Ознакомительная версия.
Они удобно устроились на диване в комнате Скворцовой и попивали каберне. Розанов в строгом темном костюме и ярком галстуке. Тема беседы так или иначе касалась недавно опубликованной статьи генерала КГБ в одном из «чисто» военных изданий; «Предлог, конечно, — улыбалась Катя, — слегка топорная дипломатия». В этой статье высокопоставленный чекист обострил вопрос, касающийся «самого крупного денежного перевода террористам, который удалось отследить американским спецслужбам: 30 тысяч долларов». «Разве можно было совершить на такую мизерную сумму мегатеракты на территории США?» — вопрошал Розанов на странице газеты.
— Я не вижу веских доказательств, что проблема внутрироссийских террористических проявлений является производной от международных факторов. Даже американцы в своих документах очень аккуратно употребляют термин «международный терроризм».
— Доклад «Комиссии 9/11» имеете в виду?
— Его, — подтвердил генерал. — Читала?
— На интернет-сайте, — подтвердила Катя.
— Для нас словосочетание «международный терроризм» вроде защитной реакции. Мы не хотим разобраться в истинных причинах этого явления. И здесь самое простое — сослаться на то, что все это планируют и совершают какие-то злоумышленники из-за рубежа.
Беседа в академическом ключе устраивала обоих по вышеназванной причине и походила на закрытое ток-шоу с невидимым, или засекреченным, ведущим. Такое сравнение понравилось Кате, а главный борец с диверсиями громко рассмеялся.
— Я допускаю, — продолжал Леонид Михайлович, — что поддержка извне — деньгами и добровольцами — поступает. Но скорее нужно больше озаботиться отслеживанием внутренних финансовых потоков. Куда, например, идут доходы от контрабанды и незаконной торговли нефтью и нефтепродуктами в Чечне, ежегодный оборот которой, по некоторым оценкам, составляет около двух миллиардов долларов в год? При бесконечных разговорах о нехватке бюджетных средств возникает вопрос, кто кормится от этого жирного пирога? На мой взгляд, внутренние угрозы национальной безопасности сейчас гораздо более опасны, чем внешние. И это не только и не столько терроризм. Терроризм — это лишь тактика.
Собственно, разговор был больше о политике, однако собеседники понимали, что речь идет о деньгах и только о деньгах, о чистом криминале. Если разложить все по полкам, то на полке номер один окажутся заказные убийства — неважно, крупного чиновника, военного функционера или депутата. И все объявления о политическом заказе ни разу не были подтверждены. Все разборки происходят из-за денег, на экономической почве.
На второй полке — миф об отчаявшихся бойцах спецслужб, по-своему устраняющих верхушку криминалитета. На самом деле все гораздо проще: свои убивают своих. Но частичка правды тут все же присутствовала: «батальоны смерти» «курганских», «ореховских», «медведковских» возглавляли именно спецназовцы. На «новокузнецких» (жестокую банду, терроризировавшую Москву долгие годы) работал начальник информационно-аналитического отдела ФСБ, поднявшийся до пахана гольяновской ОПГ. Как говорится, такова реальность.
— Основная угроза лежит в сфере экономической безопасности, — продолжал генерал КГБ, словно услышал вопрос невидимого ведущего, — в этом я глубоко убежден. На протяжении многих месяцев правительственная и государственная машина уже практически парализована. Никто не знает, кому выделяются деньги, в каком количестве.
Катя решила поделиться с Леонидом Розановым «теорией Баженова», не раскрывая имени рубоповца. Но раньше заговорила о том, что скрывалось спецслужбами почти два года: непосредственным организатором теракта на Дубровке был бывший чеченский милиционер, а на момент захвата заложников начальник службы экономической безопасности и фактический владелец «Прима-банка» Руслан Эльмурзаев, известный также как Абу-Бакар.
— Он взял в своем банке два кредита, на которые и был организован теракт. Это следует из материалов дела, которое ведет Мосгорпрокуратура. Эльмурзаев лишь формально выполнял функции начальника экономической безопасности «Прима-банка» — на самом деле он был его владельцем и управляющим. А параллельно с банковской деятельностью активно участвовал в террористическом подполье[5].
— Я знаю. Этот случай не вписывается в теорию о системе финансирования террористов российскими банками, — покачал головой Розанов. — Вряд ли удастся установить существование такой системы. Отдельные случаи — да. Опять же нужно установить, кто именно отдает банкирам подобные распоряжения. Имеет место сговор, значит — группа лиц. Что на практике всегда означает...
— Ни одного, — закончила Скворцова.
