— Желают, — решительно заявила супруга. — И даже не вздумай спорить. — И побежала в ОВИР оформлять документы, не^подозревая о том, что для ее мужа открывается новый цикл славной трудовой деятельности.
* * *
Кезамаа вернулся с Кубы в конце 1990 года, через три дня после того, как в Советском Союзе был принят бюджет на будущий год, где проект «Радиола» — теперь уже просто «Научные изыскания в области телекоммуникационных сетей» — был выделен отдельной статьей. Уже не с прежним размахом, но все же не встречая на пути препон и рогаток, в одном из ленинградских научно-производственных объединений вновь закипела работа. И, как и два года назад, над всем этим высился неколебимый Йозеп Арнольдович. А рядом с ним стремительно набирал силу исполнительный директор проекта Луценко Эрлен Александрович.
Удивительно, но все катаклизмы, которые обрушились на страну за следующие пять лет, почти не тревожили маленькую империю Кезамаа. Рассыпалась на кусочки страна, не спеша, но уверенно, растаскивалась по частям армия: По России беспощадным катком прокатилась приватизация. Предприятия бывшего ВПК, словно оказавшись в холерном бараке, умирали одно за другим, и стаи падальщиков моментально слетались на их еще не остывшие трупы. Государство снова резко сократило ассигнования на изыскания в области ТКС.
Но деньги были. И деньги немалые. В качестве спонсоров выступили несколько оффшорных фирм, и лишь два человека в России — Луценко и Кезамаа — знали, что за этими фирмами стоит режим братьев Кастро.
В начале 1996 года администрацией Невского района Санкт-Петербурга было зарегистрировано ЗАО «Пандора». Уставный фонд -30 млн рублей, основной вид деятельности — маркетинг на рынке средств связи и телекоммуникаций, президент — Кезамаа Йозеп Арнольдович, генеральный директор — Луценко Эрлен Александрович. «Пандора» арендовала офис на Октябрьской набережной и приступила к работе. Она представляла российские военные предприятия на международных промышленных выставках, она помогала им выигрывать тендеры и получать крупные и престижные заказы за рубежом. Фирма исправно вносила налоги, и у фискальных органов к ней не было никаких претензий. Зато появились претензии у спецслужб. И не только российских. Уж больно тесно «Пандора» сотрудничала с Кубой. И начинала стремительно развивать отношения с режимом Саддама Хусейна. Это не нравилось никому.
Летом 1997-го года в офисе на Октябрьской набережной прогремел мощный взрыв, а через неделю неизвестный из автомата обстрелял служебный «вольво» Луценко. В обоих случаях пострадавших не оказалось. Эрлен Александрович отделался легким испугом и уже на следующий день подписал приказ о зачислении на должность начальника службы безопасности фирмы «Пандора» Макеевой Ольги Сергеевны, подполковника КГБ в отставке, проработавшей двадцать лет в небезызвестной «девятке». А еще через день было совершено покушение на Кезамаа.
Взлетел на воздух его «линкольн». Жена, сидевшая за рулем, дочь и внучка погибли на месте, самому же Йозепу Арнольдовичу взрывом оторвало обе ноги, но случайно оказавшийся рядом врач успел оказать ему первую помощь. Восемь недель академик находился на отделении полевой хирургии Военно-медицинской академии, потом перебрался на Кубу, где провел зиму 1997-98 годов.
Фирму «Пандора», на время лишенную своего мозгового центра, несколько месяцев лихорадило. Но Луценко оказался на высоте. Получив в наследство от Кезамаа все его связи, он умело срастил разорванные цепочки, и схемы сотрудничества с Ираком и Кубой начали снова приносить огромные дивиденды. Наследник и ученик вступил в свои права. Теперь он мог вполне обойтись без учителя. Денег, знаний и связей для этого было достаточно. Но Луценко даже не думал о том, чтобы отодвинуть всторону академика. Пусть работает, пусть проявляет активность, пусть считает, что без него не обойтись.
