Водитель не успел адекватно среагировать. Машина на полной скорости перекатилась через бревно, подпрыгнула. Из салона донесся испуганный вскрик. Препятствие осталось позади, машина завиляла. Водитель от неожиданности выпустил баранку, а когда вновь за нее схватился, было поздно исправлять положение. Солидный черный автомобиль, сделанный руками баварских автомобилестроителей, носился от обочины к обочине, пошел юзом, колеса зависли над водостоком. Последним усилием водитель сделал все возможное, чтобы машина не перевернулась. Мощный внедорожник съехал в канаву, ткнулся капотом в откос, его тряхнуло, задние колеса оторвались от земли, хлопнулись обратно…
«В хлам убитый, всюду мятый, но зато Х-пятый…» – блеснули в голове невесть откуда взявшиеся строки. Любоваться результатом было некогда. Олег уже выкатывался из канавы, мчался со всех ног к месту происшествия. Пассажиров в салоне, похоже, основательно укачало. Выбить дурь из их головы оказалось непросто. Но вполне по силам. Практически одновременно распахнулись три двери. Обе спереди и одна сзади – по правому борту. С водительского сиденья кто-то сполз, заковылял прочь, в «поля», сильно хромая и потирая отбитое плечо. Еще двое спрыгнули с подножек – ошеломленные, хорошо тряхнувшие внутренностями. Вроде в штатском, но кого они обманут? Один сунул руку во внутренний карман замшевой курточки, его и пришлось отработать первым. Олег подлетел, словно собрался нырнуть, уйти под корпус – и тот попался. Прыжок, сильный удар ладонью по уху. Противник тряхнул головой, забыл, что хотел достать из кармана, машинально схватил Олега за рукав, но капитан успел развернуться, ударить ребром ладони в шею, и тот повалился обратно в салон, издавая хриплые, не очень-то приятные звуки. А десантник уже уходил от удара второго пассажира. Рука у коллеги пострадавшего была тяжелая, но быстроты и точности ей не хватало. Импульс удара противник усилил толчком ноги, выбил из равновесия. Олег успел ударить ладонью в живот противника, пальцами вниз. Тот скорчился от острых колик, затем получил локтем по челюсти, финал…
Других в салоне не было. Два тела лежали в живописных позах. Третий, сильно прихрамывая, убегал по дороге. Еще немного, и уйдет за поворот, а там и свои.
– И чего мы там застыли в соблазнительных позах, товарищи офицеры? – злобно зашипел Олег. – Зрители, блин.
Коллеги опомнились. Крутасов вырвался вперед, а Оленич, пробегая мимо джипа, присвистнул:
– Ниче ты так, командир, отстрелялся…
Но Максим обошел их всех. Он догнал хромоногого, повалил, принялся выкручивать ему руку, но тот оказался скользким, как угорь, вывернулся, а когда Максим сцапал его за шиворот, извернулся, завертелись два тела.
– Он кусается, черт, как больно… – ахнул Болдин, отваливаясь от противника. Из прокушенного запястья сочилась кровь.
Но далеко уйти этот живчик не успел. Он только поднялся на четвереньки, засеменил прочь, как с мстительным выкриком: «Попался, который кусался» – на него навалился Крутасов. За Крутасовым – Оленич. Последний принялся выкручивать ноги, злобно приговаривая:
– Не уйдет, грызун колорадский… Мы зубами, мы клыками, мы копытами его…
В этом было что-то маразматическое. Пока коллеги расправлялись втроем с одним, давая исчерпывающие комментарии с использованием ненормативной лексики, Олег еще раз осмотрел салон, убедился, что двигатель работает, машина не всмятку, а двое партнеров по бою без правил обесточены надежно. Заурядные англосаксы, один русоволосый, другой потемнее, нормальные интеллигентные физиономии, ничего злодейского. Любители здорового образа жизни. Он отволок их за ноги в канаву, обхлопал карманы, сунул в карман 9-миллиметровую «беретту». У обоих обнаружились при себе загранпаспорта, испещренные таможенными отметками, служебные удостоверения, гласящие, что данные типы спортивного сложения числятся в штате американского посольства в Риге. Тот, что смуглее, – некто Крис Прачетт – является сотрудником отдела прессы и культуры, а его коллега по имени Филипп Локсли трудится в консульском отделе. Почему бы нет, собственно? Практически братские государства – стратегические партнеры и близкие друзья. Общие фундаментальные ценности, преданность демократии, уважение принципов свободного рынка. Ну, подумаешь, некоторые американцы в силу нехватки денежных средств подрабатывают на стороне…
В багажнике, помимо домкрата и запаски, ничего ценного не оказалось. Олег прислушался. За сопкой было тихо. Вероятно, камеры видеонаблюдения (если таковые имелись) не охватывали всю прилегающую к объекту территорию.
