— Готовьтесь к серьезной поездке. По всей видимости, вам вдвоем придется отправиться в Баку — вместе со Смирновым-младшим. Кстати, Боб, это с ним вчера отдыхал Марат.
— Час от часу не легче, — вздохнул Боб. — То хохлы, то айзеры. А на Майами куда-нибудь нет командировки?
— Будет, — пообещал шеф, — но потом. Окончательное решение примем после фуршета в представительстве, но я и так вижу, что не разорвусь напополам. Киевские дела пока что для нас намного важнее, чем этот журавль в небе.
— В качестве кого мы будем выступать? — спросил Марат.
Федорцов потер лоб:
— Выдадим вам какие-нибудь важные «ксивы» с должностью посолидней. За это не беспокойтесь, я подготовлю. Ты, Марат, будешь представлять интересы российско-украинского консорциума, а Богуслав — лоббировать российско-болгарские интересы. Что-то в этом роде… Ваша задача — глубокая разведка. Сюда относятся в том числе планы отца и сына Смирновых — надо хорошенько их прощупать. Речь идет об очень больших вложениях. Глубоководные скважины — я сейчас изучаю этот вопрос — дорогое удовольствие. Не случайно и British Petroleum начинает с мелководных платформ в Баку — и то уже вложено в добычу больше пяти миллиардов, под шесть.
Марат в этот момент сосредоточил внимание на телевизоре, стараясь тем не менее не показать собеседникам своего интереса.
«…В районе Ваганьковского кладбища вечером произошла очередная криминальная разборка, — вещала диктор телевидения. — Пострадала группа боевиков из так называемой «уфимской» бригады, недавно появившейся в столице. За преступной группировкой, находящейся в розыске с 2002 года, тянется длинный криминальный след: убийства, вымогательство, похищения, разбой. Попав под пристальное внимание уфимской милиции, преступники сменили «географию» своей деятельности и перебрались в Москву…»
На экране следовали кадры с места происшествия. Бандитов грузили в машины «скорой помощи», место вокруг машины было оцеплено полосатыми лентами, работали криминалисты, собирая гильзы и осколки.
«По некоторым данным, они влились в поредевшие ряды люберецкого преступного сообщества, исполняя те же самые криминальные заказы, что и у себя на родине. Восемь человек, двигаясь на микроавтобусе, подверглись нападению неизвестных лиц, причем, по утверждению немногочисленных очевидцев, их было значительно меньше — трое или четверо. Этот факт говорит о заказной, хорошо спланированной операции, проведенной профессионалами своего дела. Несмотря на множество стреляных гильз и многочисленные пулевые отверстия в машине, никто из преступников не имеет огнестрельных ранений. Однако все они доставлены в больницу для оказания срочной медицинской помощи — ни один из них не мог самостоятельно передвигаться на тот момент, когда по вызову граждан подоспел оперативный наряд милиции. Это нестандартное происшествие комментирует пресс-секретарь МВД подполковник Андрей Журавель…»
Боб отвлекся от разговора с Федорцовым и повернулся к телевизору:
— Оба-на, — протянул он. — Это не о твоих ли художествах рассказывают? — Подозрительно взглянул он на Марата. — Что-то почерк очень знакомый. Это вы с этими отморозками сцепились, бродяги?
Тем временем на экране появилось лицо в форменной фуражке и принялось излагать «версию для прессы»:
«Следственная бригада только приступила к работе, поэтому у нас нет в руках серьезных фактов, которые позволили бы определить, кто совершил данное нападение. Восемь задержанных членов «уфимской» ОПГ находятся в больнице и пока отказываются давать показания. К сожалению, поиск по «горячим следам» не дал желаемых результатов. Однако в деле есть характерная деталь: в машине обнаружены следы присутствия женщины — найдены несколько мелких деталей из косметички, обрывки женской одежды. Свидетели также подтверждают, что из машины нападавшие вывели женщину или даже несколько женщин — и увезли на легковом автомобиле темного цвета…»
— У них один свидетель, и тот «дохлый», — прокомментировал Боб.
Марат кивнул:
— Нас двое было. И женщин — две.
«…Поэтому в числе других отрабатывается версия освобождения заложниц или похищенных, которых удерживали у себя преступники. Можно себе представить сценарий, по которому следует, что родственники похищенных наняли частных исполнителей, которым удалось освободить женщин во время их перевозки к новому месту заточения. Этим, в частности, объясняется отсутствие пулевых ранений у потерпевших — все выстрелы производились в верхнюю часть кузова, так, чтобы не попасть в предполагаемых заложниц».
— «Висяк», — сделал вывод Боб. — Можешь не волноваться. Как это вас угораздило?
