуткой красной ямой на месте левого глаза – и что-то с явственным характерным стуком ударило в стену, и еще раз, уже ближе к Мазуру…
Он прыгнул спиной вперед, в прихожую, увлекая за собой девушку, успев отметить привычным взглядом три аккуратных дырочки в высоком оконном стекле. Прижался к стене, разжав пальцы, выпустил наган, проворно извлек пистолет и ухитрился одной рукой загнать обойму, а потом и оттянуть затвор…
Танечка оцепенела от ужаса. Моментально рассудив, что вреда от нее особенного не будет, Мазур оттолкнул ее к входной двери – она упала, да так и осталась сидеть в углу на корточках. Держа пистолет стволом вверх, он осторожно выглянул из своего укрытия.
Стояла тяжелая тишина, только рация в кармане исходила пронзительным курлыканьем. Те двое, в комнате, не шевелились, и Мазур уже знал, что с ними кончено. Можно даже примерно прикинуть, где засел снайпер, – на чердаке девятиэтажки напротив. Шторы, болван, идиот, нужно было задернуть шторы… но кто же ожидал такой наглости? Средь бела дня, почти в центре города… впрочем, насколько можно судить, это не наглость, а точный расчет профессионала: если дура у него с глушителем (а так оно и есть), никто на улице не обратил пока что особенного внимания на происходящее. В одном из окон неожиданно появилось несколько дырочек – вот и все, если не приглядываться снаружи специально, то и не заметишь…
Что же, мы ему наступили чувствительно на любимую мозоль? Очень похоже, иначе не разбушевался бы так. А вообще, пора сматываться.
Пользуясь передышкой в ходе боевых действий, он выхватил из кармана рацию и нажал кнопку.
– Что у вас там творится? – крикнул Лаврик.
– Ничего особенного.
– В стекле дырки…
– Вот именно, – сказал Мазур. – Я выбираюсь с той стороны, давай в темпе подъезжай… Живо!
Не теряя времени, он сунул рацию в карман, подхватил Танечку и вывалился с ней на лестничную площадку, успев на ходу подбросить ногой наган в воздух и поймать его на лету. Быстренько протер носовым платком дверную ручку – а больше он своих отпечатков нигде не оставлял, так что беспокоиться не стоило…
Опаньки!
В обширном вестибюле – где, слава богу, не имелось никакого такого консьержа, видимо, только-только собрались завести, вон и стол для него поставили, а нанять не успели – он нос к носу столкнулся с двумя широкоплечими мальчиками. Одним из них был старый знакомец Быча, другого Мазур не знал, но это, несомненно, был валет из той же колоды…
Они уставились даже не на Мазура – на Танечку, начавшую уже было приходить в себя. Она слабо трепыхалась, но до осмысленного сопротивления было еще далеко, и слава богу, а то еще и с ней извольте возиться…
– С дороги, орлы, – быстро сказал Мазур. – Я спешу.
– Да я тебе, фраер… – грозно пообещал незнакомый, но, получив от Бычи локтем в пузо, притих.
– Кирилл Степаныч, – сказал Быча примирительно. – Понимаете, какое дело… Папа нас послал за этой соской, мы ее давненько искали… И возвращаться без нее нет никакой возможности…
– А придется, – спокойно сказал Мазур. – Самому нужна, так что ничего не попишешь…
– Но ведь…
– Я тебе ясно объяснил? – уже сердито сказал Мазур. – Самому нужна. Так и доложи Папе. Я ему объясню, что вы нисколечко не виноваты, он поймет, уж он-то знает, что так просто у меня добычу из коготков не выдерешь…
Произнося это, он пятился к высокому окну, выходившему на другую сторону дома. Быча стоял, опустив руки, с видом грустной покорности судьбе, но его напарник, явно считавший Мазура некой очередной разновидностью фраера ушастого, энергично полез под пиджак…
Мазур, разумеется, опередил. Выхватил свою бандуру и, держа их на прицеле, посоветовал:
– Быча, объясни этому детенышу, что дергаться не стоит, не тот случай… Ну?
Пока Быча, ухватив непонятливого напарника за грудки, что-то энергично ему толковал, Мазур с превеликим грохотом – увы, не получилось бы беззвучно – вышиб ногой стекло, подождал, пока обрушится на улицу отчаянно звенящий водопад осколков, вытолкнул Танечку и выскочил следом.
