Гера сел и стал рассматривать пепельного цвета стены, на которых висели листы с фразами и картинками. У самой двери болталась на веревочке жестяная банка из-под колы с прорезью, и над ней надпись: «Коль глядишь на штуку эту, не скупись, клади монету».
Дина положила трубку. Гера опустил в прорезь шайбу от винта – монеты в кармане не оказалось.
– Ты за визиткой? – спросила Дина, словно читая его мысли. – Кофе выпьешь?
Гера все пытался поймать ее взгляд, но безрезультатно. Дина старательно отводила взгляд.
– Как поживает твой прибабахнутый братец? – спросил Гера, не очень уверенный в том, что этот вопрос не обидит Дину.
– Прекрасно… Сколько тебе ложек сахара?
– Одну… Ты всегда жила с ними?
– Нет, только третий год… Садись за мой стол.
– А раньше где?
– Раньше я жила с отцом в своей квартире. А когда отец умер, я переселилась к мачехе.
– Зачем?
– Ты у меня интервью берешь?
– Мне просто интересно, по своей воле ты насилуешь психику или по воле рока.
– По воле рока… Мачеха сама предложила мне прописаться у нее, а мою квартиру продать. И я согласилась.
Гера взглянул на Дину с некоторым испугом.
– Надо же, какое мудрое решение!
– Старший сын мачехи заболел лейкемией. И ему нужны были деньги для лечения за границей, – пояснила Дина. – Правда, потом выяснилось, что он ничем не болел, а просто захотел жить и работать в Германии.
– Понятно. Значит, у них это наследственное. Как это назвать… Подонкизм? Сволочизм? Или скотиния? И что дальше?
– Дальше? – переспросила Дина и обняла себя за плечи, словно ей стало зябко. – Дальше будет вот что – старший закрепится в Германии, и мачеха с младшим переедут к нему.
– А квартиру оставят тебе?
– Они оставят мне комнату. А все остальное продадут.
– В итоге ты окажешься в коммуналке?
– Скорее всего на улице… Ладно, хватит о грустном. Держи свою визитку!
Гера щелкал пальцем по картонному квадратику и вспоминал высокую сухощавую женщину.
– Хочешь, я ее припугну?.. В каком-то кино это уже было. Ты скажешь мачехе, что я покупаю твою комнату. В ней будет склад краденых вещей, наркотиков и регулярно будут проходить сходки воров.
Наконец Дина взглянула на Геру. Черт возьми, она что-то не так понимала! Настороженность и подозрительность в ее глазах были столь откровенны, что даже лицо стало неузнаваемым.
– Припугнешь? – медленно повторила она. – Нет, спасибо. Я как-нибудь обойдусь без твоих услуг. Я не продам свою комнату. Этого не будет, понятно тебе?
– Понятно, – ответил Гера. – А разве речь шла о ее продаже?
– Не знаю, – уклончиво ответила Дина.
– Чудная ты какая-то, подруга, – подытожил Гера, отхлебывая остывший кофе. – Позвонить от тебя можно?
– Ты хочешь звонить Назаровой?
– Да, я обещал.
– Ее сейчас нет дома. Позвони вечером.
– Правда? – удивился Гера. – А ты откуда знаешь?
– Я звонила ей вчера. Мне нужна была кое-какая информация от ее приятеля… бывшего сотрудника уголовного розыска… Вот, если хочешь, почитай. Я поставлю эту заметку в завтрашний номер на первую полосу.
Она взяла с краю стола листок и протянула его Гере. С чашки, которую он держал в руке, сорвалась коричневая капля и шлепнулась посреди листа.
«РАБОТНИКАМ АВТОСЕРВИСОВ НАДО ВЫДАВАТЬ МОЛОКО.
Автомастерские Подмосковья становятся зоной риска, и в них теперь работать не менее опасно, чем в казино, банках и ночных клубах. В минувший вторник в ООО «ТОРМОЗ» произошло возгорание склада с топливом и машинным маслом. Прибывшие на место происшествия пожарные вынесли из горящего склада обугленные останки одного из работников мастерской Максима Иванова. По мнению сотрудника уголовного розыска, происшествие является не чем иным, как замаскированным под несчастный случай убийством. Личные вещи пострадавшего, которые хранились в раздевалке, были выброшены из шкафа на пол, карманы вывернуты, пропали пейджер и около четырехсот долларов США. По мнению специалиста, убийство наверняка было совершено одним из работников мастерской, который хорошо знал расположение цехов, особенности электропроводки, местонахождение других работников, и ему не стоило большого труда сжечь своего коллегу по корыстным соображениям.
Дина СТЕБЛИНА».
Гера прочитал заметку дважды, но все равно ничего не понял.
– Это что такое? – хлопал он глазами, глядя то на лист, то на Дину. – Что за бред?
– Это не бред, – холодно ответила Дина, выдергивая из его пальцев лист.
– Постой! Объясни! Это ты написала?
