Вокруг звезды и горы, ветер качал редкие деревья на крутых, отвесных скалах. Он заметил свою тень и испугался, вскинул оружие и нажал на курок. Но автомат не отвечал — закончились патроны. Потом через несколько минут окончательно придя в себя, осмотрелся, искал нет ли дополнительного рожка, и пока искал, услышал движение внизу. По издаваемым звукам Смирнов понял, что к нему приближаются два человека. Бежали на его крик. Он судорожно искал патроны в карманах, везде, где только можно, но не находил.
— Сволочи! — прокричал он истошно. — Ублюдки, ненавижу, всех ненавижу!
— Товарищ старший лейтенант, что случилось? — спросил первый из подбежавших. — Вы в порядке?
Смирнов молчал. Только через несколько секунд он сообразил, что перед ним его боец Петров — салага, всего четыре месяца в его взводе. Хороший боец, но слишком обязательный, дотошный исполнительный и, как оказывается, невезучий.
— А, это ты, Петров? — ответил склонившемуся над ним бойцу. — Ты, чего прибежал, оставил пост? — спокойно спросил Смирнов.
— Услышал ваш крик, пришел на помощь, товарищ старший лейтенант.
В этот момент из кустов выбежал еще один спецназовец, старшина Кухта. И, чуть отдышавшись, спросил:
— С вам все в порядке, товарищ старший лейтенант?
— Боец, дай автомат! — приказал Смирнов старшине.
Кухта, не задумываясь, протянул оружие Смирнову.
— Так что случилось? — переспросил Петров.
— При выполнении ответственного задания правительства Российской Федерации, — начал торжественно Смирнов, — погибли ваши товарищи. Смерть почетна для спецназовца, — продолжил Смирнов, но при этом вздернул затвор автомата и дважды выстрелил.
Бойцы, прибежавшие на помощь, не успели произнести ни единого слова.
— Наиболее опасная вещь, которую может сделать солдат спецназа, — это довериться своему товарищу, — цинично отметил Смирнов, склонившись над убитыми.
Обезумев, он вышел на место встречи неточно, расстрелял все сигнальные ракеты, крича: «Заберите меня скорее отсюда!»
Его подобрал экипаж Ми-8. Командир вертолета пытался расспросить Смирнова, что случилось с его группой. Но тот твердил, что их нет в живых, что они все до одного погибли при выполнении секретного задания. Командир Ми-8 не решился организовать поиски тел и ограничился только тем, что передал начальству координаты места трагедии.
Марат наконец нашел вход в расщелину и без особого труда протиснулся в нее. Мари следовала за ним, хотя Суворов возражал. Тогда он потребовал, чтобы она держала дистанцию, пряталась за поворотом — словом, страховала и в случае гибели смогла бы предпринять что-то разумное.
Когда началась пещера, они включили фонарик, но Марат строго следил, чтобы его лучик не был виден с того места, где шел он. Марат вообще больше полагался здесь на слух.
Увидев за поворотом показавшийся ярким свет, он вернулся к Мари и сказал:
— Вижу искусственный свет. Он здесь. Постарайся приблизиться на расстояние слышимости. Я попытаюсь поговорить с ним. Если он совсем уже не человек, то застрелю его. Мне нужно твое свидетельство.
— Хорошо, — согласилась Мари.
Марат продвинулся осторожно вперед, еще, еще… Он увидел Сергея.
Смирнов сидел перед стопкой ящиков, загораживающих проход. Присмотревшись, он понял, что Сергей колдует над миной МЭСУ-40. Что-то у него не получалось, потому что он бормотал себе под нос, при этом жестикулируя:
— Чепуха!.. Как я могу поставить пять минут? Тогда я не смогу доложить о выполненном задании! Я проявляю инициативу, я ставлю шесть часов… Но теперь я не могу доложить о выполненном задании, потому что я нарушил приказ! — Он снова перещелкнул кнопки. — Я поставил пять минут…
Дальше все пошло по кольцу. Марат понял, что Сергей пришел к тупиковой ситуации. «Чем же она закончилась бы, не приди я?» — подумал Марат.
— Привет, Серега! — окликнул он.
— А, Марат, — отозвался Сергей. — Нашел меня. Наверное, Шеина нашел? Я его связал, как барана, и бросил в овраг, — так сказано в приказе. А ты нашел. И меня нашел. Я не могу выполнить приказ!
Он беспомощно посмотрел на Марата.
— А ты его уточни. Выйдем наверх — и позвонишь Губаренко, уточнишь.
