Перебегали менты неумело, путались ногами в сугробах, петляли, как зайцы, стараясь уберечься от выстрелов. Тому из них, который покинул дом последним, добежать до забора не удалось. Иманали уложил его очередью, и мент упал лицом в сугроб. Он лежал неподвижно, оставив ноги на вычищенной дорожке.
Двое других успели спрятаться за низким каменным забором огорода. Третий укрылся за каменным же сараем и стрелял из-за угла непонятно куда. Над Назирханом с Иманали пули даже не свистели. Должно быть, этот мент был совсем неумелым воином и не определил позицию стрелков.
Сверху достать тех, которые спрятались, было возможно только в тот момент, когда они высовывались. Но двое за забором вообще голов не поднимали и не стреляли. Непонятно было, зачем тогда они дом покинули. Но один из них, как показалось Назирхану по коротким отрывкам движений, которые он сумел уловить, звонил куда-то по мобильнику, должно быть, требуя помощь. Очередь эмира джамаата была точной и выбила каменную пыль из верхних камней забора. Хотя полицейского видно и не было, Назирхан явственно представил, как тот съежился и втянул голову в плечи.
Будь Назирхан только вдвоем с Иманали, не пошли он двух бойцов в соседние дворы, положение было бы патовым. Ни те, ни другие не могли с такой дистанции нанести друг другу урон. Рисковать и сближаться ни одна из сторон не хотела. Назирхану пришлось бы отступать, не добившись результата. На это, видимо, менты и рассчитывали.
Но тут, совершенно для них неожиданно, вступили в дело Гирей и Искандар. Их автоматы заговорили одновременно. С такой короткой дистанции промахнуться мог бы только человек, слепой от рождения. Потом оба бойца встали в полный рост и перебрались через забор, чтобы проверить результативность своей неожиданной атаки. Гирей добил мента, которого подстрелил Иманали. Других не добивали. Должно быть, они не подавали признаков жизни.
Завершив дело, Искандар с Гиреем перебрались через забор и стали подниматься по склону. В это время из дома с другой стороны улицы выскочил человек с автоматом и стал стрелять им в спины. Гирей упал. Назирхан первой же точной аккуратной очередью уложил стрелка рядом с его родным крыльцом. Он тут же увидел, как Гирей поднялся и продолжил подъем.
– Как ты? – спросил Назирхан, когда Гирей оказался рядом.
– В спину что-то ударило, с ног сбило. Кажется, ранен. По спине что-то течет. Хотя боли нет.
– Уходим, – дал команду Назирхан и сунул руку под рюкзак на спине Гирея.
Ладонь оказалась в молоке.
– Он тебе термос прострелил. Молоко течет.
– То-то я чувствую!.. А боли нет. И не пойму, что течет, не догадался!..
Гирей всегда был тугодумом, но хорошим, надежным бойцом. В этот раз он тоже справился с делом отлично.
Обратно маленькая группа шла так же быстро, как и в село. Даже еще быстрее, потому что Назирхан сам задавал темп движения. Время уже близилось к вечеру. Пока не начался снегопад, надо было дойти до прохода в пещеру, чтобы не оставлять следов. Гирей хотел было остановиться, чтобы снять рюкзак и вылить молоко из дырявого термоса, но эмир подтолкнул его.
– Торопись. Ты и без того промок. В пещере снимешь.
– Успеем. Я быстро.
– Ладно. Давай помогу.
Термос, у которого обнаружилось «пулевое ранение» совсем рядом с дном, признали непригодным к использованию и выбросили тут же. Он сначала полетел по склону, громыхая, потом уперся в камень и застрял там.
– Вперед! – прозвучала команда.
Гирей нес пустой мокрый рюкзак уже не за плечами, а просто в руке. Молоко продолжало капать с него.
Снегопад, густой, мощный, обрушился на склон хребта, когда до входа в пещеру осталось пройти полсотни метров. Опасаться насчет следов не приходилось. Снег сразу же все завалит. К тому же они уже свернули с хорошо протоптанной старой тропы, а новую не проложили. Никто не знал, где искать их следы. Пусть менты, которые обязательно прибудут на место происшествия, организуют преследование. Оно ничего им не даст. Поэтому Назирхан даже не дал команду «бегом».
Бойцы замешкались лишь у самого входа. Протиснуться там можно было только по одному. Сначала требовалось выдохнуть из груди весь воздух и проскользнуть между двух камней, а потом на четвереньках забраться в низкий лаз, который и за вход-то принять трудно. Пока один пробирался, остальные ждали.
