Я протянул ему самозатягивающиеся наручники. Перевернув Малыша лицом вниз, Петр Васильевич «окольцевал» ему руки за спиной, а щиколотки крепко связал белым шелковым шнуром. (Видать, помародерствовал малость в пустующей квартире наверху.) И, в завершение, заткнул рот какой-то скомканной грязной тряпкой.
Из жилища Панферова высыпали любопытствующие члены группы.
— Нашли что-нибудь полезное? — спросил я Филимонова.
Вместо ответа он протянул мне пухлую записную книжку в кожаном переплете с именами, фамилиями, телефонами. Раскрыл ближе к концу и ткнул пальцем в страничку, испещренную бисерным почерком.
«Джозеф Роджерс, корр. СНН, — прочел я. — Обычная связь по средам и пятницам через салон эрот. услуг „Голубая луна“. Хозяин Вано. Тел. 682-48-11. Кодовая фраза: „Привет, Вано! Мне нужен мальчик о двух головах. Иначе займусь твоей задницей“. Экстр. связь: 8-926-302-55-48. Абонент — Жопик.
Кодовая фраза: «Эй, Жопик, не желаешь ли сделать минет слону?»
— Этот американец тоже махровый пидор, — брезгливо пояснил Василий. — Салон «Голубая луна» — знаменитый гомосечный бордель для представителей так называемой «богемы»: певуны там всякие и тому подобное. Жопик (именно через «п») — скорее всего постоянный любовник Роджерса. Это — однозначно кличка, известная, по всей видимости, только двоим — куратору и связному. Следовательно, посторонние шутники исключаются.
— А что за гнусные коды? — полюбопытствовал я.
— Мы позвонили в «Голубую луну» с домашнего телефона Жореса. — Филимонов, не удержавшись, сплюнул на пол. — Работает автоответчик. Видимо, заказы на мальчиков принимаются через него. Конспираторы, блин! А похабная фраза означает: Панферову необходимо встретиться с Роджерсом. С «Жопиком» то же самое, только без автоответчика. Ему мы и правда не звонили, дабы не спугнуть чертова янки.
— Великолепно! — резюмировал я. — Добыча у нас сегодня богатая. Полностью имя, фамилия куратора, места его обитания и, главное, живой «язык»! Жаль, упаковать не во что…
— А вот и есть! — победно приосанился майор. — Мы у «Скорой» пластиковый мешок позаимствовали. Дескать, пригодится вещдоки складывать. Врач особо не кочевряжился. Все равно ведь из одного ведомства. — И, повернувшись к пленнику, поцокал языком: — Эк ты ему уши обкорнал! Еще немного, и расплачусь от жалости…
— Хорош шутковать! — вмешался Логачев. — Опечатывайте квартиру, приберите на лестнице, и дуем в Контору. Надо поскорее допросить вражину!..
* * *
Выдержки из видеозаписи наркодопроса бывшего майора спецназа Внутренних войск Пенькова Александра Борисовича, 1964 года рождения, уроженца г. Н-ска, по прозвищу Малыш
Допрос проводил лично генерал Нелюбин. Помимо медиков присутствовали: полковник Корсаков, полковник Логачев и майор Филимонов.
Нелюбин: Имя, фамилия, звание, прежнее место службы и возраст Старшего!
Пеньков: Сливко Леонид Петрович. В прошлом — подполковник ФСБ, сорок четыре года.
Нелюбин: То же самое о Слоне.
Пеньков: Бухарев Юрий Олегович. В прошлом — боевой пловец. Капитан какого-то там ранга. В морских званиях я плохо разбираюсь. Возраст — пятьдесят лет.
Нелюбин: Теперь подробно о Профессоре.
Пеньков: Данных мало. Он с нами никогда не откровенничал. Знаю кличку — «Профессор», а имя, отчество — Марлен Иосифович. На вид лет тридцать восемь — сорок (далее подробное описание внешности).
Нелюбин: В какой области он специалист?!
Пеньков: Прикладная психология, планирование операций, минно-взрывное дело.
Нелюбин (с некоторым удивлением): Минно-взрывное?
Пеньков: Да. Он обучал нас изготовлению мощных хитроумных бомб из того, что можно спокойно купить в магазине. Мы все высококлассные спецы, но такими знаниями ни один из нас не обладал.
Нелюбин: Назови все известные тебе адреса, явки и схроны вашей группы.
Пеньков старательно перечисляет.
Нелюбин выходит из допросной, отсутствует некоторое время. (Видимо, отдает распоряжения.) Потом возвращается и задает новый вопрос:
Заказные убийства коммерсантов (перечисляет имена) — боевое слаживание, совмещенное с подработкой?
