В глазах у Бенциона Лазаревича мелькнула мгновенная настороженность, но тут же исчезла.
— Ладно, замазали. Рассказывай.
Ларри налил себе вина и начал:
— Вы из чего свои трусики строчите? Ну, скажем, из гипюра. Значит, главк получает на склад гипюр. На складе его съедают мыши. Главк его уценивает. В пять раз. И продает вам некондицию. В пять раз дороже, как по постановлению положено. Все дела! У вас получается так на так. Только начальнику главка приходится чуть больше отстегивать наличными. Правильно?
Бенцион Лазаревич посмотрел сначала на Семена Моисеевича, потом на Ларри и промолчал. Ларри, наблюдая за выражением его лица, медленно взял со стола бумажник и снова убрал его в карман.
— В Грузии такие штуки уже сто лет делают. Без всяких кооперативов. Дальше рассказывать?
Бенцион Лазаревич кивнул.
— Приходит в главк проверка, — продолжал Ларри. — Почему приходит — неважно. Кому-нибудь не додали, кого-то обидели. С кем-то, — он сделал паузу, — не договорились. Смотрят акты уценки, смотрят — кому ушла некондиция. Если вы с начальником каждые две недели рассчитываетесь, вас возьмут через две недели. Если каждый месяц — значит, через месяц. Если вы первую некондицию уже взяли, можете начинать сушить сухари. Взяли?
Бенцион Лазаревич ничего не ответил, но Ларри понял, что некондицию они взяли.
— Что вы можете предложить? — спросил Семен Моисеевич неожиданно охрипшим голосом. — Если это шантаж, то я официально заявляю — этот фокус не пройдет.
— Дорогой! — Ларри широко развел руки. — Зачем шантаж! Не говори такие слова. Вам нужна совершенно легальная схема, а не шахер-махер. Мы дадим легальную схему. Вам нужно кормить главковское начальство? Зачем связываться с наличными? Мы дадим чистую схему. У вас есть бизнес, производство, канал поставок, каналы сбыта — все есть. Только надо это правильно отстроить. А когда я вам предлагаю вариант, вы говорите, что у вас нет проблем. Кино смотрели? Ну, то самое, с Высоцким? Помните, там говорят: «Самое дорогое на свете — это глупость и жадность, за них дороже всего платить приходится»? Как раз ваш случай.
— Ваши условия? — спросил Бенцион Лазаревич, переходя на «вы».
Ларри положил руки на стол ладонями вверх.
— Мы работаем с половины.
Кооператоры дружно возмутились. Пятьдесят процентов в уже налаженном, безотказно функционирующем деле было цифрой невиданной, не имеющей никакого оправдания и обоснования. Что, в конце концов, думает о себе этот рыжий нахал?!
* * *
— Вы меня не поняли, — терпеливо объяснил Ларри. — Мы на ваше дело не замахиваемся. Я говорю о простой вещи. Сейчас вы занимаетесь элементарным криминалом. Я же говорю о постановке дела на совершенно законные рельсы и его расширении. Вот от этого надо считать половину.
Еще немного посопротивлявшись, Бенцион Лазаревич и Семен Моисеевич согласились. Двигало ими, в основном, любопытство — интересно было, что могут придумать эти молокососы. И за удовлетворение чисто человеческого любопытства вполне можно было пообещать половину от мифического увеличения прибылей.
— И когда же вы нам расскажете, как надо делать деньги? — иронически спросил Бенцион Лазаревич, расплачиваясь по счету.
— Через два дня, — спокойно ответил Ларри. — После того, как вы, — он начал загибать пальцы, — дадите мне справку о ваших оборотах, нарисуете организационную структуру главка и мы подпишем соглашение.
— Ха! — сказал Бенцион Лазаревич. — Я вам скажу, что у меня оборот — миллион в месяц. Что дальше?
Ларри пожал плечами:
— Тогда будем считать, что мы не договорились. У вас оборот… — Он назвал цифру. — Плюс-минус десять процентов.
Кооператоры переглянулись.
— Ладно, — сказал Бенцион Лазаревич после минутного раздумья. — Устройство главка могу объяснить хоть сейчас.
Он достал из кармана блокнот и толстую ручку с золотым пером…
— Здорово! — оценил ситуацию Платон, когда вечером во вторник Ларри рассказал ему о результатах переговоров. — И что теперь?
Ларри развел руками:
— Я все сделал, как ты сказал. Теперь у нас есть два дня, чтобы придумать нечто сногсшибательное. Ты хоть знаешь, что мы собираемся делать?
— Понятия не имею! — рассмеялся Платон. — Впрочем, дай-ка мне эту картинку. Нужно подумать.