– Там, кажется, стоит подпись.
– А ты в самом деле Дина Стеблина или притворяешься?
– Не притворяюсь.
– Тогда объясни ясно, что значит: «Убийство наверняка было совершено одним из работников мастерской…»?
– Это значит, что я процитировала слова специалиста.
– Тогда я тем более ничего не понимаю. Ты что говорила в гримерной? Профанация… Обман зрителей… Сценарий высосан из пальца… Ты что, испугалась Фризова?
– Никого я не испугалась. Просто мое мнение несколько изменилось.
– Изменилось?! – закричал Гера. – Да ты понимаешь, что этот пасквиль кидает на меня тень? Ты понимаешь, что в тот день из работников в мастерской были только мы с Максом! Где ты набралась этой гадости?! Назарова науськала?! Ты же всегда пишешь правду, Дина!
– Это правда, – спокойно ответила Дина и сняла телефонную трубку. Она набрала чей-то номер и сказала: – Будьте добры, для абонента «сорок один двенадцать»… Отправьте контрольный сигнал…
Прежде чем Гера сообразил, что сейчас произойдет, в его сумке вдруг раздался пронзительный писк. Дина, мертвея лицом, не сводила с него глаз. Они оба словно окаменели. Писк скальпелем резал нервы. Гере казалось, что все его потроха скрутились в жгут.
– Я послала сообщение на пейджер Макса, – ледяным голосом сказала Дина.
* * *
У Геры заболела голова. И не от того, что пил вчера водку или слишком нервничал. Просто он слишком сильно бил себя по темени кулаком, показывая Дине, как она глупа.
– Я уже не сомневаюсь, что Назарова грохнула Макса! – кричал он, расхаживая по кабинету. – Как ловко эта мерзавка все обставила! Как только я припер ее к стенке, так она тотчас пошла в наступление. Все верно, сицилианская защита! Запудрила тебе мозги, и ты, легко внушаемая овечка, состряпала эту вшивую заметку, которая кидает на меня тень… Закройте дверь!!
В кабинет кто-то заглянул, но Гера сделал такой выразительный жест рукой, что курчавая голова тотчас исчезла.
– Между прочим, это был главный редактор Фризов, – заметила Дина сдержанно. – И не ори так, пожалуйста!
– Фризов?! – вскричал Гера. – Прекрасно! Где он! Сюда его! Пусть послушает про свою сотрудницу, как она продала свою совесть за… за… черт знает за что!
– Зачем ты украл пейджер?
– Я его не крал, дура!
– Сам дурак! Еще одно оскорбительное слово, и получишь по роже!
– Лучше б дала по роже своему дебильному братцу!
– В сравнении с ним ты – олигофрен…
Гера выдохся. Дина мужественно ждала новых атак.
– Поехали со мной, – сказал Гера примирительно. – Мы возьмем у Назаровой адрес этого сотрудника уголовного розыска, и пусть он нам все сам расскажет. Пусть расскажет. Я буду молчать, а ты будешь задавать вопросы…
– Никакого сотрудника нет, – ответила Дина. – Назарова его выдумала.
– Ах вот как! Выдумала! Естественно, выдумала! На кой хрен ей нужен уголовный розыск? Ей следы заметать надо!.. Теперь ты понимаешь, что про надпись на майке, про сигареты и пейджер она могла узнать только от убийцы?
– Все не так, – устало перебила Дина. – Она была его клиентом. Один раз Макс регулировал на ее «Фольксвагене» зажигание. И она запомнила надпись на его майке. И номер его пейджера она знала…
– Правильно! – тотчас согласился Гера. – Она была его клиентом! А если точнее, то любовницей, верно? Вот тронулась мозгами и на почве ревности грохнула! Потом испугалась содеянного и взяла тебя в сообщники. Знаешь, почему она оставила пейджер в раздевалке? Она сделала себе алиби. Вот, смотри, читай!
Гера вытащил пейджер из сумки и стал «листать» сообщения. «НАШЛА, ЧТО ПРОСИЛ. ВЫЕЗЖАЮ ИЗ КОЛОМЕНСКОГО.ПЕРЕЖИВАЮ ЗА ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕЧИШКА МОЙ! БУДУ В 18.00».
– Вот! – постучал он пальцем по дисплею. – Читай! Это она отправила в шестнадцать сорок пять. А пожар когда был? Около четырех! Все понятно? Она сожгла Макса, переворошила его вещи, кинула пейджер на пол, на самое видное место, затем уехала в Москву и оттуда сбросила на пейджер это сообщение. Эта голодная львица отправила сообщение покойнику! Понятно? Теперь ты веришь мне?
– Я никому не верю, – ответила Дина, наливая себе в чашку кофе. – Кто-то из вас – убийца, но разбираться в этом должен уголовный розыск, а не я.
– Уголовный розыск! – снова закричал Гера вне себя от ярости и скомкал в кулаке лист с заметкой. – А это как понимать? Эта «утка» для чего написана?
