Вору положено громче других кричать: «Держи вора!»
– Выезжать на задержание опасного бандита вдвоем с немощным хромым стариком – это верх легкомыслия, – дал оценку событиям старший лейтенант Солмагаров. – Участковый был явно неопытный…
– Мальчишка…
– Если так рассуждать, то Снайпера нам тоже следует рассматривать как мальчишку. А он вон что творит.
– И это еще не все, – сказал капитан, как пригрозил.
– Было продолжение?
– Естественно. Если передали сообщение о происшествии, то дороги блокируют не только в одну сторону. Тем более что перехват не удался. Сообщение посылалось циркулярное, то есть всем постам. Но со стороны гор ни одного стационарного поста не было – только пост из двоих полицейских на «уазике». Они, видимо, и попытались остановить подозрительную машину. Оба были убиты. Местные жители слышали автоматные очереди. Предположительно, Снайпер захватил автомат убитого им участкового и из него расстрелял полицейский пост. Там же он сменил машину и дальше поехал уже на полицейском «уазике».
– Четыре человека за одну ночь…
– За вечер. Практически в течение двух часов. И все – следы Снайпера потеряны. И полицейского «уазика» тоже нет. Допрошены братья Сахаватовы, отец и дядя Снайпера. Они утверждают, что только старший брат приехал в гости к младшему брату. Заура Сахаватова ни тот ни другой не видели уже давно. Ворота для «Волги» помогала открывать младшая дочь хозяина дома, Бислимат, кстати, невеста убитого участкового. У нее истерика, и допросить ее возможности не было. Вот пока и все. Я предполагал выехать на место вслед за следственной бригадой. Нет желания отправиться вместе со мной?
– А какой смысл? Только развлечься, развеяться? – спросил старший лейтенант.
– Да, – согласился капитан. – Смысла нет – все данные мы получим от следственной бригады. Сами мы ничего нового после профессионалов найти не сможем, так что терять время не будем. В районной полиции больше всего обеспокоены тем, что в угнанном «уазике» была установлена полицейская рация. И теперь Снайпер, а вместе с ним и эмир Абдулмалик Бахтияров будут иметь возможность слушать все полицейские переговоры и будут знать обо всех акциях, что планируются и проводятся против них.
– Пусть волну сменят, – нашел, казалось, простое решение старший лейтенант.
– Если бы это можно было сделать так запросто! Но у нас здесь все частоты заняты войсками ПВО, ракетчиками и летчиками. И переход на любую другую волну, кроме выделенной, возможен только после решения этого вопроса в Москве. А это, понятно, затянется на пару месяцев.
– Ну, тогда есть еще более простое решение, – сказал Солмагаров. – Ничего не нужно предпринимать против Бахтиярова, и пусть он потихоньку себе уничтожает ментов. Кому их жалко…
– Ментам себя жалко.
– А работать против него нам и вам, – старший лейтенант вдруг встал из-за стола, всем своим видом показывая, что ему в голову пришла хорошая мысль. И он выкладывал ее, одновременно сам формулируя. – Нам и вам… Нам и вам… А ментовскую рацию использовать… Да… Мы только недавно соображали, как же нам гнать Бахтиярову «дезу». Вот и получилось, что он сам предоставил нам канал. Только «деза» должна быть строго дозированная и ненавязчивая. Иначе можно спугнуть. Точно. Ничего лучше не придумаешь. Будем выдавать небольшими порциями. Пусть голову ломает, что здесь затевается. Нам необходимо будет все расписать и строго просчитать, каждое слово, вылетевшее в эфир. Чтобы ничего лишнего не ляпнуть…
Капитан все понял и тоже встал. И даже руками развел от удивления, как сам до такого не додумался?
– Просто, как все гениальное!
– Но очень осторожно давать «дезу». И малыми порциями. Ничего не разжевывая. В психологии есть такой принцип: воображение подсказывает человеку то, что он желает услышать, или увидеть, или узнать. По этому принципу женщина в короткой юбке возбуждает мужчину больше, чем женщина обнаженная. Мы даем информацию намеками с примесью прямых приказаний. Но приказания эти должны быть конкретными. Между несколькими конкретными приказаниями должно образовываться пространство, которое Бахтияров заполнит образами из своего воображения. И тогда все может получиться.
– Тогда все получится. Сам Аллах надоумит эмира Бахтиярова воспользоваться этой рацией. В наказание за грехи его.
– Я не силен в теософии, – усевшись на прежнее место, сказал старший лейтенант. – А что, в исламе как считается, Аллах наказывает людей?
– Конечно. Аллах ввел законы, которые нельзя нарушать. Нарушивший его законы подлежит наказанию. Разве в православии не так?
