У глазастой бабули долго пытались выяснить, не видела ли она третьего.
Бабуля сначала не могла понять, что от нее хотят, потом обиделась и прошамкала:
— Двое их было. Кажный день лазиют. Двое…
А затем и вовсе начала нести непотребное про Горбачева и иуду Ельцина, разваливших страну.
Пришлось вместе с собакой возвращаться на место преступления. Но собака упрямо выводила следопытов все к тому же забору, и каких-либо признаков участия в преступлении кого-то третьего обнаружить не удалось. Либо девушке померещилось с перепугу, либо этот третий взял да и растворился в воздухе.
Чего, конечно же, быть не может.
А в это время в ярко освещенной операционной бригада нейрохирургов изо всех сил помогала душе Мусы, упрямо цепляющейся за бренную оболочку, удержаться на месте. К утру главный вышел за дверь и сказал личному охраннику:
— Жить будет.
А про себя подумал: «Только кому такая жизнь нужна… Жалко мужика…»
Платон очнулся от того, что Ларри незаметно пихнул его в бок. Лучи прожекторов передвинулись. Сережка Терьян с дымящейся в углу рта сигареткой, Витька в белом плаще и Марик с поднятой правой рукой ушли в темноту.
— Скажи слово, — шепнул Ларри. — Люди ждут.
Платон провел рукой по лбу, собираясь с мыслями, сделал шаг вперед и заговорил.
Федор Федорович, конечно же, знал о приезде Платона. Он подвез Ленку на площадь, высадил в сторонке и встал у своего «опеля» поодаль, не сливаясь с праздничной инфокаровской толпой. Он видел, как Платон вышел на лестницу, как постоял, вглядываясь в лица собравшихся и о чем-то размышляя, как начал говорить, разрубая воздух правой рукой.
Ему были хорошо видны и Платон, и стоявший справа от него Ларри. Они были одного роста, стояли бок о бок, и профиль Ларри, с пышными усами, наполовину прикрывал чеканный профиль Платона.
«Отличный кадр, — подумал про себя Федор Федорович. — Интересно, догадается кто-нибудь снять для истории?»
Он сел в машину и включил зажигание. Праздник только начинался, но ему здесь нечего было делать.
Автомобиль Федора Федоровича тронулся с места, замер на минуту перед светофором, а потом исчез в темноте.
— У меня есть одна идея, — пробормотал Платон, спускаясь вместе с Ларри к машине. — Классная…
— Какая?
— Расскажу. Сейчас поедем в клуб, там и расскажу…
…Очередную встречу с председателем кооператива «Информ-Инвест» Бенционом Лазаревичем Ларри провел в ресторане «Пиросмани», неподалеку от Новодевичьего монастыря. Она была уже четвертой по счету, а в первой принимал участие сам Платон. Информация, полученная от Сысоева и Терьяна, заинтересовала Платона и Ларри чрезвычайно, и они решили узнать как можно больше про бизнес, творящийся вокруг главка.
Во время первой встречи говорил исключительно Платон — он рассказывал про Проект и как бы случайно приоткрывал разнообразные и многообещающие перспективы. Ларри слушал, курил, иногда вставлял пару фраз, нарочито утрируя акцент, и внимательно присматривался к Бенциону Лазаревичу и председателю «Технологии» Семену Моисеевичу. Разобраться в том, кто есть кто, не составило для него особого труда.
Оба кооператива, несмотря на то что каждый был вполне самостоятелен, представляли собой одно целое. Их задача состояла в том, чтобы выкачивать из главка фонды, перерабатывать их на полуподвальных производствах, еще несколько лет назад имевших нелегальный статус «цеховых», реализовывать произведенную продукцию через каналы, налаженные задолго до начала кооперативного рая, и снова пускать деньги в оборот, снимая довольно жирные пенки и распределяя их среди вовлеченных в операции лиц. При этом оборот собственно «Информ-Инвеста» и «Технологии» был совершенно незначительным, а основные деньги крутились в десятке других кооперативов — формально они не имели к главку никакого отношения, но жестко контролировались Бенционом Лазаревичем и Семеном Моисеевичем. А также еще одним человеком — его звали не то Махмуд, не то Ахмет, — который упомянут был только однажды и то вскользь. На вопрос, зачем нужна такая сложная схема, Бенцион Лазаревич ответил что-то невразумительное, но Ларри понял, что в прошлом у этой парочки были кое-какие проблемы с ОБХСС и потому, несмотря на лафу, наметившуюся в области экономических свобод, они свято исповедовали принцип «береженого бог бережет».
