Ознакомительная версия.
— А ну, пойдем со мной, — он ловко схватил меня за отворот куртки и попытался сдернуть с места.
— Куда? — я, однако, сдергиваться не пожелал и вцепился в ручку на двери машины.
— Во-он к тому «Крузаку», — амбал ткнул пальцем в направлении джипа. — И не упирайся, а то я тебе сейчас по кумполу дам и тушкой отнесу.
Сомневаться в том, что он это сделает, причин не было. Парняга выглядел вполне боеспособным. Но в мои планы никак не входило светиться перед Иванцом. Даже при том, что я был уже почти засвечен. Только «почти» — это еще не «совсем». Пока Ваня терзается сомнениями, моя песенка не спета. Я готов был рисоваться перед его новым охранником сколько угодно — он-то меня не знал в лицо. Но к «Крузаку» идти не желал. Поэтому осторожно взял амбала за запястье и вонзил большой палец промеж костей. Есть там такая точка болючая, мы, помнится, еще в детстве баловались, радуя друг дружку незабываемыми ощущениями. Ну, и я охранника порадовал, детство напомнил.
Тот, однако, ностальгией не проникся и восторга не выказал, сказал «Ай!», и, одернув руку, изумленно уставился на меня.
— Не пойду, — сообщил я. — Не хочу.
— Да ты че, волк позорный, совсем попутал? — прорычал он и влепил мне оплеуху. Настоящую, как в девятнадцатом веке, когда гусары друг дружку на дуэль вызывали, а перчаток рядом не было.
Среагировать я не успел. Потому что не гусар и вообще лошадей боюсь. Я ждал чего-то более основательного — удара под дых, в почку или по яйцам. Но никак не пощечины. Моя башка мотнулась вправо, а охранник, не теряя времени даром, снова схватил меня за тряпки и попытался оторвать от машины.
На сей раз я не стал сопротивляться. Но не потому, что решил уступить его домогательствам, а потому, что мне все это порядком надоело. Одними словами от него было не отделаться. И я сделал то, чего не сделал он — ударил его по почке. А когда могучую фигуру скособочило, сильным толчком уронил ее на асфальт, по-быстрому забрался в машину, лелея в голове вполне резонную мысль — свалить отсюда подальше и побыстрее.
Однако быстро убраться не получилось. Охранник действительно оказался на редкость боевитым существом. Я так думаю, его вполне можно было на собачьи бои в качестве участника заявлять — не успокоится, пока всех соперников не пережует.
Прямо из положения «на карачках», в котором пребывал после моего толчка, парень сиганул на машину, вцепившись одной рукой в зеркало, а другой — в ручку двери. Я суетливым движением утопил фиксатор и выжал педаль газа. Зеркало с хрустом отломилось, но амбала это ни фига не смутило — он протащился за машиной по асфальту еще добрый десяток метров, и отпустил меня на волю только после того, как я резко вывернул руль, сворачивая на разухабистую дорожку, о существовании которой, кроме таксистов и местных жителей, мало кто знал. Идея тащиться за машиной по острым камням, через многочисленные военного вида воронки охраннику не понравилась и он остался валяться на замечательном, совсем недавно уложенном асфальте.
Убитая дорожка — и это была еще одна причина, почему я выбрал именно ее в качестве пути отступления — сразу ныряла за дом, так что Иванец, так и не удосужившийся выбраться из «Крузака», по-прежнему не имел шансов рассмотреть меня. Хоть маленькое, но утешение — пусть миссия завершилась провалом, но я остался неразоблаченным. Что, в принципе, давало возможность продолжить слежку. Только вот на чем? Машину они, понятное дело, рассмотреть успели. А слежка пешим порядком — дело, однозначно, безнадежное.
Попетляв по извилистым междомовым дорожкам, чтобы уж наверняка запутать следы и избавиться от преследователей, ежели таковые случатся, я выбрался на нормальную трассу и помчался к своему дому, по пути соображая, чего же сегодня добился.
Если вы скажете — «ничего», я скажу вам «ха», и еще раз — «ха». Я узнал одну маленькую вещь, которая показалась довольно странной. Не менее странной, нежели вчера — очень нетрадиционное для братка поведение Иванца.
А именно — он сам за кем-то следил. Да-да, я решил остановиться именно на этом варианте, раз уж догадки о суровом мужском сексе и телефонных переговорах подальше от лишних ушей оказались несостоятельными. Версия со слежкой, пришедшая в голову несколько позже, понравилась куда больше. Ведь как еще объяснить тот факт, что он целых полтора часа проторчал в машине у подъезда какого-то жилого дома? Ежели приехал на переговоры — иди и переговаривайся, и пофигу, что за тобой кто-то там следит, правда? Если решил к любовнице наведаться — то же самое. Ну, а ежели за деньгами приехал, то при тебе, в конце концов, имеют место быть два охранника, которые, памятуя о том, что случилось с их предшественниками, наверняка будут бдить так, как не бдел никто и никогда, да простится мне сей пассаж.
