Ознакомительная версия.
Гейден сообщил ему:
– Люс сейчас где-то здесь в здании.
– Как насчет Тома Уолтера?
– Он тоже здесь.
Уолтер, рослый уроженец Алабамы, с приторным как патока голосом, был главным финансовым директором «ЭДС» и, возможно, чисто с точки зрения мозгов самым умным в корпорации. Перо отчеканил:
– Я хочу, чтобы Уолтер засел за работу над залогом. Я не желаю платить его, но придется, если мы будем вынуждены это сделать. Уолтер должен обдумать, каким образом нам следует действовать по оплате. Можешь держать пари, что они не возьмут «Америкэн экспресс».
– Ясное дело, – отозвался Гейден.
Голос из-за спины Перо произнес:
– Привет, Росс!
Перо оглянулся и увидел Т. Дж. Маркеса. Т. Дж. был высоким стройным мужчиной с приятной внешностью испанца: кожа оливкового оттенка, короткие вьющиеся черные волосы и широкая улыбка, обнажавшая множество белых зубов. Будучи самым первым работником, который поступил к Перо по найму, он являл собой живое свидетельство того, что Перо обладал сверхъестественным чутьем подбора хороших кадров. Теперь Т. Дж. вырос до вице-президента «ЭДС», а его личная доля в акциях компании оценивалась в миллионы долларов.
– Господь добр к нам, – имел обыкновение изрекать Т. Дж.
Перо знал, что родители Т. Дж. натуральным образом пускались во все тяжкие, чтобы послать его в колледж. Их жертвы были вознаграждены сторицей. Одной из лучших сторон в стремительном успехе «ЭДС» для Перо было делить триумф с людьми вроде Т. Дж.
Т. Дж. сел и тотчас же затараторил:
– Я позвонил Клоду.
Перо кивнул. Клод Чэппелиэр был адвокатом, работавшим в компании.
– Клод в приятельских отношениях с Мэтью Нимицем, советником государственного секретаря Вэнса. Я подумал, что Клод сможет уломать Нимица поговорить с самим Вэнсом. Нимиц перезвонил лично немного позже. Он хочет помочь нам и собирается послать телеграмму от имени Вэнса в посольство США в Тегеране, чтобы они стали на уши. И еще он собирается написать личную докладную Вэнсу о Поле и Билле.
– Хорошо.
– Мы также связались с адмиралом Мурером. Он в курсе по ускорению этого дела, поскольку мы консультировались у него по проблеме паспортов. Мурер собирается поговорить с Ардеширом Захеди. Дело-то в том, что Захеди не только посол Ирана в Вашингтоне, но также и свояк шаха, и теперь он возвратился в Иран – некоторые говорят, что для управления страной. Мурер попросит Захеди поручиться за Пола и Билла. Прямо сейчас мы составляем телеграмму для Захеди, чтобы послать ее в Министерство юстиции.
– Кто составляет ее?
– Том Люс.
– Ясно, – подвел итог Перо. – Мы задействовали госсекретаря, начальника отдела Ирана, посольство и посла Ирана для работы по этому делу. Это неплохо. Теперь давайте поговорим о том, что еще мы можем сделать.
Вклинился Т. Дж.:
– Том Люс и Том Уолтер завтра встречаются в Вашингтоне с адмиралом Мурером. Мурер также предложил нам связаться с Ричардом Хелмсом – он служил послом в Иране после того, как покинул ЦРУ.
– Хелмсу позвоню я, – решил Перо. – И я позвоню Элу Хейгу и Генри Киссинджеру. Я хочу, чтобы вы сосредоточились на вызволении наших людей из Ирана.
Гейден осторожно промолвил:
– Росс, я не уверен, что это необходимо…
– Мне не нужны дискуссии, Билл, – отрезал Перо. – Давайте провернем это дело. Сейчас Ллойд Бриггс должен оставаться там и работать над заданием: поскольку Пол и Билл в тюрьме, шефом будет он. Все должны вернуться на родину.
– Ты не можешь заставить их вернуться, если они не желают, – заметил Гейден.
– Кто хочет остаться?
– Рич Галлахер. Его жена…
– Знаю. О’кей, остаются Бриггс и Галлахер и ни одним человеком больше. – Перо поднялся. – Я начну с этих звонков.
Он поднялся в лифте на восьмой этаж и прошел через приемную своей секретарши. Салли Уолсер сидела за столом. Она проработала с ним многие годы и была привлечена к кампании по военнопленным и организации вечеринки в Сан-Франциско. (Салли вернулась с этого уик-энда в сопровождении участника налета на Сон Тей, и теперь капитан Удо Уолсер был ее мужем.) Перо сказал ей:
– Соедини меня с Генри Киссинджером, Александром Хейгом и Ричардом Хелмсом.