– Держи, делай с ним, что хочешь, хоть наизнанку выверни! – Запыхавшийся Крутасов подтащил за шиворот упирающегося пленника.
Неспешно подтягивались остальные. Максим обматывал платком прокушенное запястье и возмущался коварством работников американского разведывательного ведомства. Оленич соглашался – мол, да, есть над чем работать. Шофера связали его же собственным ремнем, глотку, чтобы не орал, заткнули носовыми платками. Он извивался в водосточной канаве, пучил круглые глаза, издавая непонятные звуки. Парню было не больше тридцати, невысокий, коренастый. Голодать, судя по пухлым щекам, он не любил.
– Глянь, как смотрит, тварь кусачая… – прошипел Максим. – Боится, паршивец. Видит бог, мужики, я ему тоже кое-что откушу. Только не зубами, а кусачками…
– Боится стать жертвой сексуального насилия, – усмехнулся Крутасов. – Отсюда и беспричинный страх. Он думает, мы сейчас начнем любить его по-французски во всех немыслимых позициях.
– Нет, он видит в нас порождения тьмы, – представил иную версию Оленич. – Хотя еще надо разобраться, кто тут порождение. Обесточим клиента, командир? На хрен он нам сдался. – И Оленич занес кулак над задергавшимся пленником.
– Сначала поговорим, – бросил Олег, садясь на корточки рядом с захваченным персонажем.
– А как ты будешь с ним говорить? – удивился Оленич. – На эсперанто, что ли?
– Я знаю английский.
– В смысле знаешь? – не понял Оленич. – Знаешь… что он есть?
Товарищи заржали. Олег извлек из кармана пистолет и приставил ко лбу мужчины. Дуло заскользило по жирному слою пота. Упитанный американец помертвел. Он не был героем. И это правильно. Не то местечко, где решаются судьбы прогрессивного человечества.
– Значит, так, дружище, – по-английски сказал Олег. – Вариантов нет, ты попался. Хочешь жить, веди себя тихо. Сейчас я вытащу из тебя кляп, но учти, если ты заорешь, рукоятка этого пистолета сей же час окажется у тебя во рту, и не думаю, что там останется хоть один целый зуб. Кивни, что правильно понимаешь.
Пленник энергично закивал. С носоглоткой у него, похоже, были проблемы, дышать он предпочитал ртом. Олег резким рывком выдернул кляп, занес рукоятку над головой. Шофер не кричал, только умоляюще пучил глаза и пускал пену.
– Вы кто? – промямлил он.
– Местные, – учтиво представился Олег. – Из Риги. Общественное движение «Янки гоу хоум». Представители крайне правого, радикального крыла. Назови свое имя и должность.
– Энди Шарп… Я из Миннесоты…
– Миннесота – это должность?
– Я работаю шофером в консульстве…
– Далековато занесло тебя от консульства, дружок, – посетовал Олег. – Да, собственно, и от Миннесоты. Врешь, как старый индеец майя. – Он надавил стволом на висок, не получая от пытки никакого удовольствия.
– Я капрал… – заговорил пленник. – Корпус морской пехоты США… База морской пехоты Кэмп-Пендлтон, округ Сан-Диего, Южная Калифорния.
– Вот и умница, – похвалил Олег. – Вот теперь мы тебе верим. Морская пехота, мужики, – покосился он на коллег. – Коллеги из Западного полушария.
– А чего тут делает морская пехота? – удивился Максим. – Море ищет?
– Она везде, – проворчал Крутасов. – В небесах, на земле и на море. Пехотят, блин, не только воду. У-у, американская военщина… Но что-то не похож этот парень на дьявола в тельняшке.
– Так нам оно и лучше, – возразил Олег. – Этот персонаж вряд ли считает, что у него остались еще две жизни.
Олег продолжил допрос – с нажимом, напористо. Не хотелось мерцать всю ночь в голом поле. Его не волновало, что за объект за горой, – и так понятно. Салон красоты, адвокатская контора, филиал Силиконовой долины… Он задавал вопросы и получал четкие ответы. Куда ездили американцы этим чудным осенним вечером? Отвозили на самолет доктора Барбару Фишер – аэродром в Елгаве, обслуживается министерством обороны, принимает и засекреченные американские борта, прибывающие из разных частей света. Оттого и без оружия, и без особых мер предосторожности… Сколько человек охраняет «салон красоты»? Дюжина морпехов, часть из них на посту, другие обитают в пристройке – вдали от комнат, занятых сотрудниками ЦРУ, которых лично старина Энди Шарп недолюбливает. Скрытные они, циничные и неразговорчивые… Расположение камер и основных «производственных помещений» – усвоено с первого раза… Он не знает, кто такой Джо Андерсон, он вообще не знает заключенных по именам, ему это не надо.