При первой встрече собеседники не проявили видимого интереса к возможностям Платона и Ларри, но по косвенным признакам Ларри определил, что одной встречей дело не закончится: выход на Завод, пусть даже через посредников, представлял для этой парочки немалую ценность.
— Займешься? — спросил Платон, когда Ларри отвозил его домой после встречи. — Как впечатление?
Ларри подумал и кивнул:
— Я думаю, это интересно. У них есть бизнес. Есть связи. Только с головами плохо. Ничего лучше, чем гонять деньги через пяток фирм и давать взятки, они не придумали. Ну и накалывать младенцев, вроде наших.
— Так ведь все так делают, — заметил Платон. — Эти двое не хуже и не лучше остальных.
— Вот все и погорят, — спокойно ответил Ларри. — Одни раньше, как Витя с Сережкой. Эти — чуть позже. Но погорят. У них ведь психология простая — схватить, а там хоть трава не расти. С такой психологией хорошо по карманам лазить, а не дело делать.
— У тебя есть идея? — тут же спросил Платон. — Расскажи.
Ларри помотал рыжей головой.
— Какая идея? С ними еще работать надо. Разговаривать. Тогда и идея будет.
* * *
После этого Ларри стал названивать Бенциону Лазаревичу и назначать встречи. В разных местах. А для решающей беседы, когда уже появилась серьезная перспектива, он выбрал «Пиросмани».
Ресторан состоял из двух залов. Из первого открывался великолепный вид на Новодевичий монастырь. Но для беседы Ларри выбрал второй зал, который у случайных посетителей популярностью не пользовался и был практически пуст.
Заняв столик, он подозвал официанта и, не заглядывая в меню, коротко объяснил:
— Сейчас ко мне придут люди. Двое. Проводишь сюда. И накрой стол, чтобы все было. Принеси вино.
— Вино только за валюту, — сообщил официант. — Еда за рубли, а вино за валюту.
Ларри пожал плечами, достал из кармана пачку десяток и протянул официанту.
* * *
— Директор здесь? Пойди скажи ему, что пришел Ларри. И двигайся быстрее, у тебя пятнадцать минут.
К приходу гостей стол был уставлен закусками в четыре этажа. На отдельно приставленном маленьком столике красовались бутылки «Киндзмараули», «Ахашени», «Цинандали» и огромный кувшин с домашним вином.
Экспозиция произвела на гостей впечатление. Ларри широко улыбался и излучал обаяние. Смешно коверкая слова, он рассказывал анекдоты и не уставал потчевать Бенциона Лазаревича и Семена Моисеевича, особо отмечая достоинства тех или иных блюд и их влияние на мужскую силу. Серьезный разговор начался, когда принесли кофе и коньяк.
— А у нас нет проблем, — заявил Бенцион Лазаревич, выслушав длинную фразу Ларри, содержавшую прозрачный намек на желательность сотрудничества. — Мы с Семеном — производственники, ведем легальный бизнес. Мы четыре проверки прошли, и никто не придрался.
— У вас только одна проблема, — ответил ему Ларри, — и состоит она ровно в том, что вы считаете, будто проблем нет. Если завтра проверят не вас, а главк, ваш бизнес кончится через неделю. Или через месяц. Объяснить, почему кончится и почему не сразу?
Бенцион Лазаревич почему-то развеселился:
— Ну объясни. Только так, чтобы я понял.
Он откинулся на спинку стула, предвкушая потеху.
Ларри не спеша полез во внутренний карман пиджака и достал сложенную вчетверо газетную вырезку.
— Вот этой бумажке три недели от роду. Тут напечатано постановление. Я его читать не буду, так перескажу. Кооперативы могут покупать у государственных организаций любую продукцию, любое сырье. Только три недели назад цены для всех были одинаковые, а теперь для кооперативов установлены в пять раз выше.
Бенцион Лазаревич расхохотался:
— Ты что ж думаешь, мы с Семеном это не читали? Или не знаем, как это обходить?
— Наверняка читали, — кивнул Ларри. — И знаете, как обходить. Беда в том, что и я знаю. И все знают. В том числе ОБХСС. Рассказать?
Бенцион Лазаревич перестал смеяться и оперся локтями на стол.
— Ну, если ты такой умный, то расскажи. А я послушаю.
Ларри улыбнулся и погасил сигарету.
— Я расскажу. Только мы договоримся. Если я ошибусь и расскажу не то, что вы придумали, я плачу вам пятьсот рублей. — Он вынул из кармана и положил на стол пухлый бумажник. — А если угадаю, — Ларри сделал вид, что задумался, — вы платите за этот стол.