* * *
Кезамаа вернулся с Кубы весной 1998 года и, даже не заезжая в Санкт-Петербург, отправился из Москвы через Петрозаводск на территорию военного полигона, где для него в сорока километрах к востоку от Онежского озера в дремучих карельских лесах за полгода был отстроен жилой комплекс стоимостью два миллиона долларов. Комплекс занимал островок площадью три с половиной гектара, прижавшийся к северному берегу большого лесного озера. От берега островок отделяла протока шириной сорок метров, через которую был перекинут понтонный мост с внушительным, вызывающим уважение своим неприступным видом, контрольно-пропускным пунктом. С запада, севера и востока весь островок был обнесен пятиметровой бетонной стеной, и лишь с юга ничто не закрывало прекрасный вид на зеленые воды лесного озера и далекий — за пять километров — поросший сосновым бором холмистый берег. Кроме КПП и ограды островок нес на себе трехэтажный коттедж, внешним видом напоминавший небольшой средневековый замок, четыре двухэтажных модульных домика — каждый на две квартирки, — в которых проживали охранники и прислуга, и приземистое строение без окон, предназначенное для хозяйственных нужд. На крыше коттеджа — тарелка космической связи, на просторной поляне — маленький четырехместный вертолет, который взлетал не чаще, чем два раза в месяц.
Кезамаа давно смирился с гибелью внучки, дочери и жены, он легко научился обходиться без ног, и ему хватало инвалидной коляски. Куда более глубокий шрам покушение оставило на его психике. Этот шрам постоянно зудел, он не давал спать по ночам, именно он загнал академика в карельскую глушь. Название этого шрама — страх, мания преследования, комплекс потенциальной жертвы. Мысль о том, что охота за ним продолжается, не оставляла Кезамаа ни на секунду, и он решил не жалеть денег на охрану своей маленькой крепости.
Вдобавок к неприступному КПП и пятиметровому забору по периметру острова установили около двадцати камер ночного слежения, с южной стороны остров был окружен специальной сетью против аквалангистов, в воду были опущены несколько высокочувствительных сонаров. Из Москвы на постоянное место жительства и на фантастические оклады прибыли три человека, прошедшие в свое время школу «девятки» и ФСО. Произошли небольшие кадровые перемещения, и три охранника, оказавшись в результате этого лишними, отправились, тая обиду в душе, искать работу на «материке».
Один из них вернулся домой в Петербург, где спустя ровно два года его, спившегося и безработного, отыскал Персивачъ Голоблад. Вся информация обошлась англичанину в двести рублей, к которым он от себя добавил бутылку водки. Водка, должно быть, оказалась бодяжной. Во всяком случае, тело бывшего охранника академика Кезамаа найти на следующий день в комнате одного из метростроевских общежитийсо всеми признаками отравления метиловым спиртом. Шел июнь 2000 года…
* * *
К этому времени Персиваль Голоблад занимался проблемой Луценко и Кезамаа уже два месяца. И успел прийти к заключению, что либо кто-то решил свести с ним счеты, либо в Лондоне не успели подумать, прежде чем спустить ему такое задание. Такое! — заведомо невыполнимое одним человеком.
Кое-какие сведения по этому делу Голобладу переправили из «фирмы», кое-что он сумел накопать сам. И, перебирая в голове все это, не мог понять, чего же все-таки от него хотят? Ликвидировать Эрлена Луценко? Да проще добраться до председателя Центробанка России! А Эрлена оставить в покое. Старая дева Макеева оберегает его, точно собственного ребенка, а он, смертельно напуганный еще три года назад, являет собой идеальный образчик объекта охраны. Все места его пребывания, ограничиваются офисом «Пандоры», квартирой в Озерках и квартирой любовницы на улице Шота Руставели. Он ездит на бронированном «мерседесе», не посещает концертов и казино. У него нет семьи и близких друзей, к которым надо иногда заглядывать в гости. За последние годы Луценко ни разу не был в отпуске, не выезжал за границу и лишь несколько раз неожиданно появлялся на один день на острове академика Кезамаа. Окна его квартиры на двенадцатом этаже отлично охраняемого элитного долга выходят на Шуваловский лесопарк, и снайпер смог бы работать по ним разве что с вертолета. Окна квартиры любовницы — аналогичная ситуация — смотрят на бескрайний, заросший кустами пустырь. Здание фирмы «Пандора» хоть и имеет отдельный вход с Октябрьской набережной, но находится на территории режимного предприятия, и Луценко, въехав на эту территорию на своем «мерседесе», спокойно вылезает из машины и проходит на работу, уверенный в том, что здесь-то его никто не подстрелит. И не взорвет. Та же ситуация дома — он садится в машину еще в подземном гараже. То же самое — у любовницы… Казалось, Луценко специально создан для того, чтобы можно было ткнуть в него пальцем и торжественно объявить: «Вот эталон человека, до которого никогда не дотянется костлявая рука киллера. Учитесь, господа бизнесмены, и вы доживете до старости.