– Насколько я знаю, нет. Нам Господь дал не законы, а заповеди. И нарушивший их сам себя наказывает, сам себе и своей душе приносит вред. Что такое заповедь? Это тоже, по большому счету, закон. Но за нарушение не бьют палками. Человеку говорят: не садись на горячую плиту, задница поджарится. Если он нарушает и садится – виноват он сам. Он сам себя наказал.
– Ладно, оставим теософию. Займемся лучше текущими делами.
– Да. Мне еще надо кучу бумаг рассортировать, а потом и прочитать…
* * *
Командир отдельного сборного отряда спецназа ГРУ подполковник Полковников, видимо, устал ждать, когда Солмагаров пожелает с ним пообщаться и доложит о положении вещей во исполнение приказа о разработке операции. И он позвонил сам перед обедом, когда у командира взвода голова уже шла кругом от большого количества прочитанных документов и возникало желание просто всю эту кипу бумаг разорвать и выбросить. Чтение началось после сортировки, на которую ушло больше двух часов. Читать все приходилось с предельной внимательностью и выуживать факты, которые могли бы оказаться полезными. Но таких фактов было мало. И уже ко времени, когда подполковник позвонил, старший лейтенант начал всерьез подумывать о том, что он зря убивает время, вместо того чтобы готовить взвод к операции. Вопрос подготовки взвода интересовал, видимо, и командира отряда.
– Здравствуй, Олег Палыч! Как дела?
– Здравия желаю, товарищ подполковник. Работаем.
– Просьбы есть?
– Так точно. Заберите меня отсюда, спасите. Тону в ворохе бумаг. Мне проще пешим маршем до Парижа дойти и штурмом взять Эйфелеву башню, чем все это перелопатить.
– Главное, чтобы толк был.
– В том-то и беда, что толку я пока не вижу. Одна только «зацепка» проскочила, насчет фамилии матери Снайпера…
Старший лейтенант увидел, как капитан Исламбеков показывает ему на ухо. И догадался, что в управлении могут прослушиваться телефоны. Современная техника позволяет слушать все разговоры и по простой телефонной линии, и по сотовой связи. И потому разговор замял:
– Но выглядит эта «зацепка» не слишком убедительной…
– Что за «зацепка» такая?
– Нетелефонный разговор. Доложу лично. Там и просьба будет. Потребуется ваша организационная помощь. А вот настоящая «зацепка» пришла совсем с другой стороны. Мы с капитаном Исламбековым уже обсудили вариант, думаю, он и вам понравится. Но и это я тоже лично доложу. Скоро вернусь. Надо со взводом позаниматься.
– Я как раз по этому поводу и звоню. Как во взводе дела?
– Тренируется. Пытаемся и старшего прапорщика Факхатуллина в форму привести. Может, и получится. Пока его две снайперские пары подготовлены лучше, чем он. Но они – наши, по нашим программам готовились. А он – по общевойсковым. А меня в операции такая подготовка не устраивает. Откровенно «не тянет» по многим параметрам.
– Я вот по этому поводу тоже собирался тебе вопрос задать. Я примерно полчаса назад наблюдал за тренировками твоего взвода. Старший сержант занятиями руководит, как его…
– Старший сержант контрактной службы Рязанцев. Толковый замкомвзвода.
– Да, Рязанцев. А старший прапорщик в строю. Вместе с солдатами. Меня это смутило. Это, вообще-то, нарушение субординации. Но я подумал, твое распоряжение, а твои мотивы мне неизвестны.
– Он к вам не обращался с жалобой, товарищ подполковник?
– Нет. Не жаловался. А было на что?
– Вчера поставил меня в известность, что доложит командиру отряда свое несогласие с моими методами подготовки. Это касалось его двух снайперских пар.
Солмагаров не жаловался, он просто готовил почву на случай, если пожалуются на него. И так готовил, чтобы командир оказался на его стороне.
– С чем он не согласен?
– Я, когда вчера из-под бумаг все же выполз и в расположение прибыл, взвод на скалодроме занимался. А Александр Латыпович со снайперами почему-то отдельно, в углу. По десять отжиманий от пола, десять подходов, не больше… Утверждает, что снайперам, согласно нормативам, запрещено поднимать больше двадцати пяти килограммов. Иначе закрепостятся мышцы рук. Я поинтересовался, кто будет поднимать на скалы его снайперов? Мы в горы собираемся. Мне там не нужен балласт. И приказал поставить их в строй, чтобы получали общие нагрузки. И отжимание приказал выполнять по двести раз. С этим не согласился прапорщик. Обещал подать в третейский суд в вашем, товарищ подполковник, лице.