Вот только за кем следил господин Иванец, и было ли это как-то связано с нападением на него — вопрос. Ответа на который у меня пока не было.
Ответа не было, зато появилось ощущение, что я на правильном пути. Нашел ниточку, за которую стоит потянуть. Впрочем, прежде чем тянуть, эту самую ниточку нужно было еще суметь взять в руку. А как это сделать, если следить за Иванцом, по крайней мере, на своей машине, я уже не могу?
И я решил — фиг с ним. В конце концов, мое инкогнито, скорее всего, не раскрыто, а дом, которым интересовался Иванец, мне известен. И, коль скоро сегодня я его спугнул, он почти наверняка появится там завтра. Или послезавтра. Короче, можно попытаться довести дело до конца. Даже в пешем виде. Опять с утра затариться кофе и бутербродами — и занять неподалеку удобную наблюдательную позицию. К чему машина? Ведь следить я буду уже не за Иванцом, а, как бы это поточнее выразиться, вместе с Иванцом. Главное — узнать, кто его интересует. Ежели объект действительно достоин внимания, за ним можно будет и на «Королле» потаскаться. Он-то вряд ли на мой автомобильчик внимание обратил.
На том я и остановился.
С утра пораньше я опять был в кухне и шинковал в дорогу бутерброды. Тот факт, что вчерашние так и не пригодились, а уничтожать их пришлось вечером дома, меня не останавливал. Презервативы — они тоже не каждый день пригождаются, но иметь их при себе необходимо, потому как мало ли что. Вдруг приспичит шарик надуть и в небо запустить?
Пластая хлеб, я лениво прикидывал, где оставить машину. Вести слежку на ней, конечно, уже нельзя, но от использования ее, как транспортного средства, я, после некоторых сомнений, решил не отказываться. Ведь главное — совсем не в том, воспользуюсь я ей или нет. Главное — чтобы машина не попалась на глаза Иванцу и его спутникам. А для этого достаточно оставить ее в каком-нибудь укромном, скрытом от ненужных глаз, закутке. А непосредственно к месту слежки можно добраться и своим ходом. Пусть идти придется даже — ужас!!! — полкилометра, но это все равно лучше, чем переться своим ходом через весь город.
Сии умствования прервал телефонный звонок. Отложив нож и аккуратно обтерев руки о штаны, я вышел в коридор и снял трубку.
Звонил Зуев. И после первых же слов я понял, что звонил он не просто о здоровье справиться — слишком ехидным был его голос. После ряда традиционных — и не совсем — приветственных фраз, он сообщил, что соскучился и очень хотел бы увидеть меня сегодня. И не будет ли столь любезен многоуважаемый Михаил Семенович Мешковский навестить его в здании Советского РОВД? Или ему, Зуеву, стоит подсуетиться и выписать-таки на мое имя повестку?
— Да не надо мне повестку, — проворчал я, несколько расстроенный звонком. Слежка за Иванцом сегодня явно отменялась. Что плохо, ибо едва ли он станет отмечаться у загадочного дома ежедневно. Если явится сегодня, в мое отсутствие, то завтра его можно уже не ждать. Скорее всего. Подлый, гнусный Зуев! Все мои карты смешал. — Все равно я букв не помню. А мне как — сухари с собой брать, или меня на этот раз закрывать не будут?
— Сухари пока не нужны, — успокоил он. — Но это ты молодец, что насушил. Предусмотрительный. Береги от крыс, они тебе еще понадобятся.
— Крысы-то?
— Сухари-то.
— Завидую, — вздохнул я.
— Чему? — Зуев явно пребывал в восторге от самого себя..
— Оптимизму твоему. А я вот в последнее время совсем пессимистом сделался. В туалет лишний раз прошвырнуться боюсь — все кажется, что в унитаз не попаду. У тебя-то, похоже, с этим проблем нету. Тебе вообще пофигу — попадешь, не попадешь. Если промахнешься — это уже не твои проблемы. Счастливый человек.
— Короче, — оборвал он меня. — Я предлагаю снова в одиннадцать. Устроит?
— А меня теперь любое время устроит, — грустно сказал я. — Я с недавнего времени человек абсолютно свободный.
На том и порешили. Подлый Зуев положил трубку со своей стороны, я — со своей. И отправился в кухню — жрать бутерброды, которые опять не понадобились. Слопал пять штук и все пытался сообразить — чего такого умудрился накопать гнусный следователь, что так сильно подняло ему настроение. Конечно, про меня, любимого, и, конечно, не очень хорошее. А иначе с чего бы он стал звонить именно мне? Но вот что именно — я понять не мог. Да и никто бы на моем месте не смог, потому что ничего криминального я за собой не имел. В отношении Иванца, во всяком случае.
Ознакомительная версия.