Пеньков: Совершенно верно!
Нелюбин: И как долго все это продолжалось бы?
Пеньков: Ликвидация Ахмеджанова была одной из последних. Еще два-три эпизода для отработки завершающих нюансов, и мы бы затаились, вплоть до времени «Ч» в начале 2008 года. Тогда нашими мишенями стали бы политические и общественные деятели (называет два с лишним десятка имен, фамилий). Кроме того, мы собирались провести серию крупных терактов: в церквах, монастырях, на крестных ходах…
Нелюбин: Нюансов, говоришь… Гм! А каких именно?
Пеньков: Гарантированное уничтожение объекта в густой толпе народа на улице и в помещении. На улице во время какого-нибудь массового мероприятия. В помещении — неважно, во время чего. Лишь бы толпа была поплотнее да охраны побольше.
Нелюбин: Филигранная работа снайпера?
Пеньков: Нет. Мы должны идти напролом и обязательно уничтожить мишень. Потери среди «массовки» роли не играют.
Нелюбин: К чему такая жестокость?
Пеньков: Это не жестокость, а трезвый расчет. Сейчас мы просто тренируемся на ком придется. Контингент, как правило, не соответствует должному уровню. Кстати, «черные метки» мы посылали не ради понтов, а чтобы «объект» усилил меры безопасности. Однако проку было немного. Но в 2008-м охрана у наших «мишеней» будет организована по высшему разряду! Все подходящие точки для снайперов в местах массовых мероприятий заранее блокируют ваши спецы. Чтобы поразить мишень, придется действовать «методом мясорубки», используя взрывные устройства, отравляющие газы и кинжальный огонь. Иначе ничего не получится. Затем надо извлечь приговоренного из-под груды трупов, произвести контрольный выстрел в голову и заснять на камеру, для отчета.
Нелюбин: Приговоренного Западом?
Пеньков: Да.
Нелюбин: Гм. Ясно… Одного не пойму — почему ты, боевой офицер, кавалер нескольких орденов, добровольно встал на сторону злейших врагов собственной страны?! Ведь ты же не дурак и понимаешь: твои новые хозяева собираются расчленить и уничтожить Россию. А народ либо выморить (голодом, водкой, наркотиками), либо превратить в рабов на экологически опасных производствах.
Пеньков: Они хорошо платят. В этой жизни каждый за себя, выживает сильнейший! Главное в ней — урвать кусок послаще и занять уютное место под солнцем. А на Россию, на народ мне плевать с высокой колокольни! Пусть хоть поголовно все тут передохнут. Мне-то что? Своя рубашка ближе к телу.
Нелюбин: А Бога ты не боишься?
Пеньков: Я атеист.
Нелюбин (обращаясь к медикам): На сегодня достаточно. Введите ему антидот, промойте под капельницей и берегите пуще глаза. Это животное понадобится для повторного допроса.
Здесь запись обрывается.
Когда врачи покинули помещение, а санитары унесли привязанного к носилкам Малыша, генерал минуты три молчал, расхаживая из угла в угол. Потом остановился и с усталым видом обратился к нам троим:
— Сегодня же потихоньку возьмем Роджерса, а по всем явкам-адресам вражеских спецов я отправил профессиональных ликвидаторов. Одного пленного из команды вполне достаточно. Я больше не намерен рисковать нашими людьми. И так уже, дурень старый, допустил непростительную ошибку — выделил «в помощь» двух недостаточно опытных сотрудников, которые, по сути, оказались обузой и остались живы лишь благодаря отцовской заботе полковника Корсакова, в решающий момент выведшего их из игры под благовидным предлогом… Спасибо вам, Дмитрий Олегович, впредь подобное не повторится! Как, кстати, рука? Не беспокоит? — Борис Иванович впился в меня пронзительным взглядом.
— В норме, — лаконично ответил я и, уловив недоверие в глазах генерала, добавил: — Побаливает, конечно, но ничего страшного! Прошу не укладывать меня в госпиталь! Операция вышла на финишную прямую. Позвольте участвовать в ней до конца или хотя бы понаблюдать за финалом. Но не с больничной койки! Пусть лучше полковник Логачев подлечит меня народными средствами. Он в них прекрасно разбирается!
— Да-а-а, врач «Скорой» доложил, как вы раненой рукой, с расстояния ста метров, навскидку подстрелили ворону, — задумчиво молвил генерал и спустя секунд десять принял решение: — Хорошо, оставайтесь «на свободе», под присмотром Петра Васильевича. — Нелюбин умолк, достал из стенного шкафчика бутылку нарзана, сорвал пробку и отхлебнул немного прямо из горлышка. При этом кадык у него сильно дернулся.