Он прошел в собственный кабинет и сел за стол. Этот кабинет со стенами, обшитыми панелями, дорогим ковром и полками, забитыми антикварными книгами, больше смахивал на викторианскую библиотеку в английском загородном доме. Перо здесь окружали сувениры и любимое искусство. Для дома Марго покупала произведения импрессионистов, но в своем кабинете муж предпочитал американское искусство: оригиналы Нормана Рокуэлла и бронзовые статуэтки из истории Дикого Запада Фредерика Ремингтона. Окно кабинета выходило на склоны бывшей площадки для игры в гольф. Перо не знал, где проводит праздники Генри Киссинджер: у Салли должно было уйти некоторое время на его поиски. У него было время подумать о том, что же сказать ему. Киссинджер не принадлежал к числу его близких друзей. Ему придется призвать на помощь все свое искусство сбытовика, чтобы завладеть вниманием Киссинджера и за короткое время одного телефонного разговора пробудить в нем сочувствие.
Телефон на столе зажужжал, и Салли известила его:
– Вас вызывает Генри Киссинджер.
Перо поднял трубку:
– Росс Перо.
– Я соединяю вас с Генри Киссинджером.
Перо ждал.
Киссинджера как-то назвали самым могущественным человеком в мире. Он был лично знаком с шахом. Но насколько хорошо помнил он Росса Перо? Кампания по освобождению военнопленных была важной, но проекты Киссинджера принадлежали к разряду намного более крупных: мир на Ближнем Востоке, сближение между США и Китаем, окончание войны во Вьетнаме…
– Киссинджер слушает. – Это был знакомый низкий голос, его выговор представлял собой любопытную смесь американских гласных и немецких согласных.
– Доктор Киссинджер, – говорит Росс Перо. – Я – бизнесмен из Далласа, Техас, и…
– Черт возьми, Росс, я знаю, кто вы такой.
Сердце Перо подпрыгнуло. Голос Киссинджера звучал тепло, по-дружески и неофициально. Это было великолепно! Перо начал рассказывать ему о Поле и Билле: как они добровольно отправились посетить Дадгара, как Госдеп бросил их на произвол судьбы. Он заверил Киссинджера, что его сотрудники были невиновны, и подчеркнул, что им не было предъявлено обвинение в каком-либо преступлении, к тому же иранцы не выдвинули против них ни малейшей улики.
– Это – мои люди, я отправил их туда и должен вернуть их, – закончил он.
– Я подумаю, что смогу сделать, – пообещал Киссинджер.
Перо возликовал.
– Безусловно, я оценю это!
– Направьте мне короткую пояснительную записку со всеми подробностями.
– Мы доставим ее вам сегодня.
– Я позвоню вам, Росс.
– Благодарю вас, сэр.
Перо чувствовал себя просто потрясающе. Киссинджер помнил его, проявил дружелюбие и готовность оказать помощь. Он хотел получить пояснительную записку: «ЭДС» может выслать ее сегодня же.
Внезапно Перо поразила одна мысль. Он представления не имел, откуда Киссинджер разговаривал с ним, – это мог быть Лондон, Монте-Карло, Мексика…
– Салли?
– Да, сэр?
– Вы узнали, где находится мистер Киссинджер?
– Да, сэр.
* * *Киссинджер находился в Нью-Йорке, в своей квартире, расположенной на двух этажах, в эксклюзивном жилом комплексе «Ривер-хаус» на Восточной 52-й улице. Из окна он мог любоваться Ист-Ривер.
Он отчетливо помнил Росса Перо. Перо был необработанным алмазом. Он помогал в делах, к которым благосклонно относился Киссинджер, – обычно связанным с военнопленными. Во вьетнамской войне кампания Перо была отважной, хотя временами он даже раздражал Киссинджера своей энергией, выходящей за пределы возможного. Теперь какие-то из сотрудников Перо сами стали пленниками.
Киссинджер охотно верил, что эти люди были невиновны. Иран пребывал на грани гражданской войны: правосудие и надлежащий процесс теперь не имели там никакого значения. Его мучил вопрос, в состоянии ли он вообще оказать какое-то содействие. Киссинджеру хотелось помочь, ибо это было благое дело. Он уже больше не состоял в своей должности, но у него остались друзья. Киссинджер решил, что позвонит Ардеширу Захеди, как только из Далласа поступит пояснительная записка.
* * *После разговора с Киссинджером Перо пребывал в отличном настроении. «Черт возьми, Росс, я знаю кто вы такой». Это стоило дороже денег. Единственным преимуществом быть знаменитым являлось то, что иногда это помогало обстряпывать важные дела.
В кабинете появился Т. Дж.
– Твой паспорт у меня, – сообщил он. – В нем уже стоит иранская виза, но, Росс, я не думаю, что тебе следует туда лететь. Мы все можем работать над этой проблемой, но ты являешься ключевым человеком. Самое последнее, что нам необходимо сейчас, так это потерять связь с тобой – в Тегеране или где-то в самолете – в тот самый момент, когда нам придется принимать критическое решение.
Ознакомительная версия.