В узком пространстве после камней и перед лазом мог поместиться еще только один человек. Значит, двоим предстояло ждать снаружи. Это дело не быстрое, зато уже в пещерном проходе можно было чувствовать себя в полной безопасности. Да и не настолько долгой была задержка, чтобы утомить.
Все без проблем забрались под землю, там перевели дыхание и двинулись дальше. Назирхан, как и планировал, сразу сменил аккумуляторы в фонарике. Теперь он светил замечательно. Заряда должно было с лихвой хватить до места базирования отряда, где свет уже можно выключить, потому что там всегда горит костер.
– Иманали, ты можешь сразу отнести молоко пленнику. Так амир приказал. Пять литров ему надолго хватит. Позже я старику позвоню, узнаю, как насчет следующей партии.
Иманали приказ выполнил точно. Он даже к общему костру приближаться не стал, сразу двинулся в камеру к пленнику, а Назирхан пошел к Тимирбекову.
Часовой открыл дверь, запустил «официанта», и сам зашел за ним следом, страхуя. В гроте теперь горел свет. «Краповому» капитану поставили на пол масляную чашу, посредине которой плавал кружок сырой картошки с фитилем, продетым в отверстие. Тот дымил нещадно, запах горелого машинного масла был чувствительным, зато в камере было почти светло. При старании можно было рассмотреть даже дальние углы.
– Похоже, ты хочешь меня на трехразовое питание со временем перевести, – сказал с усмешкой пленный капитан. – Или хотя бы для начала на двухразовое. Ты же был сегодня утром…
– Амир Азамат приказал принести тебе молоко.
– Это хорошо, – согласился капитан и прокашлялся в кулак, наглядно демонстрируя, для чего именно ему нужно молоко.
Иманали снял рюкзак, развязал тесемки и вытащил термос.
– Здесь пять литров. Мы сначала взяли два термоса, но потом нас обстреляли. Термос, который нес Гирей, был пробит. Пришлось выбросить.
– В засаду попали? – почти равнодушно поинтересовался капитан. – Наши?..
– Нет. Чеченская полиция. А термос прострелил кто-то местный, из села. Выскочил из дома с автоматом, когда мы ментов уже перебили.
«Официант» откровенно хвастался, хотя и старался говорить небрежным тоном.
– А что делает чеченская полиция в Дагестане? – не понял Вьюгов.
– Она не в Дагестане. Она в Чечне. Мы в чеченское село за молоком ходили. Есть там старик, коз держит, молоком торгует. Дорого дерет, но молоко хорошее. Амир приказал, мы быстро сбегали для тебя.
– Сейчас ничего не бывает дорогим, даже жизнь, – заметил капитан. – Старикам тоже нужно на прокорм зарабатывать.
– Старый Гилани и без того неплохо устроился.
– Он еще где-то работает? Молодец.
– Дома работает. Он этим занимается… – Иманали усмехнулся. – Как это по-русски сказать? Деньги напрокат дает.
– Не пыльная работа, – согласился Вьюгов. – Было бы еще и молоко хорошее!..
– Молоко у него хорошее. Пей… Как будет кончаться, скажешь. Мы еще сбегаем. Лечись.
В ходе разговора капитан Вьюгов сумел выяснить, что добраться до Чечни из этой пещеры не сложно. По карте он знал, что Чечня начинается за хребтом. Но он даже высококвалифицированным спортсменам-скалолазам зимой едва ли покорится. Да они и не бегают по скалам, а только ползают. Вывод напрашивался сам собой. Пещера имела выход не только в сторону Дагестана, но и в сторону Чечни.
Начальник штаба только что сформированного отряда майор Вознесенов, как и полагается начальнику штаба, взял на себя всю заботу обо всех необходимых мелочах. Вечером он дважды прибегал в кабинет к подполковнику Судоплатову, чтобы согласовать некоторые вопросы. Дотошный майор вынуждал Павла Анатольевича звонить начальнику штаба бригады, чтобы тот вызвал из дома сначала одного, потом и второго начальников складов для получения чего-то необходимого в командировке. Утром можно было не успеть это сделать. Начальники складов и кладовщики обычно приходят на службу к девяти утра, если где-то не задержатся, а отряд за час до этого времени уже должен был выехать на аэродром.
Дважды прибегал и старший прапорщик Сколотов. У старшины роты забот было не меньше, чем у начальника штаба. Оба предварительно не звонили, понимая, что командир домой в такой момент не уйдет. Должность у него скорее боевая, чем хозяйственная, но и в организации командировки большого отряда он обычно принимает непосредственное участие.