Думал Платон ровно два дня. Вечером в четверг он повел Ларри в одну из семинарских аудиторий, запер дверь, взял кусок мела и встал у доски. Через полчаса он положил мел и посмотрел на Ларри:
— Ну как?
— Класс! — сказал потрясенный Ларри. — Просто класс! Сам придумал?
Платон изобретает «Мельницу»
Изобретенная Платоном схема казалась сложной только с первого взгляда. На самом же деле он изобразил структуру, которая в точности дублировала устройство самого главка, но состояла при этом из ряда кооперативных звеньев, через которые осуществлялся поток товаров и денег, причем, что особо важно, в полном соответствии с действующими законными и подзаконными актами. Это был первый элемент «ноу-хау». А второй — очень существенный элемент — состоял в том, что платоновская схема совершенно исключала примитивные взятки как движущую силу экономического механизма. И наконец, платоновская схема давала ему и Ларри полный контроль над движением денежных средств, не позволяя Бенциону Лазаревичу и Семену Моисеевичу слишком уж резвиться.
Спустя несколько лет, когда в «Инфокаре» началось то, что стыдливо именовалось неприятностями, майор МВД, выясняя подробности биографии Сысоева, скорчил гримасу и сказал в никуда:
— И что это докторов наук в коммерцию потянуло?
Тогда Виктор мгновенно вспомнил платоновскую идею, которая впоследствии получила кодовое название «Мельница». Ему стало смешно, и на фразу майора он решил никак не реагировать.
Не понимает человек, так что с него взять?
Главк отвечал за снабжение Москвы самыми разнообразными товарами. Он состоял из нескольких мощных отраслевых отделов, через которые двигались основные товарные потоки, а также восьми захудалых подразделений, называвшихся, с легкой руки инициатора перестройки, управлениями по оптовой торговле. Каждое из этих подразделений действовало на определенной части московской территории и снабжало школы, детские садики, больницы и прочие организации краской, кафельной плиткой, иногда паркетом, тряпками, мелом и всякой иной мелочью.
Если, например, директору школы надо было провести текущий ремонт, он составлял список требуемого, шел в свое управление по оптовой торговле и начинал клянчить. Иногда директор не получал ничего, чаще — процентов десять от того, что хотелось, редко — половину, но все не получал никогда. Потому что эти управления сами сидели на голодном пайке, снабжались по остаточному принципу и служили отстойником для тех главковских кадров, которым не могли найти решительно никакого применения, а также для тех, кто, по неосторожности, был уличен в мздоимстве. Соответственно и зарплата была — у начальника управления сто двадцать, у зама — сто десять и так далее. Обстановка там была унылой до чрезвычайности.
Представьте себе: директор приличного продовольственного магазина желает обновить обстановку в кабинете. Конечно, он идет прямиком в отраслевой отдел, открывает дверь ногой, потому что руки заняты, и четко и внятно объясняет, что ему надо. Разумеется, он немедленно все получает. Потому что начальник отдела вовсе не желает питаться гнилой свеклой и мороженой картошкой, а хочет чего-нибудь вкусненького. Директор магазина против этого не возражает — наоборот, он готов максимально содействовать. И даже будет рад плюс ко всему поучаствовать в формировании новогодних продовольственных заказов для сотрудников.
Совершенно другое дело, если приходит начальник управления по оптовой торговле. Он, может, и уважаемый человек, и — в прошлом — с заслугами, но разговор получается какой-то странный. Сидит и несет что-то невнятное насчет четырех ящиков плитки на ремонт — даже сказать неудобно — кожно-венерологического диспансера. С него точно ничего не возьмешь, ну а уж с диспансера-то… В общем, на тебе один ящик и скажи спасибо, что с тобой вообще разговаривают. И раньше, чем через месяц, не приходи.
Однако жить хотят все, и начальников управлений такая обстановка категорически не устраивала. Все они, конечно, воровали, потому что на сто двадцать особо не проживешь, но возможности резко отставали даже от самых скромных потребностей. Поэтому Платон, сделав основную ставку на люмпенизированный слой средних руководящих кадров, сыграл безошибочно.
Один за другим начальники управлений написали начальнику главка жалобные докладные, в которых обстоятельно перечислили все трудности со снабжением опекаемых ими детских садиков и прочих богоугодных заведений, нарисовали апокалиптические картины будущих бедствий и попросили разрешить им закупку всего необходимого на стороне, раз уж отраслевые отделы относятся к ним, как к изгоям. А еще в этих докладных четко обозначалось, что управления по оптовой торговле ни в каком финансировании закупок не нуждаются, ибо в состоянии решить эту проблему, не залезая в государственный карман.
