— А что именно он говорил?
— Это оружие словно выдыхает огонь, и пламя не исчезает, пока не коснется цели.
— Так, по-твоему, это какой-то новый огнемет? — спросил наемник.
— Мы уже обсуждали это, — вмешался Акбар. — Сабхан недостаточно знает английский, чтобы как следует объяснить. Насколько я понял, установка русских посылает какой-то огненный луч, который сжигает дотла небольшие цели, а если он попадает на большую, например, на машину, то та через несколько секунд взрывается. Я никогда не слышал о таком странном оружии.
Фрост закурил сигарету, чувствуя, как его пальцы начинают дрожать, и выпустил дым.
— Сабхан, — спросил он глухо, — а ты сам видел эту установку?
— Много раз, — кивнул моджахед. — Мне показывал ее Мэтт Дженкс. Правда, издали.
— Тогда я знаю, что это такое, — сказал Фрост и глубоко затянулся.
— Во всяком случае, чем оно должно быть.
— И что же, капитан? — осторожно спросил Акбар.
— Видимо, русским удалось создать какой-то неизвестный источник постоянной энергии.
— Что? — переспросил патан.
— Короче говоря, — произнес Фрост, глядя в пол, — это лазер. Не тот, что используется при наведении, — такие есть и у нас. Это принципиально новое лазерное оружие. — Он помолчал немного и невесело усмехнулся. — Добро пожаловать на третью мировую войну, джентльмены.
На рассвете было очень холодно. Еще до того, как диск солнца появился на небе, Фрост и остальные уже выступили в поход. Их тела и тела лошадей отбрасывали длинные серые тени, когда они пробирались горными тропинками по направлению к советской военной базе.
Пройдя восемь миль из тех десяти, которые им предстояло преодолеть, они спешились и дальше двинулись на своих двоих, оставив нескольких бойцов присматривать за лошадьми.
Всего их было шестеро — Фрост, Акбар, Сабхан, двое его моджахедов и Мерана. Старый Хаджи еще раньше отправился в обратный путь, домой. Прощаясь, капитан пожал ему руку, а старик позволил наемнику подержать свое ружье. Мерана потом сказала, что Хаджи никогда ранее не давал кому бы то ни было прикоснуться к своему оружию, так что это была огромная честь, оказанная американцу.
Фрост думал об этом, взбираясь на последнюю вершину, которая лежала на их дороге. За ней — сказал Сабхан — раскинулось большое плато, а на нем и расположена база русских. Капитан думал о Хаджи, о Меране, о чем-то еще, пытаясь вытеснить из головы мысли о советском супероружии. Он очень хотел увидеть его своими глазами и… убедиться, что ошибся.
Капитан много знал об оружии, но совсем мало — о науке, так что вполне возможно, что его догадка неверна и русские всего-навсего придумали какой-то более мощный огнемет. Дай-то Бог…
Однако тут же наемник вспоминал доклад Мэтта Дженкса его шефу из ЦРУ Пласкевичу: красные располагают оружием, с помощью которого могут поставить Запад на колени. Вот то-то и оно — лазерная установка многоразового использования, способная посылать без перезарядки залп за залпом, это как раз то, что может обеспечить русским победу в сражении, а в конечном итоге и в войне.
При этой мысли Фрост нахмурился. Он прекрасно понимал, что если такое оружие действительно существует, то единственный шанс Запада — это похитить его чертежи или образец. Тогда западные ученые смогли бы скопировать установку и русским — скорее всего — пришлось бы отказаться от мысли использовать лазер в войне.
Фрост почувствовал, как его желудок стиснуло холодным спазмом. Капитан вдруг отдал себе отчет, что похитить эти материалы может только он, причем должен сделать это в самое ближайшее время, иначе вся европейская и американская демократия полетит к чертям собачьим.
Они остановились на самой вершине горы. Фрост залег между двумя камнями и достал бинокль. Мерана и Акбар присели рядом. Надеясь, что снизу его не заметят, капитан припал глазом к окуляру.
У наемника перехватило дыхание. Он увидел настоящую крепость с мощными стенами, три из которых выходили на голое плато, где даже самое легкое передвижение будет заметно с расстояния в несколько сот ярдов, а четвертая словно обрывалась в бездонную пропасть.
— А что находится внизу, с дальней стороны плато? — спросил Фрост, ни к кому конкретно не обращаясь.
Через несколько секунд ему ответил Сабхан, который тоже подошел и укрылся за камнем:
— Это невозможно, капитан. Подняться по почти отвесной стене на шестьсот футов? Нет, это безумие. Хотя, конечно, охрана там не такая сильная, как в других местах.
Фрост задумчиво кивнул, не отрываясь от бинокля.