— Куда это? — сделал невинные глаза Марат, который теперь не собирался рассказывать о своих похождениях.
— Эх, ты, шалопай, — усмехнулся Боб. — А что за парень, этот Сергей Смирнов?
Федорцов подал голос:
— Познакомишься сегодня на приеме… С ним хоть все в порядке? — спросил он у Суворова.
— Ни одной царапины.
— Тогда вернемся к делу. Сегодня на приеме напускайте на себя многозначительный вид, дуйте щеки, изображайте из себя серьезных инвесторов. Тренируйтесь, одним словом. Здесь вам никто всерьез не поверит, кроме таких же, как вы, проходимцев, а в Баку вы будете «темными лошадками». Что-нибудь ясно?
— Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, — обреченно сказал Боб.
— Примерно так, — согласился с ним Федорцов. — Двигай срочно в посольство!
На вечер заказали смокинги, поскольку поводом для официального приема служила какая-то годовщина в российско-болгарских отношениях — то ли начало осады Плевны, то ли освобождение Черногории в Турецкой войне, — Марат толком так не понял. Чувствовал он себя довольно стесненно, тогда как Боб выступал широкой грудью вперед, как звезда Голливуда на церемонии присуждения «Оскара».
Появился улыбающийся Сергей Смирнов:
— Как отдохнул, Седой? Фрак не жмет? — сам он чувствовал себя в дипломатическом обмундировании как в собственной шкуре, видимо, сказывалась наследственная предрасположенность.
Пока шла непродолжительная официальная церемония с протокольной речью болгарского консула, затем ответной — от Российского правительства, друзья успели поговорить о своих делах.
— Ничего у них нет, — сразу успокоил Сергей, — даже марка нашей машины не установлена. «Братки» будут молчать, им рот раскрывать в прокуратуре — не «по понятиям». Так что со стороны ментов нам ничего не грозит.
— А сами не найдут — их хозяева, я имею в виду?
— Будут искать. Но они меня не видели, а вот тебя по седому «ежику» могут случайно прихватить.
— Мне не привыкать, да и вероятность минимальная. «Крестнику» деньги перевел?
— Не забыл. Я разговаривал с Кайратом и Галей насчет машины, тебе привет передавали. По гроб жизни будут помнить, как ты под пулями мужественно стоял и «девками» их называл.
Марат улыбнулся:
— Так «братки» по-другому бы не поняли, о чем речь.
— Все равно «фильтруй базар», стыдно появиться с тобой в приличном месте… — Он повел вокруг рукой.
Смирнов был воодушевлен и безмятежно шутил — никакого сравнения со вчерашним расстроенным Сергеем, бросавшим машину из стороны в сторону по МКАДу.
— Когда я в смокинге, по-другому разговариваю, — в тон ему ответил Марат.
— Напрасно. Здесь половина важных персон лучше ориентируется в блатных «понятиях», чем в правилах этикета.
— Мой шеф срочно отбывает в Киев по пожарному делу. Так что с нами поедет Боб, — сообщил Марат партнеру, переводя разговор на серьезное. — Это заместитель Федорцова.
— Юрист? — предположил Сергей.
— Чемпион мира по вольной борьбе, — ухмыльнулся Марат. — Вон он стоит рядом мордатым болгарином, справа от консула.
— «Мордатый болгарин» — это их представитель по экономическим связям со странами СНГ, Тодор Павлов. Серьезная шишка — по крайней мере, для своей страны.
— А Боб — это Богуслав Георгиевич Кочаров. Запомнишь с первого раза?
— Боб — короче.
— Ты же в приличном обществе, — напомнил Марат.
Они выпили шампанского, которое довольно скупо разносили на подносах, и отправились к стойке за водкой, но обнаружили там «Слнынчев бряг» и вина.
— Бренди, что ли? «Слоновый берег»? — засомневался Сергей.
— Не, не, — заулыбался бармен. — Не слон! The sun — «Sunlit coast».
Марат наконец догадался:
— Это «слынце» — солнце, по-нашему. Болгарский коньяк, я вспомнил. Наливай.
Вскоре на душе потеплело от болгарского «Солнечного берега». Прием, собственно, только начинался, секьюрити выводили из зала журналистов. Сейчас они пытались удалить парочку из высокой девушки-репортера и ее оператора. Журналистка быстро сориентировалась и в то время, как ее напарника под локоток препроводили к выходу, уцепилась под руку никому иному, как Бобу. Она мило кокетничала с Тодором Павловым и Богуславом, пока секьюрити нерешительно топтались неподалеку, не решаясь потревожить их.