— Нельзя. Приказ: исполнять. Точка. По исполнении доложить.
Марат воспользовался услышанным:
— Прояви инициативу.
— Инициатива, товарищ солдат, заключается в том, чтобы выполнить приказ, а не в том, чтобы уклониться от его выполнения, — назидательно сказал Сергей.
— Генерал Губаренко разговаривал с твоим отцом и решил изменить приказ. Ты должен выйти отсюда и связаться с ним. Он просил меня найти тебя и передать это.
— Нельзя никого слушать, кто говорит — не выполняй приказ. Это обман. Я — безупречный воин.
— Что же делать? — задумался Марат. — Я протяну провод от вертолета — и у тебя будет антенна, чтобы связаться. Генерал сам хочет говорить с тобой. Я помогу тебе.
Сергей встрепенулся, услышав новые ключевые слова:
— Всех помощников — ликвидировать после…
Он рванулся в сторону Марата с такой скоростью, что тот не успел толком среагировать, только переносицу чуть переместил, поэтому не был убит на месте, а получил здоровенный удар в лоб и отлетел к дальней стене.
Нечего было и думать сражаться врукопашную с этой машиной смерти. Марат выхватил пистолет… но Сергей уже был рядом — и не слева, как увидел и выстрелил Марат, а справа — и выбил оружие из рук.
— Да ты что… — непроизвольно вырвалось у Марата, который воочию увидел смерть.
Но тут движения Сергея кардинально замедлились. Он реагировал на звук голоса!
— Какой же я помощник, если я еще не помог. Помощников надо ликвидировать тогда, когда они выполнили свои функции. А я еще не успел! — Марат с радостью заметил, что Смирнов застыл.
Если разговаривать и драться, то он не опаснее инвалида-тугодума. Внезапно Марат, который стал в последнее время что-то понимать в компьютерах, понял, что мозг Сергея просто не может справиться с нагрузками. Большая его часть парализована логической противоречивостью приказа. Когда он вступает в бой, то логический блок отключается совсем, иначе нельзя победить. А когда он пытается хоть чуть-чуть анализировать слова, которые могут оказаться важными для исхода боя, наступает сбой и перегрузка, потому что мозг тут же «зависает» от главной проблемы.
— Хорошо, — сказал Сергей, — сначала помоги мне. Ты ведь друг.
— Давай я тебе как друг прикажу плюнуть на это! — просто так сказал Марат, чтобы «загрузить» Серегу.
— Друг не приказывает.
— А кто приказывает? Враг?
— Приказывает начальник.
— Я твой начальник!
— Ложь. Мой начальник Шеин сказал, ты — разжалованный рядовой, не надо тебя слушаться и уважать.
— А сам себе ты не можешь приказать?
— Что?
— Выполнять только свои приказы.
— Я — безупречный воин по складу души, а не анархист.
— Дурак ты.
— Неправда, ты меня любишь, ты мой друг, ты мне поможешь.
— А тогда ты меня ликвидируешь.
— Приказ, — объяснил Сергей, как что-то само собой разумеющееся.
— Ты здесь ребят потерял?
— Здесь, убил как помощников, которые выполнили задачу.
— Жалко?
— Да. Я безупречный воин, — тут же добавил он.
— А приказ хоть вспомнил, который читал в вертолете.
Сергея вдруг страшно перекривило — он снова видел в руках эту бумажку:
— Твой… отец… умер…
— Да что ты, Серега… твой отец жив, здоров, я сегодня с ним разго…
Марата потрясло выражение лица, которое появилось у Сергея. То, что называется — человек увидел ад.
Сергей отошел к стене, сел, привалясь к ней спиной, и зарыдал. Навзрыд.
Марат присел рядом и обнял за плечо. Серега привалился к нему, все так же сотрясаясь от рыданий.
— Пришел в себя?
— Пришел, — ответил Смирнов, и это был голос нормального человека, только убитого горем. — Это пароль выхода: «Твой отец жив». Но на этот раз не было никаких установок — забыть, не слушать, не верить, и наоборот…
— Разряди мину.
— Сейчас, — Сергей поднялся и пощелкал кнопками, вскрыл крышку и выбросил ампулу.
— Застрелишься?
— Сначала — Губаренко, — Сергей помолчал и подумал. — Нас судить надо. Надо ребят похоронить, они же, как собаки, здесь валяются! Высохшие…
Он снова заплакал навзрыд — от бессмысленности и отчаянности их смерти.
Молча подошла Мари, присела на ящик.
— Что же теперь делать?..
— Теперь будешь решать сам.