— Но подъем там просто невозможен, — снова сказал Сабхан.
— Я могу это сделать, — вдруг дерзко заявила Мерана. Моджахед с неудовольствием посмотрел на нее.
— Женщина, — укоризненно произнес он, — ни один мужчина не взберется туда, а что уж ты?
— А я могу, — упрямо повторила девушка. Акбар покачал головой.
— Брат мой, — сказал он Сабхану, — если кто-то и может влезть туда, так только она, уж поверь мне. Или это вовсе невозможно.
Фрост продолжал смотреть в бинокль. Не поворачивая головы, он произнес:
— Мерана, я могу отпустить тебя туда, только если ты сумеешь потом спуститься вниз. Я не хочу, чтобы тебя там убили.
Девушка тряхнула головой.
— Ты, кажется, забыл, Хэнк, — сказала она гордо, — что жизнь для меня — пустой звук. Я нисколько не изменилась со времени нашей первой встречи и пока не собираюсь меняться.
Капитан наконец опустил бинокль и посмотрел ей в лицо, чувствуя, как напрягаются мышцы шеи.
— Хорошо, Мерана, — произнес он медленно. Акбар дружеским жестом обнял девушку за плечи.
— Есть еще один вопрос, — сказал он. — Мы должны договориться так: если возникнет угроза пленения, то каждый должен сам отобрать у себя жизнь. Нельзя попадать к ним в руки — смерть гораздо легче того, что будет нас ждать в таком случае.
Мерана посмотрела на Фроста.
— Он американец, — сказала афганка, — и не сможет убить себя быстро и решительно. Но ничего, я люблю его, и поэтому сама принесу ему смерть, если это будет необходимо.
Фрост не знал, что потрясло его сильнее — признание в любви или перспектива умереть от руки этой девушки.
Снег пошел еще днем, и белые хлопья все продолжали падать, когда уже стемнело. Фрост сидел в палатке в лагере Сабхана. Рядом была Мерана. Наемник смотрел на нее и говорил:
— Я не могу допустить, чтобы ты совершала подъем при снегопаде. Мы найдем другой способ.
— Но тогда как ты собираешься спасти своего американского друга и похитить советское оружие?
Капитан покачал головой.
— Скорее всего, мне не удастся ни то, ни другое. Это очень мощная база, и проникнуть туда практически невозможно.
Девушка коснулась его руки и чуть улыбнулась.
— Мы выходим через час, — сказала она. — Надо проверить мое снаряжение и оружие.
— Я не хочу, чтобы ты туда поднималась.
Мерана грустно покачала головой.
— Ты не любишь меня, и, может быть, поэтому я люблю тебя. Ты не пытался прикоснуться к моему телу и поэтому прикоснулся к моей душе. И сейчас я не могу допустить, чтобы ты пошел на смерть, если меня не будет рядом. Тогда я хоть смогу сразу убить тебя и не позволить им захватить тебя в плен. Это очень много значит для меня, Хэнк.
Девушка вздохнула и продолжала:
— Первый раз с того времени, как погибла моя семья, у меня появился другой стимул жить, кроме убийства и мести. И, может быть, мне удастся сохранить этот стимул. Если мы выполним задание и останемся живы, ты уедешь и я больше никогда тебя не увижу. Но это уже не имеет значения — ты навсегда останешься в моем сердце. А если нам суждено умереть — я хочу погибнуть рядом с тобой. Вот поэтому сегодня я поднимусь на плато и сниму русских часовых, чтобы ты, Акбар, и другие тоже смогли подняться. А потом буду сражаться возле тебя.
Фрост почувствовал, как к его горлу подкатывает комок. Он обнял девушку за плечи и привлек к себе. Он не знал, что ему сейчас нужно сказать, и вообще не хотел ничего говорить.
Капитан поцеловал ее в губы, сначала легонько, потом крепко, и сжал в объятиях. Ее руки обхватили его шею, Мерана положила голову ему на грудь. Так они сидели очень долго и молчали, прижавшись друг к другу. А потом Фрост осторожно высвободился, встал на ноги и пошел к выходу. Отодвигая полог палатки, он услышал, как за его спиной щелкнул затвор автомата, и ощутил запах оружейного масла.
Они скакали сквозь ночь; лошадиные копыта глухо постукивали на камнях, покрытых снегом, который все еще продолжал падать. Фрост вновь был в бурнусе, который хорошо защищал лицо от ветра и холода. Его усы были покрыты толстым слоем инея.
От тел лошадей поднимался пар, они дрожали боками и встряхивали головами, осторожно переставляя ноги на крутых тропках. Животные уже устали, хотя им предстояло пройти еще пять миль до подножия плато, на вершине которого размещалась советская база.