— Именно. В твоей теории, Катя, есть брешь, именно она должна дать ответ на вопрос. Ответ должен быть простым, во всяком случае, не очень сложным. Есть террористические организации, есть люди, входящие в том числе и в так называемые террористические подполья. Нужно искать их связь с российскими финансистами, связь простую: ты мне, я тебе. И тут же встает другой вопрос: что это, проявление русского характера в окончательном виде?
Катя покачала головой:
— Нет, мы немного другие, я думаю. По сути мы — одиночки. Разве мы любим коллектив? — На сей раз хозяйка пожала плечами. — Скорее недолюбливаем тех, кто от него откалывается. Мы ненавидим богатых, здоровых и счастливых. А больше всего нам нравится, когда кто-то умер.
— Чистка, — в генерале Розанове начал умирать академик, он даже не улыбнулся на очередную шутку собеседницы, — нужна чистка. Хотя бы в нашем ведомстве — там столько чертей! Хоть ни с кем в лифт не садись.
— Да, присутствие бесов в элитном жилье снижает цену квадратного метра, — процитировала Катя Максима Соколова. — Что касается лифта. Я с чертями в лифт не сажусь, я их там поджидаю.
Генерал долго молчал, после чего изрек:
— Был бы я завистливым, я бы тебе позавидовал.
Она проводила старого знакомого и снова наполнила свой бокал вином. Одиннадцать вечера. Уже сейчас, наверное, Марковцев рядом с этой маленькой стервой, не переставала хмуриться Скворцова. Даже прикинула, каким образом он знакомится с банкирским отпрыском. Мол, скоро часы пробьют двенадцать, и тогда у меня вырастут клыки, а глаза нальются кровью, и я приступлю к исполнению своей миссии. Короче, пришел по ее душу. Потом она даст заглянуть в свою распашонку.
Сука, на фиг я ему сказала: «Не наделай глупостей»? Да пусть делает все, что захочет!
Интересно будет потом посмотреть на его сломанные ноги, оставить на гипсе оригинальную гостевую надпись: «Здесь была Миранда» — и указать стрелкой, на чем именно она была. Она же меры не знает. И вообще, кто она? Камазовский выкидыш.
Некстати припомнилось из «позднего» Марковцева: «Ревнуешь?» На что она заговорила о здоровом потомстве.
Сглазила.
Дудников возился в гараже со своим «Фольксвагеном». Капот машины открыт. Двигатель матово поблескивал и радовал глаз. Порядок в гараже идеальный. Все по полкам, по стеллажам. Инструменты в чехлах и специальных металлических чемоданчиках-раскладушках. Казалось, Дудников в любой момент готов был сорваться на срочный вызов клиента и исправить поломку любой машины. В любое время суток. Даже сейчас, когда стрелки часов перевалили за десять вечера.
Стены гаража, свободные от стеллажей, пестрели плакатами. Яркая лампа под потолком высвечивала Михаэля Шумахера, изображенного в шлеме с приподнятым забралом и испещренным рекламой Marlboro, Vodafone, Piaggio Paero, и не менее легендарного раллийного гонщика Колина Макрея на фоне своего «Ниссана». А также календари гоночного сезона 2004.
Рукавишников вошел в гараж в компании Валерия Соболева — худощавого, небольшого роста человека двадцати восьми лет от роду. «Бандиты давно уже носят дорогие галстуки» — это не про Соболева. Он не любил сложных узлов. Однако мог намертво затянуть галстук на чьей-нибудь шее. Он всегда одевался стандартно: спортивный костюм, кроссовки, кожаная куртка.
— Привет, парни! — первым поздоровался Дудников.
— Привет, — отозвался Рукавишников, здороваясь с гонщиком за руку. — Чем занимаешься?
— Машину к зиме готовлю. Крою утеплитель на капот.
— Да, — хмыкнул Соболев, отвечая на его рукопожатие, — кому че, кому ниче. Кому группу «ДДТ», кому пулю из «ТТ». А тебе все ДПС и ДТП. Бросай кроить, поедем в Опалиху, разобраться кое с кем надо.
— В Опалиху? — переспросил Дудников. — Это за Красногорском? Ладно. Схожу домой переоденусь, заодно телку выгоню.
— Некогда, Юра. Дело срочное. Звякни телке и поедем. — Соболев тут же продемонстрировал загруженность: подошел к машине и захлопнул капот. — Не озябнет твоя тачка.
— А вы что, пешком пришли?
— Не, бля, мы пешком приехали.
— А где твоя «бэха»?
— Удалову дал. Он шефа в Псков сопровождает. У него еще какие-то дела в Калинине.
Ознакомительная версия.
