я почти полгода назад купил свою рисоварку. Оба были выполнены в виде двух башен, объединенных крышкой-перемычкой на уровне последних этажей. Только башни здания суда стояли чуть плотнее, что создавало ощущение большей цельности конструкции, в отличие от отеля, стоящего позади Ёнсана.
Когда я запарковал автомобиль и прошел внутрь вместе с господином Ким Чан Соном через большой двор, то запоздало понял, что это здание мне напоминает. Знаменитые чаши весов в руках богини Фемиды. Наверное, таков и был замысел архитектора.
Юрист оказался буквально своим в этой организации. Все, начиная от охраны и заканчивая местными клерками, уважительно кланялись господину Ким Чан Сону, при этом с нескрываемым удивлением поглядывая на мою фигуру за его спиной. Один из знакомых юриста все же не выдержал и спросил:
— Господин Ким Чан Сон, вы наняли себе ассистента? Или это ваш водитель? — улыбнулся неприятной наружности мужчина лет сорока.
— О, Чха Хон Ин, — так же натянуто в ответ улыбнулся Ким Чан Сон, — Как ты мог такое подумать? Это мой уважаемый клиент!
Не давая вставить этому неизвестному господину Чха и слова, Ким Чан Сон сделал шаг в сторону и совершенно невежливо просто обошел внезапное препятствие, высоко держа при этом голову.
Миновав главный холл, мы прошли пост охраны и отправились к лифтам. Оттуда — на один из этажей, где размещались переговорки ассоциации адвокатов Южной Кореи, в которую входили все более-менее крупные адвокатские палаты страны.
Судебное заседание прошло штатно и без каких-то внезапностей. В отличие от того же сериала «Suits», мое дело рассматривалось в небольшой комнате, где был установлен невысокий помост, за которым сидела судья, а так же пять рядов лавок с проходом по середине. В общей сложности комната, вместе с приставами, подсудимым и охраной едва ли вмещала два десятка человек, да и то, если набиться внутрь, как рыбы в консервную банку.
Сегодня на моем слушании людей было по минимуму. Один пристав у входа в зал, еще один — помощник судьи. Отдельно сидел секретарь, а перед помостом расположились два работника прокуратуры и, собственно, мы с господином Ким Чан Соном.
— Все в сборе? — спросила судья, окидывая присутствующих взглядом. — Тогда начнем.
Для вида женщина хлопнула молоточком. Все присутствующие поклонились, после чего начался обычный процесс, который больше походил на совещание. Прокурорские сразу же подошли к судье с бумагами, отправился к помосту и господин Ким Чан Сон, держа в руках папочку с распечатками. Они даже не стали беспокоить пристава, все походило больше на короткую встречу в кабинете, но процедура требовала протокола, так что заседание проводилось в этом небольшом зале.
Я присмотрелся к судье Чан Хе Сон. С виду, это была совершенно обычная кореянка средних лет, с лениво подведенными тушью глазами и усталым взглядом. Черная мантия чуть помятая, так же небрежно наброшена на плечи. Из украшений я увидел только простенькие серьги и такое же непритязательное кольцо с небольшим камушком на безымянном пальце левой руки.
В целом, судья производила впечатление человека спокойного, собранного, но немного уставшего от бесконечного вала работы.
Женщина поочередно выслушала вполголоса говорящих прокурорских, после чего дали слово моему адвокату. Я поймал пару быстрых внимательных взглядов судьи, которые она бросила на меня через лысину господина Ким Чан Сона, но прямых вопросов пока не задавали.
В итоге прокурор и адвокат поклонились, а после этого, к моему удивлению, с улыбкой пожали руки, поддерживая локти друг другу. Учитывая возраст господина Ким Чан Сона, как минимум он должен был быть хорошо знаком с этим сотрудником прокуратуры, а скорее — даже находился с ним в дружеских отношениях.
Судья же просто еще раз хлопнула молоточком, после чего юрист подошел к столу, за которым я его ждал, и только кивнул головой, мол, пошли отсюда.
Не понимая, что тут вообще произошло, и какой междусобойчик был разыгран этими тремя представителями юридического мира, я встал и спешно последовал за бодро шагающим стариком.
— Все хорошо, господин Кан Ён Сок, — с легкой полуулыбкой сообщил Ким Чан Сон. — У прокуратуры к вам каких-то претензий нет, меру пресечения изменять не будут. Вы все еще не можете покидать страну, а при смене места жительства должны оповестить соответствующие органы. Дело так же квалифицируется как самооборона, с учетом вашей характеристики и рекомендаций.
— Характеристики? — переспросил я.
— Да, характеристики от ассоциации по работе с беглецами и с места работы, — подтвердил Ким Чан Сон. — И там, и там, о вас отзывались как о спокойном и трудолюбивом человеке, который не вступает в конфликты. Исполнителен, внимателен к деталями, уважителен к начальству.
Последнюю фразу Ким Чан Сон будто бы продекламировал с одного ему видимого листа.
— Последнее о вас написали в отделе кадров InterConnect. Как вы понимаете, характеристику от госпожи Пак Сумин суд принять не мог, она все же участница произошедшего, — продолжил юрист.
Мы встали у лифтов и стали ждать кабину.
— Господин Ким Чан сон, простите мое любопытство, но можно вопрос? — аккуратно спросил я.
Юрист улыбнулся и бросил на меня короткий взгляд.
— И вправду, прекрасное самообладание, — покачал головой старик. — О чем вы хотели спросить, мой уважаемый клиент?
— Скажите, прокурор… — начал я.
— А! Вы про Чхве Бома? — тут же добавил мужчина. — Не берите в голову, это просто мой ученик. Преподавал у него право в сеульском. Отличный был юноша, очень перспективный. И, как видите, я в нем не ошибся. Уже прокурор, работает с серьезными делами.
— Неужели мое дело считают серьезным? — моментально напрягся я.
— Ну, конечно же, господин Кан Ён Сок! А как иначе⁈ — удивился адвокат, входя в кабину лифта и нажимая на кнопку первого этажа. — Случилось нападение на внучку чеболя! К вашему делу приковано множество взглядов, поэтому я и взялся за него лично по просьбе Пак Ки Хуна. Но вам нечего беспокоиться, в основном эти взгляды сочувствующие. Мы же не дикари, выяснять отношения с помощью подобных методов? Так что не волнуйтесь, мнение определенных
